Раскол: прелюдия к Катаклизму - Кристи Голден

— Еще раз! — прокричал Гаррош, подбежав к носу корабля, дрожа от нетерпения, как волк на охоте, пока они подходили вплотную к кораблю Альянса.

Мачта у тех уже была сломана, но Кэрн мог разобрать фигуру на палубе — та отчаянно махала белым флагом. Однако если Гаррош и заметил это, то не подал виду. Как только "Кости Маннорота" оказались на расстоянии абордажа, он издал рев и первым спрыгнул на вражеское судно, с оружием в каждой руке, и начал атаку на людей.

Кэрн с отвращением отвернулся. По закону Гаррош поступал обоснованно, но с другой, нравственной или духовной стороны, это было неправильно.

Ужасно неправильно, и Кэрн теперь мрачно думал, какое возмездие обрушат духи на Орду, Гарроша и, возможно, даже на него, Кэрна Кровавое Копыто, за то, что он позволил этому случиться.

Все закончилось быстро, слишком быстро — не то чтобы орков это особенно интересовало. Гаррош, к удивлению Кэрна, спустя несколько секунд скомандовал своим войскам "Стоять!". Таурен навострил уши и подошел как можно ближе, ожидая увидеть и услышать, что учудит Гаррош.

— Приведите мне капитана! — потребовал Гаррош. И вскоре тролль, крепко держа человека обеими руками, поспешно подвел и швырнул несчастного капитана на палубу.

Гаррош пнул лежачего ногой.

— Ты находишься в водах Орды, пес Альянса.

Человек, необычно поджарый и высокий для своей расы, загорелый, с короткими темными волосами и аккуратно стриженой бородой, просто поднял взгляд на орка.

— У нас же мир...

— Он не распространяется на вторжения на нашу территорию. Это явный акт агрессии!

— Вы сами видели, в каком положении мы были, — в голосе капитана появилась нотка недоверия. — И кролик бы не подумал, что мы агрессоры!

Ему не следовало говорить это. Гаррош тут же пнул по его ребрам. Кэрн расслышал, как одно или два хрустнуло. Человек закряхтел, его лицо побледнело, а потом покраснело.

— Вы находитесь в водах Орды, — повторил Гаррош. — В каком бы состоянии ни было ваше судно, у меня есть все права делать то, что я делаю. Ты знаешь, кто я?

Человек отрицательно замотал головой.

— Я — Гаррош Адский Крик, сын великого героя Орды, Грома Адского Крика! Капитан дернулся и вновь побледнел. Он точно знал его — если не имя, то хотя бы род. Гром Адский Крик был легендой в Альянсе не меньшей, чем в Орде.

— Я победил своих врагов и теперь ваше судно принадлежит Орде, а вы — наши военнопленные. А теперь вопрос, как мне поступить с вами? Я могу сжечь ваше судно и дать вам сгореть, — начал размышлять он, потирая подбородок. — Или просто отпустить. Я уже заметил, что у вас нет шлюпок. Зато в этих водах есть касатки и акулы, уверен, они любят вкус плоти Альянса не меньше, чем мои воины-тролли.

Капитан нервно сглотнул, без сомнения, подумав, что тот имел в виду тролля, что схватил его и теперь стоял подле Гарроша.

Тролль загоготал и наигранно начал облизывать губы. Кэрн и Гаррош знали, что тролли Темного Копья не были каннибалами, но капитану-то это было невдомек.

— А вот мой друг, Кэрн Кровавое Копыто, — продолжил Гаррош, показывая себе за спину, не оборачиваясь, чтобы посмотреть на Кэрна, — пытался убедить меня быть милосердным. И, знаешь ли, мне кажется, он мог бы быть и прав.

Глаза капитана обратились к Кэрну. Старый бык был уверен, что сам выглядит столь же удивленным, как и человек. Что задумал Гаррош?

Он захватил корабль, убив всех, кроме нескольких членов экипажа, а теперь этот орк говорит о милосердии?

— Сегодня, капитан, я показал тебе сильную руку Орды, но я покажу тебе и ее милосердие. Похоже, одиннадцать ваших пережили... шторм, — он слегка улыбнулся. — Мы дадим вам две шлюпки и немного нашей провизии. Этого вместе с удачей должно хватить, чтобы вы остались живы. И когда вы доберетесь до дома, расскажите, что произошло здесь. Скажите им, что Гаррош Адский Крик сегодня был и смертью, и жизнью для тебя и твоих людей.

Больше не сказав ни слова, он развернулся и ловко спрыгнул обратно на палубу "Костей Маннорота". Он быстро и тихо сказал что-то Туле, которая кивнула и взяла командование на себя. Кэрн видел, как достали несколько ящиков с пищей и один бочонок с питьевой водой, как передали две маленькие лодки. По крайней мере, Гаррош придерживался своей части этой дикой сделки. Таурен не без жалости наблюдал, как люди перебрались на эти лодки и принялись грести обратно, в сторону Нордскола.

Затем он пристально посмотрел на Гарроша, который стоял, выпрямившись и сложив руки, по-прежнему в броне, несмотря на шторм и угрозу кораблекрушения.

Гаррош был блестящим тактиком, жестоким воином, был любим теми, кого он вел за собой.

А еще он был злопамятен и горяч, и должен был узнать, что такое уважение и сострадание.

Кэрн немедленно поговорит об этом с Траллом по прибытии. Гаррош сослужил добрую службу Орде в Нордсколе, во времена сражений, подобых которым они доселе не знали. Но Кэрн знал, что после их возвращения в Оргриммар для сына Грома это плохо обернется. Те, кто прожил всю жизнь с мечом, временами не знают, что делать после окончания войны. Вне своей стихии, не способные направлять свои пыл и энергию самым привычным им путем, иногда они кончали как запоздалые жертвы той же самой войны, что забрала жизни их товарищей, умирая в тавернах или в уличных драках вместо настоящих сражений, или просто становились потерянными душами, что продолжают существовать, но не жить.

Гаррош обладал слишком большим потенциалом, слишком большим, чтобы все закончилось вот так. Кэрн должен был сделать все, что в его силах, чтобы сын Грома Адского Крика избежал подобной судьбы.

Но чтобы добиться успеха в таком начинании, Гаррош должен был сам хотеть этого. И теперь, вновь смотря на этого орка, столь непоколебимого в своей бескомпромиссности, Кэрн совсем не был уверен, что Гаррош будет рад менять свою судьбу.

Он оглянулся и посмотрел на медленно удалявшиеся шлюпки. По крайней мере, Гаррош сохранил несколько жизней, хотя у Кэрна закралось подозрение, что это было продиктовано высокомерием. Гаррош желал, чтобы слова о его деяниях достигли Вариана, без сомнения, чтобы позлить того еще больше.

Кэрн глубоко вздохнул и посмотрел на солнце, столь слабое в этих северных краях, но остающееся на своем месте. Он закрыл свои тускло-зеленые глаза и попросил у духов совета.

И терпения. Очень много терпения.

Глава 4

Это был праздник, подобного которому в Оргриммаре Кэрн не видел, и он не был уверен, что ему это нравится.

Не то чтобы он не хотел отдать должное солдатам, столь доблестно сражавшимся против Короля-лича и его слуг. Но он не хуже других — даже лучше некоторых — знал цену войне по всем фронтам и помрачнел, подумав, насколько щедра сейчас награда, которой встречают ветеранов.