И за воздух хватаясь руками - Галина Таланова

Но строчки – за шажком шажок.

Там повисало солнце шаром,

Что никуда не улетал.

Так пахло в воздухе пожаром,

Что по верхушкам рощ скакал.

В июле том родные люди

Читали бегло между строк.

Сквозь дым тянулся к солнцу лютик.

…Всё. Снег ковром лежит у ног.

* * *

Почва ушла под ногами.

Как на качелях лечу,

Крепко сжимая руками

Воздух,

Как будто свечу.

Путь прерывается Млечный,

Слабо мерцает и мглист.

Как всё же жизнь быстротечна!

Был белым только что лист…

Время потерь – не прощанья.

Каменный глажу висок.

Туч набежавших качанье.

Снег, словно омут, глубок.

* * *

Мокрый асфальт из-под толстого льда –

Траурной лентой бежит под ногами…

Как же случилась такая беда,

Что налетела всей силой цунами,

Что налетела – и разом снесла

Всё, что за жизнь возведёно с любовью?

Только любовь, воротясь, не спасла.

Тонкая вена – с отравленной кровью.

Снег почерневший увозят в поля,

Копотно съёжились за день сугробы.

Как затянулась неловко петля

В снежном безволье тоски и хворобы?

Капает с крыш –

Как по тонкой игле,

Что выпускала по каплям лекарство.

Тоненький голос, возникший во мгле,

Наобещавший конец всем мытарствам…

Капает медленно слишком капель. –

Жизнь убегает по каплям быстрее.

Где-то за краем остался апрель,

В поздних слезах хрупким настом чернея…

* * *

Апрель. Не осень – не зима.

И до костей пронзает холод.

Друг к другу жмутся все дома.

Ветрами выстужен весь город.

…Уйти из жизни по весне,

Когда прилёту птиц вновь время –

И привкус крови на десне,

И боль долбит, как ломом, темя, –

В бреду о море,

Где весна,

Стоит с цветком у парапета,

Где жизнь прошедшая ясна

И впереди пригоршни света,

Где слёзы смешаны с волной,

Где обкатало море камни,

Где манит море глубиной…

…В мир снов твоих закрыты ставни.

* * *

Сон как сон,

Где все снова живые,

Обнимают и гладят меня.

Зеркала почему-то кривые

И рябят, отраженье гоня,

Словно озеро в ветреном лете. –

Бросишь камушек –

Снова круги.

Нет любимых и близких на свете,

За окном – продолженье пурги.

Светит лампа безжизненным светом,

И сутулится тень над столом.

Сны уходят с неспешным рассветом,

Вижу комнату, всю в голубом:

Припорошены снегом тюльпаны,

Густо иней окутал цветок.

Плачут-воют на кухоньке краны,

И под горлом не тает комок.

* * *

Апрель с гримасой ноября.

Осенний дождь изводит душу.

И шторм все вырвал якоря.

И не увидеть в брызгах сушу.

Болтает шлюпкой по волнам.

Мутит и крутит цепкий омут.

Я так хотела б верить снам,

В которых в омуте не тонут,

А наблюдают жизнь медуз

И рыб придонных –

Мир предчувствий,

Где камень на душе – не груз,

И жизнь течёт в обычном русле:

Ты под водой,

Но не на дне…

И сверху свет сочится влажный.

И то, что холод по весне,

Тебе совсем-совсем неважно.

* * *

Живу, как во сне,

И трясу головою,

Чтоб сон,

Будто облако гари, стряхнуть.

И вся натянулась стальною струною,

Молчащей о близких, что грежу вернуть.

Лишь сон отогнать –

И всё встанет на место.

И солнца тепло

Нежно тронет вдруг лоб.

Душа встрепенётся от этого жеста.

И в нежности той растворится озноб

Всех дней,

Что под утро приснились жестоко,

И я заскулила в подушку средь тьмы,

Что чувствуем все мы себя одиноко,

Когда нет конца у постылой зимы,

Хоть время весны,

Где воды – по колено,

И жмуриться б надо от света в лицо…

…Но сон не проходит,

И зыбкого плена

Никак не могу разорвать я кольцо.

* * *

И будто не было весны,

Как наступило снова лето.

Но чёрно-белые всё сны,

Где я кричу –

И нет ответа,

Где белый снег,

Хотя и бел,

Черней и глубже тёмной ночи,

Хоть за окном скворец запел,

И ночь от ночи всё короче.

Тем муть пугает за окном,

Что проявляет очертанья.

Все мысли снова об одном

Под пташек ранних щебетанье.

