Ключи от цивилизации - Райдо Витич

Мужчина молчал, обдумывая услышанное. Что-то складывалось и укладывалось, что-то отвергалось и возмущало, а что-то поражало, а в общем получалась пока сумятица из чувств и мыслей. Невеселых большей частью.

— Я больше не вернусь?

— Нет. Ты погиб.

— А ребята?

— Живы.

— Твоя работа? — покосился.

— Наша. Рутина. Не ты первый. Если есть выбор — выбирай жизнь. Если нет — смерть. А между собой и другими — выбирай других. И запомни — каждая секунда, это целый мир, это огромные возможности, которые ты либо используешь, либо бездарно потратишь. В нашей работе секунда стоит чужой жизни, а то и жизней.

— Вы путешествуете во времени?

— Да.

— Где бываете?

— Куда кинут. Это не так увлекательно, как тебе кажется. Это очень тяжелая, кропотливая работа, не видная. У нас не кидаются на амбразуры, все круче и пошлее. И скучать нам некогда. Поработаешь, поймешь цену времени, а значит жизни, радоваться любой мелочи научишься, любую свою проблему ерундой считать начнешь. И правильно, нет ни бед, ни проблем, кроме тех, что мы себе планируем и придумываем. Все легче и тяжелей, проще и сложней. Но это ты сам понять должен.

И шею опять потерла — жарко, душно.

— Тебе плохо?

— Да уж, помял ты меня, кавалер.

— Извини. Давай позову кого-нибудь.

— Сама.

А встать не может. И удивительно — как сил на разговор хватило?

Чиж, заметив, что женщина совсем плоха, вскочил, в дверь забарабанил.

Иван дверь открыл, кивнул подбородком: что надо? Мужчина на женщину покосился. Федорович глянул и подскочил к Стасе, подхватил на бок заваливающуюся.

— Ну, ты фрукт! — бросил зло бойцу.

— Да я вроде… — и смолк: что говорить?

— Нормально, — прошептала Стася.

— Вижу, — хмуро бросил Иван, на руки ее поднимая.

— Чиж не причем, — заверила.

— Так и подумал, — одарил мужчину неприязненным, подозрительным взглядом. И кивнул нехотя, видя что тот присмирел. — Давай вперед, поможешь.

Дневальный возмутиться хотел, но капитан отрезал:

— Он со мной.

— Товарищ капитан, не положено…

— Ты мне подиктуй!

Парень смолк, губы поджал, но перечить не стал. Открыл двери в соседний коридор, пропуская троицу. «Зеленые» все, как отмороженные, свяжись с ними — беды не обберешься.

Следующую дверь открыть было некому.

— Помоги, — попросил Федорович Чижа. — Жетон.

Николай взял жетон с груди капитана и, не снимая, благо цепочка достаточная, как резина эластичная, вставил в настенный сканер, предварительно оглядев. Память у него феноменальная, запоминается все быстро, вот и бирка мгновенно в память врезалась. Странная, пожалуй, можно Станиславе верить, из будущего. Материал не понятный — то ли пластик, то ли металл какой-то, то ли вовсе — стекло. Плотная, твердая, прозрачная, на ощупь гладкая. На одной стороне голографический отпечаток пальца, фото лица, снимок сетчатки глаза в маленьком квадрате, личный номер, данные отдела, звание, фамилия, имя, отчество. На другой зеленый лабиринт. Но кроме жетона на цепочке еще капсула, похожая на пулю висела.

— Все прочитал? — глянул на него насмешливо капитан. Мужчина сделал вид, что не понял о чем он и по сторонам поглядывал — занимательно. В холле, слева, бойцы в зеленых брюках и серо-зеленых майках в самый обычный настольный теннис играли, а справа лестница вниз, тоже самая обычная, и пальма в горшке, и мрамор отделки, и коридор, но на стене циферблат непонятный, и часы на руках бойцов, как с одной сборки, причем по спец заказу.

Еще одна дверь, длинный коридор с ответвлением вправо. В окна двор виден с деревьями, фонтанчиком, мраморными скамейками, автоматами кофе, но все это под крышей из стекла.

Капитан свернул налево и остановился у двери с номером шестнадцать.

— Ее жетон возьми, — приказал.

Чиж проделал уже знакомую манипуляцию, отложив в память несоответствие личных номеров. У капитана 9 — 1003145С, у женщины 6 — 2340078К. Интересно.

Дверь отъехала, впуская троицу в довольно аскетическое жилище: беговая дорожка у окна, столик, два стула, то ли лавка, то ли диван, прямоугольник на пол стены, похожий на экран, а за раздвинутой дверью виден санузел.

— Панель толкни, — сказал Федорович.

— Какую? — не понял мужчина.

