Душный театр - Евгений Козловский

Галчуша. Я не про то, которое в пятом классе. Я про тон твой разухабистый, про словечки эти: побалуемся, разложилась, трусы сняла. Это вот знаешь как называется?

Пауза.

А называется это, Витенька... Витёк! называется это цинизмом. Когдачеловек очень уж боится чего... или дураком выглядеть боится, или обманутым быть... он вот так вот, примерно, как ты сейчас, выламывается. Дескать, ничего для него нет святого... надо всем, дескать, посмеяться может... море ему по колено и сам черт не брат. А наделе-то, Витенька, наделе цинизм только и показывает, что жутко человеку, что сильно ему одиноко. Что душау человеканежная и ранимая. Так что ни с настроения ты меня цинизмом своим не собьешь, ни обидишь...

Витёк. Дая... дая... гадом буду... дая... просто...

Галчуша. И я... и я... просто... Боже, как все просто, как все до поганости, до тошноты просто! Ну иди, иди, ну иди сюда, глупенький. Иди ко мне! Я тебе помогу...

Витёк. Подожди... ты ж мне это... ты ж это... во! ты ж про летчиканедорассказала.

Галчуша. Дачто про летчика. Что там дорассказывать. Все ведь давно понятно про летчика. Ну, ребятабыли знакомые. Ну, намекнулая им. Ну, они летчикавыловили, замочили. Капусты при нем оказалось как при дураке махорки. Потом уж спецом стали мы гусей этих вылавливать. Так, бригадой, годаполтораи работали. По ресторанчикам подмосковным. Данеужели ж ты меня к летчику ревнуешь?

Витёк (поет). Есть в саду ре-сы-торанычик пу-бы-личной. = О-ле-ге скучно и грустно одной. = Подошел паренек-ы си-мы-патичной, = парень в кепи...

Галчуша. Не надо, Витенька! Я понимаю: тебе страшно, тебе одиноко, но ты все равно не пой. Иди лучше ко мне. Вместе не так страшно будет. Ну, иди сюда. Вот хорошо, мой маленький. Вот так. Хорошо. Замечательно. Поцелуй. Поцелуй меня. Данет! -- вот сюдапоцелуй. И сюда. И сюдатоже. (Пауза.) Витя, Витенька, дорогой мой, единственный. А тебе? А тебе хорошо? Тебе хорошо со мною? Ну, не молчи, не молчи, отвечай, пожалуйста! Отвечай! Хорошо тебе? Хорошо?

Витёк. Галя... Галочка... Галинька... Никакая ты не Галчуша!

Галчуша. Никакая я не Галчуша.

Витёк. Как в тебе кровь-то колотится.

Галчуша. Это не во мне, не во мне. Это твоя кровь. Это ты свою кровь слышишь. Онав ушах у тебя стучит. Это... это нашакровь, наша. Ой, нежнее, нежнее! Ты ж поломаешь меня, медвежонок мой плюшевый! Нежнее... нежнее... Слышишь? Слышишь? Это под твоими руками во мне косточки трещат! Нежнее... нежнее...

Витёк. Ты ведьма, ведьма, ведьмакакая-то... Ни однабабасо мною никогдатакого не делала. Я как в первый раз, в первый раз будто. Что ж это у тебя засекрет такой?

Галчуша. Нету, нету во мне секрета, Витенька. Нету! Любовь одна. И ты ведь тоже меня любишь, скажи! Любишь?! Любишь? Ну не молчи, не молчи, скажи! Любишь?

Витёк. Я... боюсь... я не знаю как это сказать. Я ни разу в жизни не говорил такого.

Галчуша. Если боишься -- значит любишь. Значит -- действительно любишь. Если б не любил -- сказал бы. Чего уж тогдабыло бы не сказать? Слово и слово.

Витёк. Ага. Если бы не любил, чего было бы не сказать? Это ты правду, это ты в точку заметила. Слово и слово. Но почему же, скажи, почему мне тогдатебя так убить хочется? Раздавить! Задушить... Будто не люблю я тебя, аненавижу?

Галчуша. И это правильно, Витенька, и это верно. Если любишь -обязательно хочется убить, обязательно ненавидишь. Потому что понимаешь: без своей половинки ты никто, и жить незачем. А половинка -- хоть и половинка -все же не ты. У половинки своя судьба, своя воля. Захочет половинка -- уйдет. Или страшнее: не уходя, половинкою быть перестанет. И тогдакровью истечешь. Вот заэто, заэту ее власть над собою, и ненавидишь ее, заэто и убить готов. А вместе и себя, потому что нет тебе без нее жизни!

Витёк. Нету жизни, нету!

Галчуша. Так что ненавидь, ненавидь, ненавидь меня, пожалуйста. Ненавидь меня еще, еще, еще больнее!

Витёк. Ненавижу... Ненавижу тебя... (Пауза.) Лю-би-ма-я...

Галчуша. Единственный... Но только скажи: это не потому, что сирены! Не потому, что свет! Не потому, что помиловку отклонили! Скажи, что если бы сейчас здесь другая была -- хоть красавица-раскрасавица! -- ничего б ты такого не почувствовал, никакой ненависти! Скажи, ну, чего ж ты, скажи! Скажи! Не молчи!

Витёк. Не почувствовал бы; конечно, не почувствовал, успокойся, пожалуйста! Ну слышишь? Ну, ну, не надо! Не надо! Не плачь!