Все мысли там, где белый снег,

Летел к земле,

Как к свету мушки.

И леденел висок навек,

Сливаясь с белизной подушки.

* * *

Черёмуха снова цветёт

Удушливым бешеным цветом.

И жизнь слишком быстро идёт –

И тянется тень за ней следом:

То память о тех, что ушли,

Истаяли в огненном лете.

…Озимые всходы взошли,

А близких нет больше на свете.

И солнце бьёт прямо в глаза –

И слепнешь –

Покатятся слёзы.

Всё слышишь родных голоса,

Что, будто листки у мимозы,

Свернулись от пристальных глаз:

Покажут изнанку в смятенье,

Лицом оставаясь жить в нас

И требуя строго смиренья.

* * *

А листья всё же распустились.

И снег сошёл, как мел с лица.

Но сны цветные не приснились…

Один и тот же без конца,

Как бы заело киноплёнку…

Я просыпаюсь на одном:

Где с миной кислою ребёнка

Уходит мама в окоём,

За облака, что скрыли небо.

Там лайнер в холоде парит,

И снежный шлейф плетётся следом,

И воздух сердце леденит.

* * *

Я научилась жить одна. –

Лишь тишина скребётся в душу.

В глазницы комнаты луна

Глядит так пристально, что трушу.

В ночном тумане расплылась –

И стала озером огромным;

Зовёт в свой омут,

Будто страсть, –

Так манит тёмным взглядом томным;

Дорожку стелет серебром –

Как снег на солнце, путь искрится.

Ступи: где ветер за окном,

Там к близким можно прислониться…

* * *

Всё правильно.

Лета не будет.

Заплаканно небо глядит.

Тепло никогда не наступит.

А в трубке лишь ветер гудит.

Всё.

Тихо.

И голос твой ветром,

Как эхо, за край унесло.

…Наматывать дней километры,

Чтоб в жизни хоть раз повезло.

Куда-то лететь постоянно,

Чтоб намертво сесть в колее,

В дожде, что долбит беспрестанно,

Что близкие люди – в земле.

* * *

Памяти Дмитрия Мезенцева, художника, иллюстрировавшего последнюю книгу моей матери, Эльвиры Бочковой, доделать которую не успели ни он, ни она…

Чёрно-белое линий сплетенье –

Изловчись – и поймай на лету…

Слишком лёгкое в небе паренье

Над деревьями в майском цвету…

Суета, та к земле пригибала,

Заставляла растить урожай.

А душа в забытьи пребывала,

Где вдоль тропочки – пропасть и край,

Где сиротами строчки из книги

Паутины раскинули нить…

Там под снегом раскатаны блики,

И не в видно, как страшно ступить…

Там осколки от брошенной чашки

Застревали навечно в груди…

Май как май…

Как же быстро букашки

Все очнулись – поля перейти…

Сквозь чащобу прошёл незаметно,

Опьянённый дорогой сквозь лес…

Запах хвои и ландышей бледных.

И ещё один во поле крест…

* * *

Не возвратился вкус и цвет…

Всё прибавляет ход свой время…

И твой склонённый силуэт

Приходит ночью, гладит темя –

И прогоняет чуткий сон.

Вновь потолок – в полосках света,

Как будто длинный перегон

Из марта в сумрачное лето,

Где свет мелькает за окном,

На стыках рельс мотает лихо…

И в прошлом встреча за углом.

…Снег сыпет в форточку. Так тихо…

* * *

Вернулась внезапно жара

Напомнить об огненном лете,

Что всё сокрушило вчера,

Оставив мир в выжженном цвете,

Где чёрные ветки торчат

Из белого снега, как прутья,

Где близкие люди молчат

И снег отливается ртутью,

Где низкого неба навес

Так давит на сердце,

Что страшно.

Там тёмным становится лес,

А многое вовсе не важно.

* * *

Как скоротечно ветреное лето…

Как суетлива призрачная жизнь…

Вновь жмуришься от солнечного света

И говоришь себе: не плачь, держись!

Лови лучи, что пряно пахнут мятой,

И изучай на небе облака.

Наедине с волнами и утратой,

Как рыба, плавай в омуте садка.

Всё мнится голос, будоражит эхом,

Что растворил плевавший снегом март.

И прячешь от людей тоску за смехом,

Как в разноцветном всполохе петард.

Рвануть чеку,

Забредив пляской света,

Что стёртое лицо проявит в миг.

Так одиноко и пустынно лето!

Вкус волчих ягод леденит язык.

* * *

Ничего другого не ждала: