Костер желания - Кей Торп

― Что еще ты затеяла?

― О чем ты? — Удивление Леоноры казалось вполне искренним.

― Ты прекрасно знаешь, о чем! Сколько еще можно повторять, что я приехала сюда не для того, чтобы найти богатого мужа. Да и Патрисио, по-моему, не спешит расстаться с холостой жизнью.

— А вот его отец думает иначе. Эдуардо находит, что из тебя получится идеальная жена для его младшего сына.

― Поздравляю, быстро же тебе удалось его в этом убедить.

― Мне не пришлось его ни в чем убеждать. Он сам пришел к такому выводу вчера вечером, наблюдая за тобой и Патрисио. Он считает, что младшему сыну нужна жена с таким характером, как у тебя, чтобы держать его под каблуком.

Они вошли в комнату, которую занимали Леонора и Эдуардо. Николь впервые была в спальне мачехи и сейчас с благоговейным ужасом оглядывалась по сторонам. Подобного она не ожидала даже от Пераца: помещение было таких размеров, что два человека запросто могли в нем потерять друг друга и не сразу найти.

Леонора распахнула дверцы огромного, во всю стену, шкафа.

― Как же мне хочется отделаться от этой ужасной мебели! Представляешь, каково просыпаться в комнате, обставленной такими вещами! Как в гробнице!

― Представить ее обставленной по-другому я тоже не могу — современная мебель здесь будет смотреться нелепо, — возразила Николь.

― Можно найти компромисс. Примерь вот это. — Леонора протянула Николь бриджи для верховой езды и высокие кожаные сапожки. — Можешь остаться в своей рубашке.

― Я прошу тебя больше ничего не предпринимать в отношении меня и Патрисио. — Николь взяла протянутые ей вещи.

― Дело не только во мне. Эдуарде думает, что…

― Я позабочусь о том, чтобы Эдуардо больше не о чем было думать.

Леонора посмотрела на падчерицу с таким сожалением, словно у той неожиданно выросла вторая голова.

— Что ж, это твой выбор. Искренне надеюсь, что тебе не придется о нем пожалеть.

О чем я действительно могу пожалеть, подумала Николь, застегивая на себе бриджи, так это о том, что вообще согласилась сюда приехать. Патрисио — это только полдела, остается Маркус. С ним все гораздо сложнее.

Появление Маркуса в костюме для верховой езды только подтвердило опасение Николь. Отлично скроенные черные бриджи и простая белая рубашка, расстегнутая на груди, очень шли его мужественному облику, придавая Маркусу сходство с романтическим героем.

Николь казалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди, — так бешено оно забилось. Она чувствовала, как дрожит всем телом, словно в ознобе. Ощущение, ставшее слишком хорошо знакомым за сутки, прошедшие с момента их с Маркусом знакомства. С большим трудом Николь удавалось контролировать свое поведение и ничем не выдавать охватившего ее при виде Маркуса волнения. Этот мужчина обладал слишком мощным физическим обаянием, чтобы она могла оставаться бесстрастной в его обществе.

Через сад они прошли к конюшням. Оседланный для Николь чалый жеребец выглядел отнюдь не смирным: он вскидывал голову и раздувал ноздри, а когда она протянула руку, чтобы потрепать его по гриве, громко заржал. Николь инстинктивно попятилась, надеясь, что Маркус не успел заметить ее испуга.

― Не слишком ли он для тебя горяч? — спокойно поинтересовался Маркус, наблюдая за ее неуверенными движениями. — Может быть, поискать более смирную лошадь?

― Нет! — Николь сама удивилась той резкости, с какой прозвучал ее ответ. — Эта меня вполне устраивает, — добавила она более спокойным тоном. — Как его зовут?

― Рохо.

― Ну что ж, Рохо, — Николь приблизилась к животному, стараясь смотреть ему прямо в глаза, — давай прокатимся.

Сделав вид, что не замечает предложенной Маркусом помощи, она вдела ногу в стремя и, сильным рывком подняв себя, опустилась в удобное американское седло. Почувствовав ее вес, Рохо попытался встать на дыбы, чтобы сбросить всадницу с седла, но теперь уже Николь была начеку. Крепко держа поводья, она наклонилась к лошади и уверенно проговорила по-испански:

— Я здесь и намерена оставаться в седле, так что советую тебе успокоиться. — Затем, обращаясь к Маркусу, бросила с вызовом: — Дай знать, когда будешь готов!

— Значит, ты знаешь испанский, — все так же спокойно заметил Маркус.

— Не так хорошо, как ты английский. Можем отправляться?

Одним быстрым движением Маркус оказался в седле подведенного ему жеребца. Он держался с уверенностью опытного наездника. Николь загляделась на лошадь и всадника — они оба были великолепны и производили впечатление единого целого.

Лаи-Веридас удобно располагалось в самом центре долины, полностью принадлежавшей Пераца, и выглядело очень живописным, во многом благодаря лесистым участкам. Николь заметила ангар, в котором, судя по всему, стоял принадлежавший Маркусу самолет, и рядом с ним расчищенную взлетную полосу. Должно быть, он очень опытный пилот, если может посадить самолет, не опасаясь задеть деревья, подумала Николь, прикидывая небольшое расстояние, отделявшее лес от предназначенного для взлета и посадки участка.

Справившись с Рохо, Николь начала получать удовольствие от езды. К ее радости, за исключением нескольких коротких замечаний, Маркус не пытался завязать разговор, и они молча скакали в направлении деревни. В какой-то момент расстояние между ними сократилось настолько, что Маркус случайно задел ее бедро своим. Прикосновение длилось не более секунды, но и этого оказалось достаточно, чтобы она успела почувствовать, как кровь быстрее побежала по венам. Ее охватило нестерпимое желание во что бы то ни стало продлить это ощущение.

— Думаю, вчера вечером тебе пришлось окончательно отказаться от намерения расстроить свадьбу отца и Леоноры. Поведение Эдуардо не оставило у меня никакого сомнения в отношении его чувств к Леоноре, не так ли?

Маркус окинул ее скептическим взглядом.

― А я никогда и не питал сомнений на этот счет. Твоя мачеха очень привлекательная женщина. Немногие мужчины смогли бы устоять перед ее красотой.

― Себя ты, вероятно, относишь к тем немногим, кто смог бы?

― Напротив. Я нахожу ее весьма соблазнительной. Но привлекательных женщин очень много, тем не менее далеко не каждая из них обладает качествами, которые мужчина хотел бы видеть в своей будущей жене.

― И что же это за качества? Вероятно, только та женщина может стать хорошей женой, которая будет беспрекословно подчиняться мужу? — поддела его Николь.

― Я говорил не о подчинении. Разве ты не согласна с тем, что основу отношений составляет уважение?

― Да, но только в том случае, когда оно распространяется на обе стороны.

― И ты считаешь себя достойной такого отношения?