Свет в твоём окне - Долли Нейл

— Нет, — последовал незамедлительный ответ.

Джойс не колебалась и доли секунды, решительно отвергая свою принадлежность к журналистской профессии. И этот короткий и решительный ответ был дан с максимально доступной ей искренностью.

Судя по всему, Брюс Мелвин проглотил отрицательный ответ на свой вопрос без малейшего сомнения.

— Интересно, и что вы тут поделываете? — полюбопытствовал сэр Брюс.

— Это одно из самых любимых мною мест.

— То есть?

Брюс Мелвин озадаченно заморгал. Джойс невольно отметила, что у него были длинные черные ресницы и живые красивые глаза. Его взгляд вновь пробежал вдоль стройной ножки, в то время как на широком лбу внезапно наметилась горизонтальная морщина. Казалось, хозяин замка пытался вспомнить что-то.

— Я сказала, что это одно из моих любимых мест. Я любила прежде сидеть тут, — повторила Джойс. — Именно здесь первый раз в своей жизни я имела возможность наблюдать эротическую сцену.

— Не может быть!

— Может. Тогда я была еще совсем юной и несведущей. Мне до того еще не приходилось слышать ни об эротике, ни — тем более — о сексе. И то, что я увидела тут в тот раз, меня одновременно испугало и удивило. Именно так — испугало и удивило одновременно…

— О нет!

— Как я вам уже сказала…

— Но ведь не можете же вы быть, простите, той сопливой девчонкой, что, не помню уж сколько лет назад, испортила мне столь многообещающий момент, и в которую я даже швырнул камнем!

— Но прицелились вы тогда, вне всякого сомнения, совсем неважно. Просто не верится. И что во всем этом вам напоминает выдумку? Что вы оказались не очень метки и не попали в меня?

— Да нет. Мне трудно поверить в то, что передо мной снова та же девушка. Ты просто не можешь быть ею… Простите, надеюсь, мне будет позволено обращаться на «ты»? Подожди-ка, если напрячься, то я, наверное, даже вспомню твое имя…

— Пауэр. Джойс Пауэр.

— Вот-вот! Конечно же. Я прекрасно помню, что в нашем городке жил некий Пауэр — завсегдатай бара у Троттера. Думается мне, Троттер со смертью вашего отца потерял изрядную толику своего дохода…

— Да, вы правы. Это был мой отец.

— Кто бы мог подумать! Какие сюрпризы подкидывает нам жизнь. В это невозможно поверить.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, как бы пытаясь найти в себе сегодняшних следы тех вчерашних, какими они были несколько лет назад.

Джойс восседала на стене с таким умиротворенным видом, что можно было подумать, будто она покоится на мягчайших пуховых подушках. На лице ее блуждала странная улыбка, а нога по-прежнему дразняще белела на фоне потемневшей от времени стены.

Брюс продолжал стоять, опершись спиной о старое дерево. Ему никак не удавалось отвести взгляд от этой красивой обнаженной ноги. Она просто гипнотизировала его, заставляя забыть о работе и о стремлении держаться подальше от малознакомых людей.

6

Наконец Брюс сообразил, что дальнейшее молчание становится просто неприличным, и приблизился к стене.

— А вы бы не хотели спуститься, мисс Пауэр?

Джойс улыбнулась, демонстрируя два ряда безукоризненных, ослепительно белых зубов. Она нарочито помедлила, прежде чем ответить.

— Вы уже не обращаетесь ко мне на «ты»?

— Ах да, конечно, — покачал головой Брюс Мелвин. — Просто мне кажется, что нам лучше продолжить обсуждение вопросов о форме обращения несколько позже, когда вы спуститесь вниз и мы наконец-то будем на одном уровне…

Теперь Джойс могла разглядеть лицо молодого человека в деталях — оно находилось в пяти сантиметрах от ее ноги. Мужчина стоял, подняв голову вверх, и его черные пышные волосы откинулись назад.

— А как же собаки? — поинтересовалась Джойс.

— Можете забыть о них, — поспешил заверить ее хозяин поместья.

— Это будет не так легко. Имейте в виду, они разорвали одну туфельку из моей любимой пары.

— Не беспокойтесь. Это, несомненно, моя вина. А посему я должен буду возместить причиненный вам вред и оплатить соответствующие расходы, — поспешил заверить ее Брюс Мелвин.

— Думается, было бы намного хуже, если бы вам пришлось оплачивать искусственную ногу, на которой мне пришлось бы ходить, если бы до меня добрались собаки.

Говоря с сэром Мелвином, Джойс слегка покачивала своей нежной ножкой, которая находилась около его лица.

Судя по всему, продолжение разговора в сложившейся диспозиции начинало надоедать Брюсу Мелвину, поскольку он заметил несколько нетерпеливо:

— Уж не хотите ли вы, чтобы я уподобился своим собакам и вонзил вам зубы в лодыжку?

— О нет!

— В таком случае, почему вы не спускаетесь? Вы что, прилипли к стене?

Джойс колебалась. И было отчего. Решиться на прыжок вниз было непросто.

Теперь стена казалась Джойс очень высокой. Покрытый шелковистой зеленью газон находился на расстоянии больше метра от кончика большого пальца ее ноги.

Несмотря на свойственную ей храбрость, прыжок представлялся Джойс не лучшим выходом из положения. Теперь, когда на ней была лишь одна туфля, она могла при приземлении упасть и пораниться, чего ей очень не хотелось. В сложившейся ситуации ей необходимо было оставаться даже не просто здоровой, но к тому же и очень привлекательной.

Молчание прервал Брюс Мелвин. Подняв к ней руки, он скомандовал:

— Ну же, прыгайте!

Теперь Джойс уже не сомневалась. Она решилась и, перебросив вначале вес на одну руку, соскользнула вниз, пытаясь угодить прямо в руки сэра Мелвина.

Ей удалось упасть на руки хозяина замка, но падение оказалось не очень удачным. То ли мужчина неверно оценил вес прыгавшей сверху девушки, посчитав ее хрупкой и легкой, то ли она сама была виновата в том, что, спрыгивая, оттолкнулась слишком сильно… Но факт остается фактом — оба они упали на землю, изрядно ударившись. Оказывается, спускаться с высоты, даже такой небольшой, на землю иногда бывает довольно непросто.

— Вы не ушиблись? — озабоченно спросил сэр Брюс, поднявшись и помогая Джойс встать.

Раздосадованная, Джойс бросила:

— Ну естественно, ушиблась. Неужели у вас так мало сил? Или вам просто захотелось поваляться по земле?

— Вы говорите о силе? Да я свободно выжимаю настоящего слона!

— Вы намекаете на то, что я вешу больше слона? — презрительно глядя на сидящего рядом мужчину, осведомилась Джойс.

Одно небольшое усилие — и Джойс поднялась на ноги. Она сделала несколько шагов, заметно хромая, а затем повернулась к мужчине, который оценивающе разглядывал ее фигуру, и недовольно наморщила свой носик. Фигуру Джойс можно было назвать почти совершенной. Узкая талия и длинные ноги идеально гармонировали с округлыми бедрами.