Книжные черви 3 - Фаусто Грин

земле. Герасиму потребовался один сильный удар, чтобы буквально превратить в кровавое месиво все его внутренности. Владимиру казалось, что в него попало пушечное ядро. Да и зрелище было примерно такое же. Только сам мужчина уже ничего не мог видеть.

– Да что ты за тварь такая… – слабо прохрипел Владимир. У него уже не было сил обернуться обратно человеком.

Среди ветвей, созданных Андреем, наколотый, словно бабочка на булавки, теперь висел Германн. Он не шевелился. Смерть наступила мгновенно.

По полу ползал сам князь Андрей. Он ничего не видел. Расправившись с Дубровским, покорная кукла Чёрного Человека прижала мужчину к земле и выдавила ему глаза. Андрей отбивался как мог, из последних сил он создал острые ветви, которые пронзили насквозь всех. Его. Германна. Володю. Герасима.

Только, в отличие от всех, Герасиму это не причинило никакого вреда.

Расправившись с мужчинами, он двинулся дальше по коридору.

***

Коридор казался бесконечным. Настя и Катерина блуждали по нему и понимали, что это не что иное, как наваждение, которое нужно было преодолеть, но ни огонь, ни яркие молнии не могли прогнать морок.

– А из тебя бы получилась хорошая мама. Ты мне мою напомнила, – тихо сказала Катерина. Фраза эта была совсем ни к месту, совсем наивна, произнесена так искренне и совершенно обречённо.

Настасья Филипповна, которая успела привязаться к девочке, хотя сама не верила, что способна хоть к кому-то в этом мире относиться с теплотой, чуть не расплакалась.

– Выберемся – буду тебе мамой, – твёрдо сказала она.

– Вы правда думали, что можно убить меня или Герасима? – вновь засмеялся, появляясь из тени, Чёрный Человек. – Скоро вы присоединитесь к остальным.

Настасья собрала все силы и метнула столп пламени по коридору. За ней и Катерина послала электрический разряд такой силы, что во всём центре города погасли уличные фонари.

Но на Чёрном Человеке не было ни царапины.

– Я даже не буду предлагать вам вернуться. Я призову новых. И ещё. И ещё. Более покорных. Которые будут делать, что я говорю. Дружить с теми, с кем я скажу. Убивать тех, кого я скажу.

– Сукин ты сын! – выругалась Настасья Филипповна. – Но зачем тебе нужно, чтобы мы убивали друг друга?!

Чёрный Человек достал из-за пазухи белую шкатулку и поставил её на пол. Крышка приподнялась. Из шкатулки наружу вылезли несколько чёрных рук. Они трогали землю, стены, словно пытаясь что-то нащупать. А затем запульсировали, и на каждой руке стали проявляться глаза.

– Им пора навестить этот мир, – оскалил зубы Чёрный Человек. – А без ваших смертей им трудно сюда проникнуть. Несколько там, несколько тут, несколько ещё где-нибудь… Прошлой войны было мало. Нужна сцена побольше.

Катерина и Настасья Филипповна не знали, что за твари наблюдают за ними из шкатулки, но были уверены: их нужно остановить. Или хотя бы не дать ещё большему количеству прорваться сюда.

– Тогда обойдёшься без актёров, – жёстко сказала Настасья Филипповна, выставляя между ними с Катериной и Чёрным Человеком плотную стену огня.

Она посмотрела на Катерину. Та кивнула.

– Не мы, так кто-нибудь другой однажды всё поймёт, – всхлипывая, сказала Катерина.

А затем девочка крепко сжала руку Настасьи, и они шагнули в огонь.

***

Был летний воскресный полдень. Солоха сидела на небольшой кухне квартиры Книжных Червей. С момента смерти Андрея и Володи прошло одиннадцать лет. Наташа так и не смирилась. Пьер тоже хотел мести. Сколько бы они не пытались найти Барыню или кого-то из её свиты – ничего не получалось. Их словно и след простыл. (Книжным Червям было невдомёк, что год назад Барыня, Герасим и Павел Петрович в спешке покинули СССР и переехали в Швейцарию, а поисками жемчужин и войной с Книжными Червями занимались те немногие, кто решил остаться).

Солоха понимала, что вместо поиска жемчужин, вместо защиты авторов они который год занимались совсем не тем. Авторы умирали. Жемчужин удалось собрать не больше десятка. Им постоянно приходилось сражаться со слугами Барыни не на жизнь, а на смерть. Они все хотели мести. Самой Солохе хотелось бы верить, что, собрав всё ожерелье, можно будет попросить его создателя всё исправить. Будь он бог или дьявол, ему бы было по силам всё исправить… перечеркнуть этот лист взаимной ненависти и жажды мести, которой жили они, книжные создания.

Её думы прервал звук из громкоговорителей, который раздался на всю улицу:

«Внимание! Говорит Москва! Говорит Москва! Заявление Советского правительства. Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня, двадцать второго июня, в четыре часа утра, без объявления войны германские войска напали на нашу страну…»