Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL. - Сюэцинь Цао

– Вы не совсем правы, – возразил Лэн Цзысин. – Старшая барышня в семье Цзя родилась в первый день Нового года, то есть в начале весны, потому ее и назвали Юаньчунь – Начало весны. А потом уже слово «чунь» вошло в имена остальных дочерей. В предыдущем поколении часть имени могла быть и у мальчиков и у девочек одинаковой. А жену вашего хозяина господина Линя – родную сестру гунов Цзя Шэ и Цзя Чжэна – дома называют Цзя Минь. Можете это проверить, возвратясь домой.

– Совершенно верно! – рассмеялся Цзя Юйцунь, хлопнув ладонью по столу. – У меня есть ученица, зовут ее Дайюй. Я не раз с удивлением замечал, что иероглиф «минь» она произносит как «ми», а при написании сокращает в нем одну-две черты. Теперь все понятно. Вполне естественно, что речь и манеры моей ученицы совсем не такие, как у других девочек! Значит, как я и полагал, мать ее из знатного рода. Это видно по дочери. Раз она принадлежит к роду Жунго, то тут все ясно. К сожалению, мать девочки в прошлом месяце скончалась.

– Ведь это самая младшая из трех сестер старшего поколения! – сокрушенно вздохнул Лэн Цзысин. – Так рано умерла. Интересно, кому достанутся в жены сестры младшего поколения?

– Да, интересно, – согласился Цзя Юйцунь. – А есть у них в семье еще мальчики, кроме сына господина Цзя Чжэна, родившегося с яшмой во рту, и малолетнего внука? Есть ли сын у Цзя Шэ?

– После Баоюя наложница господина Цзя Чжэна родила ему еще одного сына, – сказал Лэн Цзысин, – но о нем мне ничего не известно. Итак, у господина Цзя Чжэна сейчас два сына и один внук, а что будет дальше, кто знает? У Цзя Шэ тоже есть сын по имени Цзя Лянь. Ему двадцать лет. Четвертый год он женат на Ван Сифэн – племяннице жены господина Цзя Чжэна. Этот Цзя Лянь купил себе должность, но служебными делами не интересуется, живет в доме господина Цзя Чжэна и помогает ему по хозяйству. Все в доме от мала до велика восхищаются его женой, и Цзя Ляню пришлось уступить ей первенство. Жена его красива, бойка на язык, ловка и находчива, не всякий мужчина с ней сравнится.

– Это еще раз подтверждает мою правоту, – улыбнулся Цзя Юйцунь, выслушав Лэн Цзысина. – Уверен, что люди, о которых у нас с вами шла речь, явились в мир либо по воле доброй Судьбы, либо по велению злого Рока.

– Пусть добрые будут добрыми, а злые – злыми, – произнес Лэн Цзысин, – не нам об этом судить. Давайте лучше выпьем вина!

– Я уже выпил несколько чарок, пока мы беседовали, – ответил Цзя Юйцунь.

– Ничего удивительного, – засмеялся Лэн Цзысин. – Когда болтаешь о чужих делах, вино пьется особенно легко. Но почему бы не выпить еще?

– Поздно уже, как бы не заперли городские ворота, – проговорил Цзя Юйцунь, взглянув в окно. – Мы можем продолжить разговор по дороге в город.

Они встали, расплатились. Но едва собрались уходить, как позади раздался возглас:

– Брат Юйцунь! Поздравляю. Я пришел сообщить тебе радостную весть.

Цзя Юйцунь обернулся…

Если хотите узнать, кого он увидел, прочтите следующую главу.

Глава третья

Обернувшись, Цзя Юйцунь увидел, что перед ним не кто иной, как Чжан Жугуй – его бывший сослуживец, в одно время с ним отставленный от должности. Уроженец этой местности, Чжан Жугуй жил сейчас дома. Недавно он узнал, что в столице удовлетворено ходатайство о восстановлении в должности всех уволенных чиновников, и, случайно встретившись с Цзя Юйцунем, поспешил высказать ему свою радость.

Они поздоровались, и Чжан Жугуй рассказал все, что ему было известно. Обрадованный Цзя Юйцунь немного поболтал с ним и распрощался – ему не терпелось вернуться домой.

Лэн Цзысин слышал их разговор и посоветовал Цзя Юйцуню испросить у Линь Жухая разрешение отправиться в столицу, а также заручиться его рекомендательными письмами к Цзя Чжэну.

Цзя Юйцунь прибежал домой, заглянул в правительственный вестник. Так и есть – Чжан Жугуй сказал правду.

На следующий день он отправился к Линь Жухаю и изложил суть дела.

– Счастливое совпадение, – сказал Линь Жухай. – Теща, когда узнала, что дочь моя осталась без матери, прислала за ней лодку. Теща живет в столице, и, как только девочка окончательно поправится, я хочу отправить ее туда. До сих пор мне не представлялось случая отблагодарить вас за ваши наставления. Так разве могу я не выполнить вашей просьбы?! Говоря по правде, я знал, что так случится. И у меня давно лежит для вас рекомендательное письмо к моему шурину. Буду рад, если он сумеет оказать вам услугу. О дорожных расходах не беспокойтесь – я все написал шурину.