Галчуша. Я и не плачу. Я и не плачу, мой маленький. Мне хорошо. Мне правда, очень, очень, очень хорошо. И верно ведь, скажи, верно?! -- не такая я уж и старая, не такая и страшная. Ну, рыжая. Ну, веснушки. Ну, глазазеленые. Но это ведь не так важно? Не так важно?! Скажи! Скажи!

Витёк. Это важно, важно, это очень-очень важно! и веснушки! И глаза! Самые красивые в мире веснушки! Самые зеленые в мире глаза!

Галчуша. Даты ведь не видишь!

Витёк. Самые ласковые губы наземле! Ласковые... горячие... Все!.. Все! Не могу больше! Не могу! Подожди! Подожди! Постой! Не хочу чтобы все! Не хочу чтобы кончалось! Я еще хочу, еще! Я хочу чтобы всегда!..

Галчуша. Милый, милый мой! Красивый! Любимый...

Долгая пауза.

Витёк. Головакружится... Будто налодке плыву...

Вспыхивает свет. Галчушаи Витёк лежат рядом.

Галчуша. Не смотри! Не смотри наменя! Закрой глаза! Ну, пожалуйста.

Витёк. Ты знаешь... вывели нас напрогулку. Это еще до судабыло, не в одиночке еще сидел. Вывели, ав соседнем дворике, застенкою, бабы, слышим, гуляют. Веселые. Песни поют. А тут веснакак раз, солнышко. Возле урны, между плевков, травкасквозь асфальт пробивается. Ну, мы с бабами через стенку базарить. Попкаиз молодых, старательный: нельзя, орет, не положено! Прогулки, орет, лишу! -- бегает поверху, базлает, начальству по внутренней связи стучит, -- ачего он с нами поделать может? Что, девоньки, кричим, -- хочется? Веснаведь надворе! Ох, ребятки! отвечают, и не говорите, стосковались -моченьки нашей нет! Может, оторвете один данам забросите?! Мы ржать: жалко, кричим, вдруг, мол, самим еще пригодится! Ну тогда, отвечают, от нас ловите подарочек! И действительно, смотрим: через их решетку потолочную дачерез нашу летит что-то зелененькое. Не как травка, атакое... светлое... У нас аж сердце захолонуло: вдруг зачто зацепится?! Попка-дурак извернулся весь: поймать! Чуть не свалился. Только хрен ему! Поймает он, как же! Поднимаем, -- аэто нам бабы, оказывается, трусики свои перебросили. Камешек в трусики завернули и кинули... Во, думаем, пофартило. Сейчас, думаем, в камеру вернемся и прямо все впятером... ну, самапонимаешь... с этими трусиками... Один, салага, тут же наладился, во дворике -- мы не дали: потерпи, мол, святое, мол, дело; с тобой хорошо, говорим, говно, мол, напару рубать. А бабонькам: спасибо, кричим, всем подаркам подарочек! Аэтот дурак, попка, словно медаль ему заэто дадут: назвонил, настучал: двери открываются: лишаетесь, мол, прогулки! А нам уже ни солнышкаихнего не надо, ни травки ихней заплеванной: мы богатые, у нас трусики есть! Мы в камеру возвращаемся -- только что "Широкастранамоя родная" не поем. А у дверей парапрапоров в синих халатах: "очередной обыск". Шмональщики. Тут у нас богатство наше и отобрали... (Пауза.) Только ты того... ты не думай... Это я от чистого сердца... это не этот... как его... не цинизм.

Галчуша(улыбаясь, гладя Витькапо голове). А я и не думаю, мой хороший. Я и не думаю.

Пауза.

Витёк (вскакивая). А чего это мы болтаем? Будто напляже накаком! Времени-то в обрез! Самого главного могу и не успеть! Разведут -- больше не встретимся. В общем, слушай. Ты слушай, слушай меня, не кемарь! Если будет у тебя ребеночек... Ты ведь выйдешь, засоучастие много не дадут, даеще беременной... Короче, все эти бабки я тебе передаю. Только чтобы мамкаи сеструхадо смерти забот не знали. А остальное -- тебе и ребеночку. Всем, понял, хватит. Значит, слушай внимательно: мамкин адрес и где бабки затырены...

Галчуша. А может, не надо, Витенька? С чего ты взял, что ребенок получится?!

Витёк. Перед смертью получится обязательно.

Галчуша. Не надо, Витенька, слышишь? Не надо. Пожалей ты меня. Ну, милый!

Витёк. Галя! Разведут ведь сейчас, слушай, слушай, не мешай! Слушай, секи! Ну, я прошу тебя, Галя! прошу! Независимо даже от ребеночка. Ты ж надеждамоя, надежда!

Галчуша. Не называй, не называй меня Надеждой!

Витёк, прижав Галчушу в угол, насильно нашептывает.

Витёк. Ты запомнила? Запомнила? Повтори!

Галчуша. Ничего я не запомнила! Не хочу, не хочу я запоминать!

Витёк. Нет, запомнила, запомнила! Я же вижу: запомнила. Ну, пожалуйста, повтори. Пожалуйста.

Галчуша. Не хочу! Не надо мне ничего от тебя! Я сама... Самакак-нибудь...

Витёк. Ну повтори, повтори пожалуйста. Повтори.

Галчушасклоняется к Витьку, шепчет.

Галчуша. Но я не хотела. Честное слово, не хотела. Ты сам, сам!

Витёк. Зато мне сейчас спокойно. Первый раз с детстваспокойно. Ты даже не знаешь, как наменя эти бабки давили -- ты просто самане знаешь!

Галчуша. Конечно, давили.

Витёк. Не в том смысле. Бабки -- мура. А что про них я один навсем свете знал. Я ведь их никому не доверял -- тебе первой.