— Эту, — кивнул на маленький прозрачный прямоугольник на голой стене у входа. Чиж, понятия не имея как его толкать, впечатал пятерню — сработало. Стена раскрылась, выбрасывая постель.

Иван положил Стасю, по щеке похлопал и бухнул кулаком по другой панели, рявкнул:

— Где сиделка?!

— Сейчас прибудет, — недовольно буркнул появившийся в маленьком экранчике мужчина. И опять панель прозрачная, под цвет окраски стен — голубоватая.

— "Сейчас", — проворчал Федорович, присаживаясь рядом с женщиной.

— Не буянь, все в норме, — проскрипела Стася. — Давайте вам пока чай сделаю.

— Я тебе сделаю! Лежи!

Подумал и встал. Нажал что-то на стене у столика и появилась стойка с чашками, самыми обычными, чайником тоже обычным, и дозаторами сахара, уже необычными. Сахар в них разноцветный: в одном зеленый, в другом коричневый, в третьем кремовый, в четвертом лимонный.

— Чай, кофе, морс, витаминный напиток? — спросил Иван, ставя чашки на стол. Ответа ждать не стал, разлил кипяток, указал на дозаторы. — Самообслуживание. Стася, тебе что?

— Чай с лимоном.

Капитан сыпнул из дозатора с лимонными гранулами, себе из того, что с коричневыми. Кофе запахло.

— Ты бы пояснил бойцу, нам все-таки работать вместе, — сказала Стася Ивану, видя любопытство и непонимание Николая.

— Сообразит, не дитя.

Он сообразил: сыпнул кремовых гранул — оказался классический черный чай.

— Во, сообразил. Если горячий — кнопочку на чашке вниз — прохладней станет.

Чиж глянул — правда у ручки чашки круглая маленькая пуговка есть. Большим пальцем повел — дым от чая пропал. Мужчина осторожно хлебнул — теплый. До конца опустил кнопку — ледяной, вверх поднял — опять дым пошел — кипяток.

— Прикольно, — оценил, только сейчас начиная верить словам женщины. — Значит, я в три тысячи восемьсот двадцать втором году?

— Зачем ты ему год сказала? — уставился Федорович на Русанову.

— А что скрывать? Парень крепкий, истерить не стал бы.

— И не стану, — заверил тот. — Но уточнений и объяснений попрошу.

— В порядке практических занятий, — отрезал капитан.

— Суров, — хмыкнула Стася.

Чижов, чай попивая, на них поглядывал: странные военные, субординация нулевая, отношения панибратские. Может любовники, муж с женой, сестра с братом? Хотя последнее отметается — не похожи.

— Бьюсь об заклад, наш новый товарищ сейчас думает, что за странные неуставные отношения между начальством и подчиненным.

— Он еще о жетонах думает: что за номерки на них, — хитро улыбнулся Иван, потягивая кофе. Николай юлить не стал, кивнул:

— Думаю.

— И к какому выводу пришел?

— Рано выводы делать.

— Хорошо, — оценил неторопливость мужчины капитан. — На счет номеров поясню. У меня девятка — мужчина, у Стаси — шесть — женщина. Есть еще восьмерка.

— Ни то, ни другое?

— Нет, восьмерка это ты — не местный, не из этого времени.

— А вы местные.

— Угу, — подтвердила Русанова. — Есть еще семерка — это временные жетоны, пропуск не более чем на сутки. Обычно экскурсантам выдают.

— Студентам, — добавил Федорович. — Школьникам.

— А буковки?

— "Буковки"! — хохотнул Иван. — И это заметил. Ничего память, подойдешь. С — старший комсостав. К — командирский состав.

— Капитан — старший?

— Майоров у нас нет, упразднены, как подполковники. Наш непосредственный начальник полковник Казаков. У него есть зам — так и зовут: зам полковника патрульной службы. Ерихонкин. Но он больше за матчасть и спецобеспечение отвечает. Все просто и четко. К чему мудрить?

— Н-да?.. Может и правильно. Восьмерок много или мне одному «повезло»?

— Июль, — пожал плечами капитан. Чиж подождал более внятного объяснения и не дождался. Стася усмехнулась:

— Он все понял, командир.

— А что не понятного? Выпуск курсантов проходит в апреле, из потока в сто двадцать человек на службу в зеленом патруле годны от силы пятеро. И групп у нас пять. Вот и считай.

— Сложно, — признался Николай.

— Чудак человек. Патруль — пять групп, каждая — семь человек. Работа у нас непыльная, но нервная, условия суровые, спецы нужны далеко не узкой направленности, опять же, чтобы и с ребятами в группе сошлись, и что делают, соображали и по психо-физическим данным соответствовали. Короче, чтобы нервы и физическое здоровье железное было. Переходы частые, в такую жо… порой попадаешь, что чуть слабину дай — весь патруль ляжет.

— Ты в горы ходил? — спросила Стася.