Три принца (СИ) - Селютин Алексей Викторович

— Как наш пациент? — спросил я эстарха.

— Кто?

Я повёл глазами на малыша.

— Разбудил меня на рассвете, — Эриамон погладил мальчика по голове, и тот даже не дёрнулся. Что подтверждало мои предположения, что он ему доверяет. — Затем хорошо покушал и теперь, вот, безобразничает. Гулять хочет. Прыгать, бегать… И на лошадке покататься не против.

— Ласадка? Ласадка смесная, — улыбнулся Фабрицио.

— С этим не поспоришь, — хмыкнул я и выглянул в окно. Бескрайняя водная гладь пускала во все стороны солнечных зайчиков. — Давно едем вдоль озера?

— Да. С раннего утра. Ты спал чересчур долго, ани… — он сбился на полуслове. — Клемерик. Но я не стал тебя будить.

— Правильно сделали, что свернули лагерь, не дожидаясь команды. Если я не ошибаюсь, вечером будем в Обертоне.

— Где? — Фабрицио вопросительно вздёрнул маленькую бровь.

— Почти приехали, малыш, — я подмигнул ему, а затем добавил еле слышно. — Вскоре у тебя начнётся новая жизнь.

— Что?

— Ничего, — я усмехнулся. — Скоро тебя будет ждать новая кровать и много пирожных.

Эриамон погладил мальчика по голове.

— А я тебе покажу снейла. У него хвост разноцветный.

— Кого? — Фабрицио даже перестал лизать леденец, услышав новое слово.

— Так, святой отец, — я повёл глазами на сундучок под скамейкой, где он прятал настойку. — Не пора ли молодцу отдохнуть? Тогда мы сможем спокойно поговорить.

Эстарх кивнул, достал сосуд и деревянную ложку.

— Фаб-ри-цио, — с трудом произнёс он сложное для него имя. — Хочешь ещё сладкий сахарный сироп?

***

Малыш заснул на его руках. Он никак не хотел успокаиваться даже после испития совсем не сахарного сиропа. Хоть и сладкого. Бурная детская энергия требовала выхода и сопротивлялась желанию стариков спокойно пообщаться. Поэтому эстарх Эриамон прибегнул к проверенному средству — он рассказал сказку. Уверенным голосом, которым обязан величать служитель церкви, чтобы паства слушала его, он рассказал интересную историю, как великий герой при помощи огненного меча одолел дракона. Мне показалось, что история эта имела несколько смыслов. И даже показалась знакомой. Оказывается, сказки в этом мире тоже строятся на упоминании драконов. Хотя в тот самой Книге ни разу не упоминалось про динозавров, которые в нашем мире считались сказочными прародителями драконов. Да и огненный меч тоже выглядел знакомо. Но в этом мире им обладал совсем не сказочный герой, а чудовищный мерзавец, как мне говорили. И, уверен, если с небес спустится тот самый дракон, обладатель меча будет искать место где спрятаться, а не вступится за этот мир, предложив дракону честный поединок один на один.

— Заснул, — прошептал Эриамон, осторожно укладывая малыша на подушки.

Я проследил за его действиями и ощутил лёгкий укол ревности. Во времена своей футбольной карьеры я больше времени уделял себе и собственным желаниям, а не растущему сыну. Что тут сказать? Я был молод и жаден до развлечений… Да, иногда приходилось играть роль отца. Я кое-чему научился, конечно. Но я совсем не был специалистом по воспитанию детей. Не обладал особыми навыками. И вряд ли бы смог так быстро найти общий язык с, по сути, чужим ребёнком. Слушать мои сказки и засыпать у меня на руках Фабрицио вряд ли бы стал, даже если бы действительно считал лучшим другом своего отца.

— Эстарх, — я попытался взять эмоции под контроль. Отец из меня хреновый получился, конечно. Но это последнее, о чём я сейчас должен переживать. — Давай теперь серьёзно. Все прекрасно знают, кого мы везём. Но солдаты будут держать язык за зубами. А вот что будет в столице, я не знаю. Иберик отправил сирея, а я объяснил всё в письме. И надеюсь, что к нашему прибытию всё будет готово. Но что скажешь ты? Отправишься ли ты со мной в путь, когда мы решим эту маленькую проблему? Или останешься при нём? — я покосил глазами на спящего малыша.