Цзя Юйцунь низко поклонился и не переставал благодарить.

– Нельзя ли узнать, сколь высокое положение занимают ваши досточтимые родственники? – поинтересовался он. – Может быть, я, грубый и невежественный, не посмею предстать перед ними…

– Мои родственники принадлежат к тому же роду, что и вы, – улыбнулся Линь Жухай, – они приходятся внуками Жунго-гуну. Цзя Шэ, старший брат моей жены, в чине генерала первого класса, а второй брат – Цзя Чжэн – занимает должность внештатного лана в ведомстве. Он скромен и добр, не в пример иным богатым бездельникам, и по характеру очень напоминает деда. Только поэтому я и дерзнул обеспокоить его своей просьбой. Поступи я иначе, до конца жизни терзался бы угрызениями совести.

Тут Цзя Юйцунь подумал, что Лэн Цзысин дал ему хороший совет, и снова поблагодарил Линь Жухая.

– Дочь моя, полагаю, отправится в путь во второй день следующего месяца, – сказал Линь Жухай. – Не хотите ли поехать с ней вместе? Пожалуй, так будет удобней для вас.

Цзя Юйцунь был счастлив и кивал головой. Сборы в дорогу Линь Жухай взял полностью на себя, так что Цзя Юйцуню оставалось лишь принимать его благодеяния.

Девочке очень не хотелось покидать родной дом, но бабушка настаивала на ее приезде, да и отец уговаривал:

– Мне перевалило за пятьдесят, жениться я не намерен. Ты совсем еще мала, часто болеешь, матери у тебя нет, воспитывать некому, нет сестер, которые могли бы за тобой присмотреть. А там бабушка, двоюродные сестры, да и у меня хлопот поубавится. Почему же тебе не поехать?

Выслушав отца, Линь Дайюй вся в слезах поклонилась ему на прощание и вместе со своей кормилицей и несколькими пожилыми служанками, присланными за нею из дворца Жунго, села в лодку. Цзя Юйцунь плыл следом в другой лодке с двумя мальчиками-слугами.

Прибыв в столицу, Цзя Юйцунь первым долгом привел в порядок парадную одежду и, взяв визитную карточку, где значилось «родной племянник», в сопровождении слуги отправился во дворец Жунго.

Цзя Чжэн к этому времени уже успел прочесть письмо зятя и приказал немедленно просить Цзя Юйцуня.

Благородный облик и изысканная речь Цзя Юйцуня произвели на Цзя Чжэна благоприятное впечатление. Цзя Чжэн, во многом унаследовавший характер деда, с особым уважением относился к людям ученым, был вежлив и обходителен со всеми, даже с низшими по званию, каждому старался помочь; Цзя Юйцуня он принял с особой любезностью, ведь его рекомендовал зять, и готов был оказать ему любую услугу. На первой же аудиенции у государя он добился восстановления Цзя Юйцуня в должности, и тот, не прошло и двух месяцев, получил назначение в область Интяньфу. Цзя Юйцунь попрощался с Цзя Чжэном, выбрал счастливый для отъезда день и отбыл к месту службы. Но об этом мы рассказывать не будем.

Когда Линь Дайюй сошла на берег, там ее ждал паланкин с носильщиками и коляска для багажа, присланные из дворца Жунго.

От матери девочка часто слышала, что семья ее бабушки не похожа на другие семьи. И в самом деле, служанки, которые ее сопровождали, ели и одевались не как простые люди. И Дайюй казалось, что в доме у бабушки ей придется следить за каждым своим движением, за каждым словом, чтобы не вызвать насмешек.

Когда носильщики внесли паланкин в город, Дайюй осторожно выглянула из-за шелковой занавески: на улице была сутолока, по обе стороны громоздились дома, – все было не так, как у них в городе. Прошло довольно много времени, как вдруг на северной стороне улицы девочка заметила двух каменных львов, присевших на задние лапы, и огромные ворота с тремя входами, украшенные головами диких зверей. У ворот в ряд сидели человек десять в роскошных головных уборах и дорогих одеждах. Над главными воротами на горизонтальной доске красовалась сделанная крупными иероглифами надпись: «Созданный по высочайшему повелению дворец Нинго».

«Вот и дом моего дедушки», – подумала Дайюй.

Чуть западнее стояли точно такие же ворота, с тремя входами, но это уже был дворец Жунго. Паланкин внесли не через главный, а через западный боковой вход.

На расстоянии примерно одного полета стрелы от входа, сразу за поворотом, паланкины остановились, из них вышли служанки. Четверо слуг лет семнадцати – восемнадцати, в халатах и шапках, сменили носильщиков и понесли паланкин Линь Дайюй дальше. Служанки последовали за ними пешком.