Игры взрослых людей - Галина Врублевская

Вечером, после прогулки с Костей, она взяла лист бумаги и засела писать письмо в Карелию.

«Дорогая Анжелика! Со мной недавно произошла невероятная история. После экзаменов я совсем обалдела от радости и купила себе потрясную шляпу, огромную, как телевизионная тарелка. В тот день я выглядела в ней полной дурой, и один парень принял меня за проститутку. Но в другой раз я специально сшила к ней длинную юбку, пошла в Эрмитаж. Помнишь, как мы с тобой впервые посетили этот музей? Так вот, в Эрмитаже я снова встретила того же парня, мы познакомились. Он назвался Тео. Он, вообще, большой чудак. И разговоры у него странные, и имя себе придумал чудное. Я так и не поняла, чем он занимается, но сразу почувствовала, что он из высоких сфер. И как-то не решилась признаться, что работаю в собесе, соврала, будто журналистка…»

Валерия отложила письмо и, убедившись, что тетушка занялась стиркой в ванной, подошла к телефону, набрала номер Тео. Он отозвался радостно и громко:

– Кто, Лера? Молоток, что позвонила.

Они договорились встретиться на следующий день в метро, внизу на станции «Невский проспект». Валерия вернулась к секретеру и продолжила писать:

«Теперь не знаю, как ему признаться. Решит, что я врушка. Но ты-то знаешь, что я никогда не выставлялась, не важничала. Напротив, на работе ниже травы себя веду, в универе тоже незаметна. Эта шляпа будто заколдовала меня. Веришь? Ты никогда не пробовала что-то необычное на себя нацепить? Попробуй! Интересно, как ты будешь себя чувствовать? И еще у меня сейчас одна дружба завязалась, на работе. Но об этом в другой раз. Сейчас закругляюсь. Завтра у нас с Тео первое настоящее свидание».

Пока электричка везла Валю-Леру в славный город Питер, девушка готовилась объясниться с Тео. Так, мол, и так. Я пошутила, что работаю тележурналисткой. Вообще-то живу я в Гатчине, работаю в собесе. Но по мере приближения электрички к городу решимость Валерии таяла на глазах. Наверняка он сразу разочаруется в ней и прекратит встречи. На подъезде к Питеру Валерия надела шляпу, накинула на плечи шаль и окончательно превратилась в Леру. Шляпа одновременно придавала уверенности Валерии и подталкивала к необдуманным поступкам. Никогда прежде Валерия не замечала за собой склонности к сознательному лицедейству, а тут вдруг проклюнулось. Правда, журналисткой она назвалась не случайно. Ее полудетская мечта вырвалась наружу и воплотилась в самоуверенной девице в шляпе. Ну и что, если журналистки шляп не носят! Зато уверены в себе, как манекены из витрины. Новоиспеченная журналистка быстренько сочинила легенду о гатчинской родне. В ней нашлось место и убогому двоюродному братцу Константину. А что? Костя заикается, ведет себя странно. Его старый отец превратился в писателя-диссидента. Испытанные им гонения объясняли отсутствие дядиных книг в библиотеках и магазинах. А ныне этот писатель ослеп и уже не может работать! Измышления Валерии становились все ярче и причудливее.

На платформу вокзала Валерия вышла, ощущая себя журналисткой. Она нырнула в метро и вскоре оказалась в условленном месте подземного дворца – вестибюля станции. Тео ждал ее.

Новая встреча с питерским интеллигентом окончательно выветрила из души вчерашнюю прогулку с Костей. Валерия беспощадно предавала его, смеясь вместе с Тео над нелепым видом своего «двоюродного брата». Но сплетничали они недолго. Тео мало интересовали родственники, он думал, чем развлечь девушку сегодня. У него опять было туго с деньгами, и он не мог пригласить Леру в кафе. И Тео предложил прогуляться по городу, посмотреть вновь установленные памятники. Городская скульптура последних лет поражала если не качеством, то количеством разнообразных фигур. Он предложил Валерии побыть экскурсоводом, полагая, что она, как работник ТВ, в курсе всех новинок.

Девушка растерялась. Петербург она знала слабо. Смогла вспомнить только известные монументы: Медного всадника, Екатерину, Ленина на броневике. О новинках что-то слышала по радио, но назвать конкретные адреса не смогла. Зато на память услужливо пришла фраза из передачи. Ее-то и ввернула сейчас Валерия:

– По-моему, все эти новые скульптуры – просто китч, не стоит внимания!

Тео пожал плечами – по сути, и он так думал, но чем еще развлечь малознакомую девушку, когда в кармане не бренчит и копейки… А потому проявил настойчивость:

– Но мне бы хотелось посмотреть и составить свое мнение. Поехали на Васькин остров. Там фигуру Василия установили, по легенде, одного из работников царя Петра. Или пошли бронзового кота Елисея посмотрим у магазина.

– У Елисеевского? – на всякий случай уточнила Валерия.

– Само собой, где же ему еще быть.

Елисеевский магазин был известен всем, даже приезжим. Он находился здесь же, на Невском проспекте. Валерия уверенно повернула в его сторону. Кот притулился на выступе между первым и вторым этажом и равнодушно смотрел поверх зевак. Тео, несколько смущенный предложенной им программой прогулки, старался заговорить Валю-Леру. Он с легкостью перескакивал с одной темы на другую. От истории родного города переходил к традициям тамплиеров, указывая на аналогии, спорил сам с собой. С ним Валерии было интересно. Она порой даже забывала о своей роли и становилась сама собой, что случалась с ней редко. Оба уже не вспоминали о первоначальном плане смотреть современные поделки. Просто бездумно брели по обновленному, выложенному элегантными плитками тротуару. И им было хорошо вдвоем, среди плывущей по Невскому проспекту толпы.

Спустя какое-то время оба ощутили, что проголодались. Тео, не раздумывая долго, пригласил девушку к себе домой, благо они кружили в его районе. Дома у него всегда было что поесть. Регулярно приезжала мама и забивала холодильник сына продуктами. Деньги, полагала она, могут распылиться не по назначению, да и отец Тео, Александр Манфредович, решительно возражал против денежной помощи. Он считал, что взрослый сын должен на девушек и развлечения зарабатывать сам. Но еда – это святое. Ребенок не должен голодать.

Валерия ахнула, войдя в квартиру Тео на Большой Морской. Особенно поразила огромная, метров под сорок комната: высоченные потолки, лепнина, старинный, причудливо выложенный паркет. Хотя на месте некоторых дощечек были вставлены заплаты, все же он выглядел великолепным ковром. И вполне уместными в этом дворце, смотрелись на стенах большие бутафорские мечи, похожие на настоящие. Это был реквизит минувших и предстоящих ролевых игр команды Тео. В углу комнаты стоял рояль, на пюпитре лежали раскрытые ноты. Рояль остался Тео от бабушки, в прошлом музыкантши. И только неряшливо брошенная на стулья и диван одежда нарушала гармонию гостиной.