— Отправлюсь с тобой, аниран, — Эриамон раздумывал не больше трёх секунд. — Там во мне не будет нужды. Ты всё правильно продумал. Фаб-ри-цио будет лучше в Обертоне без нас. О нём позаботятся те, кто знает, как это делать.

Я утвердительно кивнул головой: именно на это я и рассчитывал, когда решал на кого возложить ответственность за травмированную детскую судьбу.

— Здесь ты прав. Но… но что скажет церковь? Что скажет, если про него узнает? Первый ребёнок со времён появления карающего огня. Не захочет ли она получить его? Как символ, как знамя.

— Не знаю, аниран. Прости, но не знаю, — развёл руками Эриамон. — Сомневаться не приходится — Его Святейшество, несомненно, быстро обо всём узнает. И он захочет использовать дитя в собственных целях. Я уверен, он постарается заполучить его. Как минимум — получить над ним опекунство.

— Власти у него достаточно. Но сможет ли он это сделать?

— Слава Триединому, пока он в Мармассе, — эстарх Эриамон осенил себя священным знаком. — Но он обязательно узнает, аниран. С эти мы ничего не сможем поделать… Но руки его не столь длинны, чтобы дотянуться оттуда. Ему придётся вернуться в столицу и уже здесь решать, как поступить.

— И как он поступит? Мне нужно двигаться в Валензон, — проворчал я. — Я не могу оставаться в столице и ждать его возвращения, чтобы, если надо, защитить малыша.

— Я не знаю, как он поступит…

— Святой отец, — я заскрипел зубами. — Ответь честно и откровенно — он несёт угрозу ребёнку? Сможет ли вырвать из тех рук, в которые я собираюсь его передать?

— Нет! — уверенно ответил Эриамон. — Он бы легко вырвал его из любых рук. Даже из материнских. Но… Но только не из этих… Твоя предусмотрительная идея пока сохранять в тайне благую весть верна. Очень опасно кричать о том, что в мире появилось дитя анирана. Простолюдинов она бы всколыхнула и вновь погнала бы в Обертон, как они делали, желая увидеть тебя. Только в этот раз они не стали бы кланяться, а задались бы вопросом: как так получилось? И что нужно сделать, чтобы эту радость аниран подарил бы и им.

— Значит, мы с тобой должны объяснить всем, почему важно держать всё в секрете. Особенно тем, в чьи руки мы его передадим.

— Не переживай, аниран. Малыш будет в безопасности. Нет более безопасного места в Астризии, чем то, куда мы его везём.

— Надеюсь на это, — с надеждой выдохнул я.

***

Мы прибыли в Обертон ближе к вечеру. К нашему приезду Его Величество подготовился, а потому солдаты гарнизона разогнали всех, кто мешал проезду. Устроили настоящий почётный караул от Восточных врат до врат королевского квартала. Хоть столица гудела, как пчелиный улей, мы беспрепятственно преодолели весь путь. Под заинтересованными взглядами жителей, колонна гессеров, сопровождавшая одну единственную карету, проследовала до самого дворца. Обогнула знаменитый фонтан и позволила карете припарковаться у самых ступеней.

Я выглянул из окна: несколько стражей несли вахту у распахнутых врат. За воротами, сложив руки за спиной, туда-сюда нервно прохаживался король. Королева скромно сидела на стульчике рядом, сжимала тонкие ручки и, кажется, нервничала не меньше, чем он.

— Бертрам, организуй коридор, — приказал я. — И лишних уведи.

Стражей врат убрали быстро. Король даже замахнулся рукой, когда некоторые из них после слов Бертрама стояли и раздумывали — уходить или нет. Подчинялись они всё же не Бертраму.

— А кто это там? — Фабрицио, которому мы с эстархом не давали высунуться из окна всю дорогу, хоть он яростно пытался, ткнул пальчиком в пухлое тело.

— Т-с-с-с, — я заговорщицки приложил палец к губам. — Мы же с тобой договорились. Ты говорил, что лекаря тебе уже не надо. Ты и так здоров. Лечить тебя никто не будет, если ты немножко потерпишь и помолчишь… Иди ко мне. Только не бойся.

— Я ни баюсь, — фыркнул он. Затем позволил взять себя на руки и был укрыт накидкой Эриамона. С Эриамоном мы старались делать всё, чтобы информация о появившемся ребёнке анирана, не вышла за территорию королевского дворца.