Инструктор спецназа ГРУ - Андрей Воронин

- Консенсуса, значит, - глубокомысленно вставил Забродов. Гость раздражал его безумно, цель визита стала ясна с первых же слов, но Илларион решил все же дослушать до конца, надеясь, что визитер как-нибудь проговорится и выдаст имя своего информатора. То, что кто-то из сотрудников ГРУ - пусть даже и не Мещеряков - работает на этого прощелыгу, его совершенно не радовало.

- А?.. - на секунду растерялся сбитый с мысли гость. - Ну да, если угодно, консенсуса. Так вот, все наши попытки добиться взаимопонимания были отвергнуты в самой оскорбительной форме. Активность упомянутого лица в конце концов поставила нас в крайне щекотливое положение. Поймите, мы не по своей воле приняли решение пойти на крайние меры, нас вынуждают к этому весьма неблагоприятные обстоятельства. Я лично не считаю убийство методом борьбы. Гораздо удобнее для всех было бы, если бы с упомянутым лицом произошел несчастный случай. Ну, знаете, как это бывает: авария, неосторожное обращение с оружием, пьяная драка... семейная ссора какая-нибудь... ограбление, наконец.

- Так, - сказал Илларион Забро-дов. - И при чем же здесь я?

- У вас богатый опыт, - ответил гость, - огромные знания в весьма специфической области. Мы были бы весьма и весьма признательны, получив квалифицированную консультацию, не говоря уже о прямом содействии.

- И каковы же размеры вашей признательности? - иронически поинтересовался Илларион.

- Вы можете определить их сами, - предложил гость.

- Заманчиво. Только что же это у вас, своих специалистов мало?

- Не скромничайте, господин Забродов, не надо. Мы с вами оба знаем, что равных вам практически нет. Профессионалов везде предостаточно, но здесь нужна выдумка, смелая импровизация, творческий подход, если можно так выразиться... А это, согласитесь, редкие качества среди людей вашей профессии. Мы можем дать вам возможность подумать, только, сами понимаете, недолго.

-Не стоит, - сказал Илларион, - ответ все равно вас не удовлетворит. _ То есть вы отказываетесь?

- Категорически.

- Можно узнать, почему?

-Несомненно. Дело в том, что вы либо ошиблись адресом, либо ваш информатор ввел вас в заблуждение. Я не наемный убийца и становиться им не намерен. Не спорю, я мог бы справиться с этой работой успешнее многих, но я не собираюсь мараться в грязи, будь то политика или какие-то финансовые махинации. А вашего информатора, - добавил он, помолчав, - я рано или поздно вычислю и проведу с ним воспитательную работу. Так что убирайтесь-ка к чертовой матери, вы мне надоели. Разговор окончен.

- Не ершись, капитан, - процедил гость сквозь зубы. - Разговор закончится тогда, когда я его закончу. И не петушись, дружок, а то как бы не пришлось потом пожалеть.

- А вот я сейчас выбью из тебя дерьмо, - сказал Забродов, вставая, - и посмотрю, буду ли я об этом жалеть.

- Грубо, - сказал гость, направляя на Иллариона пистолет, слишком незаметно для непрофессионала оказавшийся у него в руке. - Совершенно некорректно. А ну, сядь.

- Сейчас вы уберете пистолет и выйдете из квартиры, - сказал Илларион, после чего мы оба забудем этот разговор. Я не собираюсь ни помогать вам, ни мешать, так что делить нам нечего. Могу дать бест, платный совет: попробуйте все-таки договориться с вашим оппонентом. Но если вы и дальше будете размахивать своим пугачом, я его отберу, а потом спущу вас с лестницы. И не вздумайте путаться под ногами - от несчастных случаев не застрахован никто. Проваливайте!

- Что ж, - сказал гость, неохотно убирая пистолет. Илларион заметил, что это был "кольт"-44. - Мне очень жаль, что наш разговор заканчивается на такой ноте. -Вы выбрали незавидную судьбу, капитан Забродов.

- Всего хорошего, - сказал Илларион, закрывая за гостем дверь.

Он уселся в кресло и, выдвинув ящик письменного стола, взял в руки один из своих ножей. Рассеянно поглаживая пальцами остро отточенную сталь, Илларион Забродов погрузился в раздумья. Что бы это все могло означать? То, что ему предлагали осуществить политическое убийство, не вызывало ни малейшего сомнения. Это однозначно, как любит выражаться один деятель. А кстати, не его ли собираются убрать? Впрочем, куда там. Кому может мешать этот клоун? Да и не обязательно убивать депутата Думы, чтобы придать убийству политическую окраску. Нынче даже алкаши возле пивной бьют друг другу морды по политическим соображениям. Карманная кража в какой-то мере тоже влияет на политику.

