Тренер: молодежка - Валерий Гуров

Сунул ключ в личинку дверного замка, открыл и, как и договаривался с Фёдором, нырнул на заднее сиденье автомобиля, тотчас захлопнув за собой дверь. В зеркале заднего обзора увидел как выбежали из-за угла больницы журналисты и принялись оглядываться — потеряли. Иванов будто сквозь землю провалился — нигде нет. Но потом сориентировался юноша лет 17, в котором можно было узнать молодого начинающего репортера-внештатника еженедельника «Собеседник» Игоря Р*бинера.

— Он в машине Фёдора Чер*нкова!

Но прежде чем журналисты успели двинуться к копейки, из-за угла выскочил сам полузащитник, протиснувшийся среди журналистов и со словами «простите, извините, мы опаздываем» бросившийся к автомобилю. Через несколько секунд водительская дверца распахнулась, на переднее пассажирское сиденье спикировала спортивная сумка, а на водительское сиденье плюхнулся сам Федор.

— Ваня, ключи давай!

Я тут же сунул ему ключи. Пока тот ловчился вставить ключ в личинку замка зажигания, табун журналистов уже подбежал к копейке.

— Правда ли, что вы завершили игровую карьеру?

— Сможет ли без вас Спартак выиграть чемпионат?

— Вам ищут замену, как думаете, кто может стать новым 11 номером команды…

Посыпались вопросы с разных сторон. Но Федор тоже не терял времени даром — завёл ВАЗ и дал по газам, обдавая журналистом вонючим дымом из выхлопной трубы. Тяжелая однако доля — журналистская. Копейка вывернула на дорогу и только тогда, когда журналисты остались позади, полузащитник сбавил скорость.

— Ну оторвались, кажется, — подмигнул Чер*нков в зеркало заднего обзора. — Иваныч кстати запретил общаться с прессой после проигрыша Зениту. Так что тут без обид со стороны пишущей братии. К Барину все вопросы.

С этими словами опустил боковое окно, достал сигарету и закурил, ничуть не смущаясь. В то время курить было нормально и курили многие игроки, даже нынешний тренер сборной Карпин, а динамовец Добровольский выкуривал по две пачки сигарет в день.

— А вообще атмосфера не самая приятная в клубе, хуже чем было до кубкового финала, — вздохнул Федор. — Не знаю, чем все закончится.

— Почему так? — заинтересовался я, не лишним виделось понимать вводные внутри своего нового клуба.

— Ну поговаривают, что Николай Петрович готов подписать заявление Иваныча на увольнение, — охотно объяснил Фёдор. — Ты же сам мне рассказывал, забыл?

Чтобы что-то забыть, это надо знать. Я, разумеется ничего Чер*нкову не говорил. Зато историю ухода оригинального Бескова из Спартака накануне чемпионского сезона 1989 года помнил достаточно отчётливо. Много эту историю мусолили в прессе и во всяких мемуарах и биографиях. Якобы после смерти Андрея Петровича Старостина между его старшим братом Николаем Петровичем и тренером Константином Ивановичем обострился старый конфликт (Чапай не мог смириться с динамовским прошлым Бескова) и когда в сентябре 1988 Бесков психанул и написал заявление об уходе по собственному (в дальнейшем он уходить передумал, понятное дело), старший Старостин заявление сохранил. Как я понял, Николай Петрович был не прочь воспользоваться им после череды неудовлетворительных матчей и разгромного поражения от Зенита в Ленинграде.

— Как команда на это реагирует? Изменилось что в мое отсутствие?

— Как… устали все. Сам же знаешь, что он после прошлого сезона половину основы подал на отчисление из команды. Кому такие качели понравятся? Хочется больше стабильности. Я Иваныча уважаю, но такие вещи не поддерживаю. Ну, это я уже тебе говорил.

Фёдор докурил до самого фильтра. Кстати курил он те же самые сигареты, что мне предлагал Лёня в палате.

— Где церемония будет?

— В Тарасовке, мы ж туда едем. Я ж тебе уже говорил.

— Чего не в ресторан?

— Ты чего Николай Петрович не переносит рестораны! — возмутился Федор и удивленно уставился на Ивана через зеркало заднего обзора.

Тарасовка значит Тарасовка. Тем лучше, я как раз планировал отправляться прямиком на спартаковскую базу после выписки. А тут совпало. База находилась в получасе езды от севера-востока Москвы. Добрались до места достаточно быстро. По пути полузащитник вспомнил некоторые подробности крайней игры.

— Представляешь, Ванек, я травмирован, на поле меня нет, а болельщики все равно орут целым сектором: «Что на поле за подкова — это морда Чер*нкова». А наши им отвечают своё: ЗАБИВАТЬ ВСЕГДА ГОТОВ ВСЕМ ПОДРЯД НАШ ЧЕР*НКОВ!

— Классно.

— Но меня то на поле нет!

Заехав на территорию, я заценил легендарную водонапорную башню с деревянным куполом. Забора в 1989 году в Тарасовке ещё не было. Федор спокойно заехал на базу, поехал в сторону главного корпуса, мимо полей, домиков для инвентаря и турников. На одном из полей были установлены кольца с деревянными щитами для игры в баскетбол — игра помогала футболистам отвлечься и напряжение снять. А на окнах главного корпуса висели красно-белые занавески. У входа стояли автомобили, среди которых особо выделялся салатного цвета «мерседес». Я обратил внимание, что значок мерса скручен с капота.

— Главный уже здесь, — прокомментировал полузащитник, останавливаясь рядом с Мерседесом главного тренера и глуша мотор. Следом Фёдор поднял окна на своей копейки, вышел из машины, помог выбраться мне. Подержал костыли, пока я вылезал.

— Ну что, пойдём?

— Идём, надеюсь кормить досыта будут, мне больничная еда осточертела!

— Павловна голодным никого не оставит!

И они двинулись в главный корпус, где уже собрался народ.

— Федь, а Федь, а как проходить чествование будет, ты в курсе?

— Поедим, чай попьём, конверты с премиями получим, да Николая Петровича послушаем… вот бы он не решил Евгения Онегина продолжить читать.

— Онегина?

— Он на обратном пути из Ленинграда читал, чтобы мы музыку не слушали, — охотно пояснил полузащитник.

Вот так, разговаривая обо всем и ни о чем, зашли в столовую. Мне хотелось повидаться живьём с главным тренером, да и с остальными спартаковцами. Но больше всего я хотел понять, что будет дальше и какую судьбу приготовил для меня клуб. Потому как ситуация оставалась подвешенной до сих пор. А чего я терпеть не мог, так это неопределённости, которая мешала строить нормальные рабочие планы.

Глава 5

В столовой уже сидели футболисты, в полном составе команды основы 1989 года. Здесь же присутствовал тренерский штаб из ассистентов Константина Ивановича. Одного из тренеров я сразу же узнал — Пётр Шуб*н. Тот самый, который в 1984 году со своим ростовским СКА разгромил Спартак в Москве со счетом 6:1. Что за игра была, песня! Шесть безответных банок к концу матча от ростовчан и только Чер*нков сумел смягчить жуткий позор красно-белых и разбавит счёт. О том матче до сих пор ходит кричалка:

«А на Дону команда есть,

Что со счетом 1:6

Обыграла „Спартака“

И зовется она СКА!»