Журнал «Если» 1992 № 04 - Роберт Шекли

Это было просто невозможно, у «Пика‑Дона» не хватило бы горючего для столь длительного полета.

И все‑таки самолет находился в воздухе, а баки были наполовину полными. Не обнаружив «Орла» возле Гибралтара, Фармен решил лететь на американскую авиабазу во Франкфурте. Но куда подевался «Орел»? Что случилось с его радиомаяком? Может, от взрыва французской бомбы вышло из строя приемное устройство «Пика‑Дона»? Допустим, но ведь и визуально авианосец не просматривался. Не мог же он просто раствориться?

На радарном экране под мигающей точкой, обозначающей положение самолета, появилась долина Роны, которая уходила в южном направлении. До Франкфурта оставалось более четырехсот миль. Горючего хватит только на половину пути.

Надо искать аэродром. Фармен выдвинул закрылки, и самолет устремился вниз. Ближе к земле расход топлива значительно увеличивался, но со скоростью в 1,5 числа М [1] он успеет осмотри местность, прежде чем баки опустеют.

Не в том дело, что ему непременно нужен аэродром — «Пика‑Дон», если требуется, способен приземлиться где угодно. Но на аэродроме легче у правиться горючим. К тому же, гораздо меньше проблем с выяснением отношений, почему он оказался на территории чужой страны (хотя она и считается союзником США).

Снижение было долгим. Фармен следил, как стремительно бежит по кругу стрелка показать высоты, как индикатор температуры поверхности самолета указывает на перегрев. На высоте двенадцать тысяч футов самолет вошел в облака, и его поглотила мутная пелена. Фармен напряжет считывал показания радара. Облака могли тянуться до самой земли, и если он врежется в нее со скоростью, в полтора раза превышающей скорость звука, то от него не останется даже воспоминаний.

На высоте четыре тысячи футов облака исчезли. Справа лежал небольшой городок. Он повернул в его сторону. Бофор, так он значился на карте. И рядом должен находиться маленький аэродром. Он снова выдвинул закрылки. Скорость упала до 1,3 числа М.

Фармен пролетел над городком, осматривая местность. Никаких признаков аэродрома. Сделал разворот, еще раз облетел городок, стараясь держаться подальше от центра. То, что американский самолет с ядерным оружием находился в небе Франции, и так вызовет немало проблем. К тому же половина жителей городка начнет вопить, что у них повылетали стекла, потрескалась штукатурка, а куры перестали нестись. У американского посла Париже наконец‑то появится возможность отработать свою зарплату.

И снова никакого аэродрома. Он сделал еще один круг. Внизу проплывали деревушки. Схватив план полета, приказы, данные метеосводок, Фармен изорвал их в клочки. Не хватало только, чтобы французы все это увидели… У него имелся запасной план полета, выданный на случай, если возникнет необходимость сажать самолет во Франции или дружественной Франции стране.

Пошел уже третий круг, уже стрелка расходомера приблизилась к красной отметке, когда Фармен наконец заметил аэродром. Совсем крохотный — несколько старых самолетов, три ветхих домика, над одним из которых болтался ветровой конус. Приблизившись, Фармен приготовился к вертикальной посадке. Скорость резко упала, и он завис в воздухе в четырех милях от аэродрома. При помощи дефлекторов он преодолел это расстояние, теряя высоту по мере приближения. Приземлившись возле ангаров, он развернул «Пика‑Дон» по ветру и остановился.

Двигатели заглохли, израсходовав все топливо еще до того, как он выключил их.

Прошло немало времени, прежде чем он освободился от летного костюма. Наконец он поднял фонарь, вылез из кабины и спрыгнул на землю, где его уже поджидали два солдата. В руках они держали винтовки.

Тот, что был ростом повыше и с пышным усами, произнес что‑то с угрозой в голосе. Фармен не знал французского языка, но жесты и направленные на него винтовки были красноречивее любых слов. Он поднял руки вверх.

— Я американец, — сказал он. — У меня закончилось горючее.

Французы переглянулись.

— Americain? — спросил тот, что пониже ростом. В его голосе враждебности было меньше.

Фармен энергично закивал.

— Да‑да! Американец.

Он потыкал пальцем в звездно‑полосатый флаг на рукаве комбинезона. Французы заулыбались и наконец опустили винтовки. Невысокий солдат, чем‑то напоминавший Фармену терьера, указал на строение за ангарами и двинулся в его сторону.

Фармен пошел следом. Поле перед ангарами было заасфальтировано, но довольно неровно. Здесь стояло с полдюжины допотопных самолетов. Асфальт кончился, и началась грязь. Фармен шел осторожно, выискивая сухие места; утром он до блеска надраил летные ботинки. Солдатам же было все равно: они весело шлепали по лужам, изредка останавливаясь и вытирая башмаки о траву. Все самолеты были одного типа — бипланы с открытой кабиной, двухлопастными деревянными пропеллерами и поршневыми двигателями радиального типа, причем, судя по всему, находились в рабочем состоянии. На двигателях были заметны масляные пятна, в воздухе чувствовался запах бензина, на обшивке фюзеляжа и крыльев виднелись свежие заплатки. Сельскохозяйственная авиация? Но даже для нее эти самолеты казались ископаемыми.

Внезапно он понял, что приспособления, крепившиеся возле кабины, были пулеметами. Пулеметами с воздушным охлаждением. И это хвостовое оперение странной овальной формы. Музей, что ли?

— Странный у тебя аэроплан, — сказал усатый солдат. У него был ужасный акцент. — Никогда таких не видел.

Фармен и не подозревал, что кто‑то из них говорит по‑английски.

— Мне надо позвонить, — сказал он, думая о том, как связаться с послом в Париже.

Они прошли мимо самолета, с которым возился техник. Стоя на деревянном ящике, он копался в двигателе.

Кино тут, что ли, снимают? Но где же тогда камеры?

Подрулил еще один биплан, такой же, как и остальные. Его двигатель трещал, как сенокосилка. Самолет катился, подпрыгивая на кочках. Выехав на асфальт, он остановился, а его пропеллер спазматически дернулся. Кстати, вращался не только пропеллер, но и двигатель. Что за идиот придумал подобную конструкцию?

Пилот вылез из кабины и спрыгнул на землю.

— Опять пулемет заело! — неистово заорал он и швырнул на землю молоток.

Из ангара вышло несколько человек, они несли деревянные ящики. Остановившись около самолета, они взобрались на ящики и принялись осматривать вооружение. Пилот снял шарф и бросил его в кабину. Повернувшись к механикам, он что‑то сказал им по‑французски. И пошел прочь.

— Мсье Блэйк! — окликнул его один из солдат. — Мсье Блэйк! Ваш земляк. — Француз, стоявший рядом с Фарменом, указал на нашивку с американским флагом.