Наша маленькая тайна - Пола Льюис

Тишину ночи вновь прорезал вой, и Филип вздрогнул — неожиданно его настигло озарение. Так часто бывает, когда просыпаешься среди ночи ни с того ни с сего, и вопрос, мучивший тебя весь день, неожиданно разрешается.

Зачем Сьюзен расспрашивала о том, любит ли Филип Мастерсон детей? Как это связано с ее словами: «Моя сестра оставила вам кое-что в наследство»?

И Филип понял, в чем дело. Эта догадка требовала немедленного подтверждения.

Филип выпрыгнул из постели и лихорадочно заметался по спальне, отыскивая брошенную наспех одежду. От волнения он никак не мог попасть руками в рукава рубашки. Всунув ноги в кроссовки, он выбежал на улицу и бросился к машине.

Что, если Сьюзен решила не дожидаться утра? Вдруг она уехала еще вечером — что делать тогда? Филип ничего не знал о ней, кроме имени и того факта, что она приходится Миранде сестрой. Сколько женщин по фамилии Уэллс может проживать в многотысячном Кардиффе? Ответа на этот вопрос у Филипа не было, но он точно знал, что переберет всех Уэллсов, но найдет Сьюзен и задаст ей свой вопрос.

Выжав до отказа педаль газа, Филип с ревом понесся по ночной улице. Окна в машине были открыты, и ночная прохлада несколько остудила его пыл. Филип подумал, что ему следует быть осторожным и не мчаться на такой скорости, если он не хочет перебудить весь город и дать новую пищу для сплетен о нем и Сьюзен Уэллс.

Филип почувствовал огромное облегчение, увидев перед гостиницей машину Сьюзен. Значит, она еще здесь! Кроме нее, постояльцев больше не было — Филип знал это наверняка. Единственная гостиница Хэвена вообще большую часть времени пустовала, так как в их городок редко наведывались гости.

Он всмотрелся в темное окно комнаты Сьюзен на втором этаже — номер ее был уже известен всем и каждому в городе. Ему почудилось какое-то движение в черном проеме окна — значит, Сьюзен не спит в этот поздний час. Филип машинально взглянул на подсвеченный циферблат часов — половина четвертого. Вопрос его, однако, не требовал отлагательств.

Филип решительно открыл дверь и пересек холл, стараясь не шуметь. Поднявшись на второй этаж, он тихо постучал в дверь номера Сьюзен.

Тишина.

Филип приложил ухо к двери и прислушался. Он почти увидел, как Сьюзен стоит по ту сторону двери, не решаясь ее открыть.

— Сьюзен Уэллс, я знаю, что вы не спите. Откройте! — Филип старался говорить как можно тише — то, что знает хозяйка гостиницы, наутро будет знать весь город.

Молчание.

— Откройте немедленно или я выломаю дверь! — Филип был полон решимости.

В ответ — ни слова.

— Считаю до трех. Один.

Легкое движение за дверью.

— Два.

Филип уже собирался произнести «три», когда ручка повернулась, дверь открылась и на пороге возникла испуганная Сьюзен.

— Что вы тут делаете? — свистящим шепотом спросила она.

Ее волосы были рассыпаны по плечам, и это так шло ей, что у Филипа на мгновение захватило дух, но лишь на мгновение, поскольку он ни на минуту не забывал, зачем приехал к ней в столь поздний час.

— Можно мне войти? — спросил он, изо всех сил стараясь соблюсти приличия.

— Нет. Вы с ума сошли — ночь на дворе. Вы что, пьяны?

Пьян?

— Нет, я не пьян. Разве вам не говорили, что я никогда не бываю пьяным?

Сьюзен пожала плечами.

— Все когда-то бывает в первый раз.

— Вы правы, мисс Уэллс, от общения с вами кто угодно захочет напиться.

— Послушайте, — возмутилась Сьюзен, — я не намерена среди ночи стоять тут и выслушивать оскорбления!

— Поэтому я прошу вас позволить мне войти, — настойчиво сказал Филип. — Нам необходимо поговорить.

Сьюзен наконец сдалась и, посторонившись, пропустила его в номер.

— Нам необходимо поговорить, — повторил Филип, когда Сьюзен, заперев дверь, повернулась к нему.

— А это не может подождать до утра? — Она с трудом подавила зевок.

Сонная, с растрепанными волосами и трогательно припухлым лицом, она была прекрасна. Филипу вновь захотелось ее поцеловать. Безумная идея, учитывая важность дела, по которому он пришел.

— Уже почти утро, а у меня к вам очень важный вопрос.

— Ну хорошо. — Сьюзен потерла глаза. — Я вас слушаю.

— Вы приехали в Хэвен вовсе не затем, чтобы посмотреть на человека, в которого была влюблена ваша сестра.

Сонливость, казалось, мгновенно слетела с нее.

— Да? И какова же ваша версия?

— У Миранды был ребенок, — спокойно сказал Филип, внимательно следя за выражением лица Сьюзен. — Мой ребенок. Я прав?

Ответ он прочел на ее лице. Все краски мгновенно схлынули с него, остались лишь глаза — синие, огромные. Сьюзен стояла неподвижно, словно оледенев.

— Мальчик? Девочка? — жестко спросил Филип.

— Мальчик, — еле слышно прошептала она.

— Я хочу видеть своего сына. Одевайтесь. Выезжаем немедленно.

— Никуда мы сейчас не поедем. — Сьюзен повысила голос для придания ему пущей уверенности и решительно вздернула подбородок.

Всем своим видом она старалась не показать, как обеспокоил ее этот ночной визит. Особенно Сьюзен пугала бескомпромиссная решимость Филипа резко изменить свою жизнь — и не только свою, но и ее, Сьюзен, и малыша Эмери. Сьюзен не была готова к радикальным переменам, она предпочитала сперва все обдумать и взвесить.

Филип мрачно взглянул на нее — его глаза сверкнули в темноте комнаты. Сьюзен видела силу и уверенность в этих темных глазах и понимала, что эту битву она скорее всего проиграет.

Не выдержав, Сьюзен первой опустила глаза — и зря это сделала, потому что взгляд ее немедленно уперся в мускулистую грудь Филипа, видную в кое-как застегнутой впопыхах рубашке. Барт Катрелл не может похвастать таким телом, невольно подумала Сьюзен и тут же одернула себя: не очень-то хорошо думать подобным образом о мужчине, с которым планируешь провести остаток жизни.

Филип Мастерсон, безусловно, являлся весьма и весьма привлекательным мужчиной, и даже ярость, клубившаяся вокруг него, не портила впечатление, а, наоборот, делала его еще мужественнее и желаннее. Сьюзен кожей ощущала силу, исходящую от него, так что даже голова слегка кружилась, но она точно знала: такой тип мужчин — не для нее. Сьюзен всегда предпочитала надежных, пусть и с заурядной внешностью, мужчин, в отличие от Миранды, которая столько раз обжигалась, общаясь с такими вот красавцами.

— Одевайтесь! — приказал Филип, и Сьюзен, погруженная в свои мысли, вздрогнула от неожиданности. — Собирайте вещи.

Сьюзен скрестила руки на груди, стараясь унять бешеный стук своего сердца. Ни в коем случае нельзя терять контроль над ситуацией, сказала она себе. Сьюзен изо всех сил старалась не показать Филипу, что она растеряна и испугана его столь неожиданным вмешательством в ее тщательно продуманные планы.