Призыв ведьмы. Часть четвертая (СИ) - Эйлин Торен

Проснувшись с утра, Милена снова не сразу поняла, где она. Это раздражало. Она уже привыкла к комнате, которую делила с Лораной, а когда была в Трите, привыкла к комнате серых. Привыкла, и от кажущегося нереальным воспоминания навернулись слёзы, просыпаться в объятиях Роара. А тут просыпалась, открывала глаза и всё равно сначала не понимала, где она. И несмотря на то, что знала, что они в этом доме не навсегда, всё равно тоска изводила, а внутри билась паника. И конечно то, каким был Роар, перед расставанием, делало всё это беспокойство невыносимым.

Дом для серых был каменным строением с двумя этажами. На первом этаже когда-то видимо предполагалось свободное пространство для общей жизни, тут же были так называемые — грязные и чистые комнаты. Наверху, куда вела лестница посередине, было два помещения и там, судя по всему, серые раньше спали. Наверху было сухо и тепло. Но сейчас им пришлось спать внизу. Из-за спешности, в которой серых переместили, и из-за того, что этот их король, император или как там его, эла, прибыл намного раньше предполагаемого срока, пришлось устраивать всё кое-как, причём самим.

В первый день они двигали мебель, делили первый этаж, на своеобразные зоны — для отдыха и еды, для сна. Мели и мыли полы, усыпанные соломой или чем-то подобным, потому что здесь хранились корма для тоор, крытые загоны были чуть ли не за стенкой дома, в котором оказались сейчас серые.

Девушки так устали в первый день, что спали ночью, как убитые. Утро же началось с визга. Открыв глаза и не поняв спросонья, где она, Милена уставилась на девочек, которые стояли на своих кроватях и беззвучно визжали.

Эта картина была очень смешной, да и беззвучный визг — это что-то. Милена и подумать не могла, что такое возможно. Она села, пытаясь понять, что происходит. Анья, которая спала по одну от неё сторону ткнула куда-то в сторону противоположной стены и белая ведьма увидела что-то копошащееся в щелях, что были между полом и стенами. Она тоже вскочила на ноги, подобрала на себя одеяло и тоже сдержала визг.

— Да что за возня, куропатки? — проснулась Хэла.

Чёрная ведьма, приподняв бровь, уставилась на серых стоящих на своих кроватях, бледных от ужаса, с глазами нараспашку, кричащих без крика, потому что шуметь им было нельзя.

— Что за хрень? — нахмурилась женщина и тоже посмотрела в сторону пальца Аньи.

Проснулись все остальные девушки и почти все они тоже повскакивали в кроватях на ноги. Все, кроме Хэлы и Оань.

Ведьма ругнулась, потом встала и словно не испытывая вообще никакого страха пошла к щели. Оань пошла с ней.

— Вашу ж, — проворчала Хэла, а Оань рассмеялась.

— Это туняки, — сказала девушка. — Они тут под полом видно живут, потому что тут же корм был. Хорошо устроились.

Чёрная ведьма вздохнула, потом цыкнула и хлопнула в ладоши.

— Ну и что вы тут устроили? — спросила она, развернувшись и глядя на достаточно нелепую, как подумала Милена, картину — девять девиц стоят на кроватях и трясуться как осенние листья. — Слезайте, ей богу, успокоила я их.

— Может ты их прогонишь, Хэла? — всхлипнула Анья.

— Нельзя их выгнать — они к тоорам пойдут и совсем плохо будет, — развела руками чёрная ведьма. — Попросим кого-нибудь нам сюда пару фицерок принести, чтобы охраняли вас, горемычных, а то туняки под пол утащат вас, пока спите.

Обед им принёс Эрт и ещё один мальчик. Хэла попросила, чтобы мальчики поймали пару местных “кошек” и принесли к ним, пожить и погонять туняк. Мальчишки переглянулись, улыбнулись, но с ужином принесли двух животных, как и просила чёрная ведьма.

После того, как серые окончательно обустроились в доме, время потянулось медленно и уныло. Хэла откуда-то, хотя феран дал понятно, раздобыла книгу, в ней были собраны сказания и легенды местного мира. И Милена с удивлением обнаружила, что умеет читать эти странные символы, только смотреть нужно какое-то время.

Это было так странно — словно внутри был какой-то переводчик, который синхронизировал увиденное и делал так, чтобы было понятно, что написано. Ещё читать, кроме Хэлы и Милены, могли Лорана, Карлина, Оань и Маржи. Остальные девочки не были обучены грамоте в своих мирах.

Читали по очереди и это было очень здорово — узнавать о мире, в котором находились, интересно и увлекательно. Серые смеялись и обсуждали то, что прочли. Говорили как и что устроено в их мирах. Ну, а комментарии Хэлы были вообще чем-то невероятным и бесценным.

И вот в один из дней, чёрная ведьма с утра не встала. Серые сначала не обратили на это внимание, но, когда Хэла не поднялась позавтракать, забеспокоились.

Она тяжело дышала, была бледной, вроде не спала, но и в сознании словно не была. Лёгкость, в которой они провели эти несколько дней ушла.

Кто-то говорил о том, что надо сказать хозяевам, но в конечном итоге Хэла через силу запретила это делать и, если они только попробуют, она им всем наговорит. Женщина списала своё состояние на то, что что-то не то съела, и скоро пройдёт, выпила отвара из ягод и трав и снова легла.

А потом приехал двор. Началась страшная суета. Серые поднялись на второй этаж дома, стиснув страх встретить туняк, потому что из окон сверху было лучше видно как площадь перед кортами заполняется повозками, в которых были женщины и пожилые мужчины.

Те мужчины, что помоложе и покрепче приехали верхом, но не на привычных взгляду серых тоорах, а на животных, больше похожих на алагана, правда других цветов — пятнистых серо-чёрных и таких словно розовых.

С наступлением темени окна дома зажглись огнями. Милена никогда тут такого не видела и признавала, что это было невообразимо красиво.

Зарна была огромным и величественным замком. Внутри девушки было какое-то словно детское мечтание, попасть внутрь. И не только у белой ведьмы, но и у других серых. Кажется всё равно на происходящее было только Карлине, потому что “пфф, что в этом такого, не понимаю?”; Лоране, потому что она была знатной и побывала не на одном балу или пиру, уж как там это у неё называлось; и Хэле, потому что так и не встала за день ни разу, разве что только в туалет.

С утра случилось что-то похожее на турнир.

Девочки снова устроились на втором этаже, сели так, чтобы в окно выглядывали только их головы, потому что почему-то было понимание, что если их заметят прилипшими к окнам, им