И чем больше ты украл, тем выше твой политический статус... Чепуха это все, решил он. Все это пустые домыслы. Ведь он, стервец, ухитрился в получасовом разговоре и не назвать ни одного имени, не дать ни малейшей зацепки... Тоже, между прочим, высокий политес, чудеса дипломатии, танец языка... Единственное, что я сейчас могу сделать, - это вытрясти душу из Мещерякова. Если это не он, то ему все равно есть о чем подумать. Этак скоро каждая бабка в гастрономе будет знать мой послужной список, да и не только бабка, и не только мой.

А вообще, Забродов, сказал он себе, жди неприятностей, больших и малых. Может, не стоило насчет выбить дерьмо? Ерунда, сути дела это не меняет. Так или иначе, я сейчас отношусь к категории тех, кто слишком много знает. "Как говорил один мой знакомый - покойник: я слишком много знал"... И ведь самое противное, что знаю-то я всего ничего, а именно, что кто-то кому-то подставил ножку и его за это собираются отправить в лучший мир. Больно, надо полагать, споткнулись.

К чертям собачьим, решил он, разберутся без меня. А сунутся выяснять отношения - я им покажу творческий подход.

И тут раздался стук в дверь.

Ну вот, сказал он себе. До чего же все-таки неугомонные... Нерешительно повертев в руках нож, Илларион бросил его в ящик стола и пошел открывать.

На этот раз за дверью оказался все-таки Мещеряков, вооруженный до зубов, в полной боевой экипировке: в правой руке у него была бутылка коньяка, в левой бутылка водки, а под мышкой усматривался какой-то испускающий аппетитные запахи пакет.

- Привет пенсионерам! - бодро приветствовал он Иллариона, входя в квартиру. - Чем занимаешься?

- А чем все, тем и я. Шашки, пиво, домино, голубей вот в парке кормлю...

- Ну, насчет голубей, это ты, брат, переборщил. Сгустил, так сказать, краски. Голубей обычно старушки кормят. Давай, накрывай на стол, душа горит, растравил ты меня. Давно мы с тобой как следует не сидели.

- Да, давненько... Только что-то долго ты до меня с горящей душой добирался.

- Что, соскучился? То-то же! Я, понимаешь, на Кутузовском в пробку угодил, да пока в магазин, то се... Черт, опять забыл, где у тебя рюмки?

- Рюмки в шкафчике над мойкой. И как тебя с таким склерозом до сих пор на пенсию не выперли?

- Склероз - профессиональная болезнь разведчика. Всех на пенсию не выпрешь!

- Ладно, разведчик, - сказал Илларион, разливая коньяк. - Ты по-прежнему хочешь поговорить, или надобность уже отпала?

- Эх, кабы она отпала... - вздохнул полковник. - А почему ты спрашиваешь? Да еще таким странным тоном?

_ Вот что, Андрей. Не могу я с тобой в дипломатию играть, поэтому скажу прямо. Хотя, возможно, впоследствии это мне дорого обойдется... - сказал Илларион и замолчал, подбирая слова.

- Так-так, - наклонился вперед Мещеряков, - вступление интригующее. Давай дальше.

- Дальше? Дальше будет так. Скажи, каким образом к совершенно посторонним людям могла попасть информация о том, кто я такой, где живу и чем занимался в недалеком прошлом?

- Что?! Этого просто не может быть! -побледнел Мещеряков.

- Ты считаешь, что у меня мания преследования?

- Поверь, это было бы лучше. Но у тебя такой тон... Уж не решил ли ты, что источник этой информации - я?

- Суди сам. Ты звонишь мне и предлагаешь встретиться. Я приглашаю тебя к себе домой. То есть я нахожусь дома и никуда уходить не собираюсь. Через десять-пятнадцать минут ко мне является какой-то вежливый хлыщ и делает некое предложение. При этом он демонстрирует такой уровень осведомленности о моей жизни, какого у него быть просто не должно. А сразу после него являешься ты со своим коньяком и своим склерозом. Как это все тебе нравится?

- Да, логика железная, - задумался Мещеряков. - И ты, значит, решил, что главный злодей -- это твой покорный слуга.

- Ну, если бы я и в самом деле так решил, разговор у нас был бы другой. Но ведь не в газете же он все это про меня прочитал!

- Я этим займусь, - пообещал Мещеряков. - То-то я смотрю...

Он осекся, не желая посвящать Иллариона, который, как ни крути, был теперь лицом сугубо штатским, в дела службы.

- Послушай, - вскинулся он вдруг, - так это же, наверное, была его машина!

- Какая машина? Где? Ты видел его машину?

- Шестисотый "мере", не машина - песня, просто слюнки текут. Правда, фару он себе в твоей подворотне все-таки раскокал. Я, грешным делом, позлорадствовал: не мне одному такое счастье. А что он тебе предлагал?

- То, от чего я отказался. Ты лучше скажи: номер его ты не запомнил?

- Номер? Что-то такое вертится... Нет, так сразу не вспомню. Если всплывет, я тебе сразу сообщу. Да что там номер, совсем в голове все перепуталось, огорошил ты меня... Я тебе прямо имя владельца назову.