Солдат номер пять - Майк Кобурн

«Магеллан» закончил загрузку информации со спутников и вычислил наше местоположение. Ожидаемый результат должен был всего на несколько градусов отличаться от места, которое я уже помнил, что позволило бы нам оказаться примерно в 12 километрах к югу от нашего объекта. К моему удивлению и тревоге, полученные координаты совершенно не совпадали с заданными; на самом деле расхождение оказалось таким, что я не мог даже мысленно оценить ошибку в определении местоположения. Внизу послышалось легкое поскрипывание, и я увидел, как ко мне медленно направляется Энди.

— Киви, ты уже разобрался? — прошептал он, опускаясь на колени рядом со мной.

— Да, и тебе это не понравится, — ответил я. — Думаю, «крабы» завезли нас не туда, но сначала надо проверить это на карте.

— О, чертовски здорово, — тут же выругался Энди. — Доверьтесь Королевским ВВС, чтобы на настоящей работе они облажались и бросили нас в беде.

Я тихо прошептал ему на ухо:

— Подмени меня здесь и дай мне несколько минут, чтобы нанести на карту эти координаты. Мы не сможем никуда двинуться, пока не узнаем, где мы, черт возьми, находимся!

Энди переместился ближе к вершине гребня, начав вести наблюдение, а я отошел от линии горизонта, достал карту и прикинул, где мы примерно находимся. Через несколько минут у меня изо рта вырвалось тихое: «Да чтоб тебя!» — КВВС, благослови их хлопчатобумажные носки, испортили всю свою хорошую работу по доставке нас сюда целыми и невредимыми, бросив нас почти у объекта, примерно в двух километрах от основного маршрута снабжения — и чертовски близко, чтобы это было тактически оправдано.

Снизу раздался тихий свист Винса, означавший, что все запасы собраны в тайнике, а оставшееся снаряжение готово к маршу. Мы начали медленно сходиться к своим «бергенам».

Мои глаза уже привыкли к местности, и когда я направился к остальным, то был потрясен, увидев, что приземлились мы посреди какого-то импровизированного кладбища. Повсюду лежали холмики из мелких камней длиной с человеческое тело, плотно прижатые к стенкам вàди. В спешке покидая вертолет, я совершенно не обратил на них внимания, не распознав их форму.

— Должно быть, это местное деревенское захоронение, — прошептал Винс, когда мы собрались. Я лишь надеялся, что это не было каким-то дурным предзнаменованием.

— Это меньшее из того, что нас беспокоит, — продолжил Энди, повернувшись ко мне. — Так, Киви, куда нас засунули на этот раз?

Я вкратце рассказал всем о нашем местонахождении. Легз сразу же добавил еще одну жемчужину информации.

— Это не единственная хорошая новость. В 500 метрах к западу видны огни, и похоже, что это крупное человеческое жилище.

— Военная разведка снова наносит удар, — вмешался Боб.

Согласно нашей разведсводке, ближайший населенный пункт находился предположительно в 15 километрах от этого места. Из того, что описал Легз, следовало, что в паре минут ходьбы от нашей позиции находилась небольшая деревня. Еще бóльшее беспокойство вызывал тот факт, что не услышать «Чинук» было невозможно. Вопрос заключался в том, проигнорируют ли его в населенном пункте?

Было уже за полночь, что давало нам около пяти часов темноты, — очень важно было до рассвета найти хорошее место для дневки. После быстрого обсуждения было решено выслать на рекогносцировку две подгруппы: одну на север вдоль вàди, а другую — на юг. Энди и Динжер пошли по северному маршруту, Винс и Джорди — по южному, остальные остались у «бергенов» и запасов.

Через час обе подгруппы вернулись, и мы быстро собрались, чтобы узнать результаты, но, к сожалению, и местность, и новости были мрачными.

Винс заговорил первым.

— Ну, в том направлении вообще ни хрена нет, там все голое, как задница у младенца. — Его шепот не скрывал явного разочарования в его голосе, разочарования, которое мы все начали чувствовать.

— Что ж, тогда, видимо, придется идти в сторону ОМС, — заключил Энди, оглядывая собравшийся патруль в поисках дальнейших комментариев.

Судя по докладу Энди, наиболее перспективная позиция находилась примерно в 1200 метрах к северу, в небольшом овраге, где можно было укрыться от посторонних глаз. Проблема заключалась в том, что мы должны были двигаться к истоку вàди, которое находилось у подножия возвышенности рядом с ОМС. Чем ближе вы продвигались к нему, тем мельче становилось сухое русло, а значит, шансы найти приличное место для дневки сильно уменьшались.

Решение, по сути, было принято за нас. Учитывая ограниченность по времени, мы не могли позволить себе роскошь еще одного длительного поиска лучшей позиции. У нас было слишком много снаряжения, которое нужно было тащить с собой, и овраг был лучшим вариантом из всех возможных. Я только что усвоил свой первый урок войны: ничто не идет по плану. Решение было принято, все взяли свои «бергены» и приготовились к передвижению. Пока Боб, опустившись на одно колено, прикрывал меня, я взвалил на спину свой 150-фунтовый рюкзак, чувствуя, как тело и душа пытаются взбунтоваться от непомерного веса. Прошло несколько минут, прежде чем мышцы, конечности и разум привыкли к дополнительной нагрузке, которую им предстояло нести.

Как только «берген» был взгроможден на место и отрегулирован, я взял свое оружие и прикрыл Боба, пока он проделывал то же самое; аналогичную процедуру выполнили остальные бойцы патруля. Подобная работа в паре обеспечивает безопасность патруля и со временем становится автоматической. Я вновь не смог удержаться от улыбки, увидев, как над затянутыми в камуфлированные брюки ногами Боба громоздится рюкзак.

Он заметил мое веселье и когда мы строились в боевой порядок патруля, выразительно пробормотал: «Отвали». Мы с Бобом оказались замыкающими.

Джорди, как и во время разведки, взял на себя роль головного дозорного, поскольку он единственный из нас имел ПНВ (прибор ночного видения). Остальные молча шли позади, глаза и оружие двигались вместе, никогда не задерживаясь на одной точке, а просто постоянно осматривая местность.

Патрулирование было намеренно медленным, около 500 метров в час с частыми остановками, не только из-за «бергенов», но и с учетом тактической обстановки. Меньше всего нужно было мчаться по незнакомой местности ночью; скрытность была главным условием.

Каждый шаг отдавался эхом, а ночная тишина, казалось, усиливала почти неслышный хруст песка и гравия, когда ботинки касались земли. Время от времени вàди практически исчезало, и патруль оставался торчать на открытой аллювиальной равнине, отчаянно ища след сухого русла, которое, как правило, снова начиналось через 100 метров или около того. Несмотря на прохладную температуру, уже через 20 минут патрулирования я был весь в потỳ: сочетание физической нагрузки и адреналина полностью уничтожило ощущение холода.

Через пару