Чистилище - Игорь Николаевич Юдин

это далеко не игрушка, с пяти метров она уложит любого. Вдруг пригодится, и спрятать его проще, — Глеб протянул пистолет.

— Считай это моим подарком на твой день рождения!

— Ты что, Филатов! До него ещё три месяца, — заметила она, беря пистолет.

— Хотя спасибо, у меня дома целая коллекция подобных игрушек. Посмотрев на него, она улыбнулась и взялась рукой за ручку двери.

Глеб стоял и смотрел на неё, в ней нравилось ему всё — каждая часть её, каждое движение, каждый её взгляд. Её улыбка, её смех — как она смотрит, как говорит, как сердится, как двигается. От её вида у него замирало сердце, от её голоса куда-то терялась голова. Она была создана для него, она была тем, что ни за какие деньги нельзя было купить — она была всем!

— Оль! — прошептал Глеб, дотрагиваясь до её плеча рукой.

— Что⁈ — спросила та, не поворачиваясь, держась всё также рукой за ручку.

— Может, останешься, ну хоть на немного, у меня есть хорошее вино — кто знает, что уготовит завтрашний день.

Обернувшись, Ольга, прищурившись, внимательно посмотрела ему в глаза.

— Ты опять за своё, Филатов!

— Я же уже сказала тебе и не раз. Анна — моя подруга, ты что, хочешь поссорить меня с ней⁈

Глеб отвёл взгляд.

— Прости, ничего с собой поделать не могу. Я только о тебе и думаю — можешь меня убить, но это так. А Анна — с Анной я думаю, разведусь по возвращению.

Он поднял голову и взглянул на неё.

— У меня нет больше к ней ничего, никаких чувств. Я совсем не могу её вспомнить, она мне, поверь, совсем чужой человек.

Глеб подошёл к столу и, плеснув в бокал вина, выпил его большими глотками. Опустившись на стул, он пробормотал:

— Я совсем не знаю, что мне делать, совсем!

— Н-да, Филатов! — Тебя твоё путешествие туда, видимо, сильно изменило. Раньше ты меня вообще не замечал, а тут на тебе — любовь у него проснулась.

Она рассмеялась и, взяв его лицо в ладони, пристально посмотрела ему в глаза.

— Н-да, Глебушка, ты и правда стал другим!

Скинув плащ, она прошла назад в комнату. Сев в кресло и закинув ногу на ногу, она, задумчиво посмотрев на истуканом застывшего у порога Глеба, язвительно заметила:

— Ну и ты что там застыл столбом⁈ Давай что ли ухаживай за своей принцессой!

Глядя, как тот ускоренными темпами сервирует стол, выставляя на него, как она уже поняла, заранее приготовленные блюда, Ольга горько усмехнулась. Когда-то, кажется, целую вечность назад, когда она ещё училась вместе с ним в военном училище, она была увлечена им. Но он тогда даже на неё не смотрел — он выбрал Анну. При своей, с первого взгляда ничем непривлекательной внешности, та пользовалась просто бешеной популярностью у представителей мужского пола. От кавалеров у неё просто не было отбоя, да и как им не быть при таком-то папе. Хотя она готова была признать, Анна и без папы обладала каким-то особым магнетизмом, сводящим просто мужиков с ума. Она умела жить, умела создать такую обстановку вокруг себя, что просто захватывало дух — от неё исходила какая-то особая божественная энергия или что более точно — колдовство.

Она просто одурманивала людей одним своим появлением. Её взгляд гипнотизировал, её голос очаровывал. Когда она пела, все вокруг впадали в попросту транс. Она увела тогда у неё Глеба, теперь она уведёт его у неё, и будь что будет. Все эти годы, улыбаясь ей, она её ненавидела. За эти годы Анна растеряла свой дар, свою силу, а она, наоборот, приобрела. Обретённая эстрадная слава и последующий образ жизни сделали Анну напыщенной, стервозной и невыносимой. Со временем её дурные капризы уже перешли все границы, а постоянные пьяные оргии довели до полной деградации не только тело, но и душу. А Ольга стала за это время поистине мастером перевоплощения. Она могла сыграть любую роль, кого угодно и где угодно. Неудивительно, что Глеб стал избегать Анну и шарахаться от неё, как от кошмара во сне, и обратил внимание на меня, подумала она со злорадством в душе.

— Ну вот, у меня всё готово! — заметил Глеб, устанавливая на столе подсвечник. При свете горящих свечей стены комнаты наполнились красно-голубым свечением, придавая ей некий магический ореол. Сев в кресло напротив неё, он разлил коньяк по бокалам и, протянув ей один из них, тихо произнёс: «За тебя, Оль!»

— За меня, так за меня! — сказала она, отправляя коньяк по назначению. Вытерев губы платком, она спросила: '

— Ну а теперь то что, Чудотворец⁈

— Что⁈ — словно недопонимая, спросил Глеб.

— Что делать то будем⁈

Глеб смутился, отведя взгляд в сторону, — он пробормотал:

— Ну не знаю, я просто без тебя больше жить не могу!

— Да ну! — Ольга заразительно рассмеялась, после чего заметила. — Ты мне тут битый час объяснялся в своих чувствах, а теперь что — не знаешь, что делать⁈

— Почему же⁈ — произнёс он, чувствуя, как кровь волнами устремилась к лицу. Встав, он подошёл к магнитофону и вставил в него диск. По комнате разлилась музыка, напоминающая ту, которая исполнялась «Нирваной» в его мире.

Подойдя к Ольге, он хрипло произнёс:

— Иди ко мне!

Встав с кресла, та сделала пару шагов к нему и сказала, посмотрев на него насмешливо:

— Так что ли⁈

— Так! — прошептал он и, подняв её на руки, понёс к кровати.

— Ну и что дальше делать-то будем, милый⁈ — поинтересовалась она опять, взирая с интересом на то как он пытается избавиться от лишней на себе одежды.

— Сейчас! — буркнул он, наконец закончив это сложное дело и сразу же полез на неё.

Ольгу разобрал смех.

— Ты что⁈ — произнёс он, не понимая, в чём дело.

— Это ты что! — вытирая слёзы от раздирающего её смеха, сказала она.

— Так и собираешься обслуживать меня в пиджаке и носках!

Посмотрев на себя, тот сконфуженно начал снимать с себя остатки одежды, закончив с ними, он взглянул на неё и на всякий случай поинтересовался:

— Так пойдёт⁈

— Вполне, милый! Вот теперь ты почти похож на Казанову — только про одну деталь своей одежды вроде забыл.