Измена. Без права на помилование - Игорь Григорьевич Атаманенко

встретили эту женщину-вамп в культурном центре… Полагаю, что даже если мы не так молоды, как бедняга Альдо, риск угодить в ее сети имеется у каждого из нас… Как ее зовут?

— Сэнди Греймс…

В ту же секунду Полещук сорвался с унитаза, выбил закрытую на щеколду дверь и в несколько прыжков очутился на пороге кабинета, где пятнадцатью минутами раньше оставил своих потенциальных партнеров. Партнеров? Нет, не только партнеров — интриганов и заговорщиков!

В следующей тираде, и Полещук был в этом совершенно уверен, Гольдман, идя навстречу пожеланиям компаньонов, должен был связать его имя с Сэнди. Рассказать не только об упомянутой им случайной встрече, но и, что хуже, выложить свои умозаключения. А вот этого допустить разведчик никак не мог!

Войдя в кабинет, Полещук понял, что успел вовремя. Облегченно вздохнув, он с улыбкой, от которой могли бы растаять снега на Эвересте, произнес:

— Господа, я не очень долго отсутствовал? Вы знаете, у меня и в самом деле появилось желание присоединиться к игре, если, конечно, вы не возражаете…

Разведчик заметил, как недобро сверкнули за стеклами очков глаза польского дипломата. Встретившись взглядом с Полещуком, он поспешил скрыть лицо за веером карт.

Гольдман и Гржинек оторопело смотрели на русского. Похоже, что теперь и они готовы были согласиться с определением, данным ему паном Каменским: «Черт из катапульты». Второй раз за какие-то полчаса он вторгается в кабинет, когда его там меньше всего ожидают. Лишь консул при появлении Полещука многозначительно ухмыльнулся.

Глава пятая. К барьеру, шулер!

Первым пришел в себя Фогель.

— Похвально, господин атташе! Очевидно, тот, с кем вы вели телефонные переговоры, сумел настроить вас на боевой лад. Браво! Знаете, как порой не хватает в нашей компании свежих идей, какого-то необычного поворота в игре, непривычных ставок, наконец. Думаю, с вашим приходом все изменится в наших турнирах… Итак, вперед, к барьеру! — воскликнул Фогель и с присущей ему ловкостью открыл карту, которую сдал ему банковавший на этот раз Гольдман.

Консул выиграл, и доктор достал из бумажника несколько хрустящих банкнот.

Каменский, разогреваемый внутренней злобой на русского, сразу поставил на кон пятьдесят долларов и, удвоив банк, выиграл. Гольдман вновь бросил на стол доллары. Каменский хотел было выйти из игры, но консул, не считая денег, бросил:

— Ва-банк! — и проиграл.

Одним движением он выхватил из кармана сумму проигрыша, швырнул деньги на стол и объявил:

— Еще раз ва-банк!

Гржинек вышел из игры, Гольдман снова взял банк на себя и сразу бросил карту Полещуку. Разведчик выиграл, затем проиграл, потом снова выиграл, проиграл…

Так продолжалось около двух часов, в течение которых Полещук ни разу не держал банк. Делал он это с умыслом: надо было распалить игроков.

Разведчик собирался довести партнеров до нужной кондиции, а затем, завладев банком, пустить в ход известные ему шулерские приемы.

«Сегодня вы все уйдете отсюда в одних трусах, потому что на меньшее я не согласен!» — мысленно приговорил всех сидящих за столом Полещук.

Когда банк перешел к консулу, все почувствовали, что наконец начинается серьезная игра. Он проиграл, однако, вопреки традиции, тут же заложил новый банк. Опять проиграл и опять стал держать следующий — третий по счету банк. Никто не возражал, потому что все были в выигрыше и Полещук больше всех.

Свой первоначальный капитал, триста долларов, одолженные у Сэнди, он спрятал глубже в карман, решив ни в коем случае ими не рисковать. Затем он сам заложил банк, вскоре удвоил его, снял, и в дальнейшем счастье уже не изменяло ему и при других, часто сменявших друг друга банкометах.

Сумма в тысячу долларов, которую он должен был вернуть в кассу резидентуры, уже была превышена на пару сотен долларов, когда консул предложил прервать игру и промочить горло чем-нибудь крепче «кока-колы».

— Угощает тот, кто больше всех выиграл! — скомандовал Фогель.

Полещук, полагая, что это традиция клуба, с готовностью нажал кнопку вызова официанта. Восточные демократы и Гольдман от виски отказались, предпочтя ему местное сухое вино.

Полещук, находясь в превосходном расположении духа, распорядился принести каждому по бутылке вина — знай наших, оборванцы с восточной окраины Европы! — себе же заказал бутылку любимого напитка — виски.

— Судя по объему вашего заказа, — вкрадчиво произнес консул, — вы намерены играть до утра, не так ли, господин атташе?

— А почему бы и нет! — воскликнул Полещук.

— Видите ли, господин атташе, независимо от того, как складывается игра, мы играем только до часу ночи и ни минутой дольше… Такова традиция!

Полещук бросил взгляд на часы — без четверти двенадцать.

— Ну, тогда к барьеру, господа, не будем терять времени!

Фогель оценивающе посмотрел на Полещука. Лицо разведчика пылало азартом, глаза сверкали, ноздри подрагивали, как у охотничьей собаки, учуявшей добычу.

«Ну что ж, — принял решение консул, — придется взять на себя еще и роль официанта. Ваш стакан, Леон, или как там вас зовут, ни секунды не будет пуст… Да и вообще, пора вводить в действие наше с доктором секретное оружие!»

Остальные присутствующие также обратили внимание, как громко, даже развязно, прозвучало приглашение русского к игре. Да и вообще, в начале знакомства этот Леон вел себя более сдержанно. Неужели на него так подействовал выигрыш? Нет, скорее всего, ему в голову ударил алкоголь!

Игроки вновь расселись по своим местам, бледный свет мирно струился из-под зеленого абажура, ничто не предвещало бури, а между тем она по воле консула уже нависла над карточным столом.

* * *

Полещук после выпитых двух стаканов виски основательно захмелел и пошел напролом. При первой же раздаче поставил бо́льшую купюру, чем собирался, но выиграл. Эта счастливая ошибка внушила ему уверенность, что судьба ведет его за руку, и он удвоил ставку. И проиграл. Проиграл и в следующий раз, потом еще и еще…

Настал момент, когда выигранной ранее тысяче долларов стала угрожать серьезная опасность.

Наконец, когда банк перешел к Полещуку, он, применив все свои шулерские навыки, сумел восстановить статус-кво, более того, довел свой выигрыш до четырех тысяч долларов! Сразу вслед за этим он хотел заказать себе еще одну бутылку виски, но в последний момент передумал…

Каменский и Гржинек вышли из игры, но с неослабевающим азартом следили за схваткой доктора, консула и русского атташе.

— Господа, уже без четверти час, — сказал Каменский.

— Это последний банк, — робко предложил доктор, который понял, что не успеет съездить домой за деньгами в случае проигрыша.

— Нет, заложим еще — каждый по одному! — заплетающимся языком предложил Полещук.

Консул в знак согласия кивнул