Война никогда не кончается - Егор Лосев

Высоко в небе кружил маленький беспилотный самолет-разведчик. Я представил себе, как сейчас операторы пялятся на нас в телевизор, курят, пьют кофе, шутят. И, наверное, если у нас будет идти бой и нам придется умирать у них на глазах, они будут так же смотреть, курить, пить кофе. В голове закрутились слова вчерашней песни:

Пусть даже команду отдали в азарте,Сильней дипломатии ядерный страх.А мы острие синей стрелки на карте,Что нарисовали в далеких штабах...

Мы первые жертвы допущенной спешкиИ задним числом перемены ролей.В военной стратегии мы - только пешки,Хотя и умеем взрывать королей!

И у генералов бывают помарки:Вдруг синюю стрелку резинкой сотрут...Но мы уже прыгнули, жизни на карте,А сданные карты назад не берут.

Успокаивало то, что здесь карты брали назад всегда и любой ценой. Неважно, какие карты: сданные или... битые. На тела и останки солдат менялись сотни живых террористов, только чтобы пацаны вернулись домой.

Сзади послышалось шуршание, и к нам вышел солдат, ведя на поводке огромную желтую псину с темной мордой. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что эта собака не занимается поисками наркотиков. Ростом с теленка пес величаво шел рядом со спецназовцем, под шкурой перекатывались мощные мышцы, а черная морда была серьезна и сосредоточена. И человек и пес легли рядом с Габассо. - Не помешаю? - прошептал ему собаковод.

- Нисколько! - ответил Габассо, обменявшись с псом выразительными взглядами.

Повернувшись ко мне, он прошептал на своём ломанном русском: "Смотри, какой большой собака. У него, как это вы говорите... а вспомнил, - "хлеборезка" как у крокодил, мой голова легко влезет!". От смеха я катался по траве, зажимая рот так, что даже пес с опаской подвинулся. Попытка перевести это собаководу успехом не увенчалась, на иврите это не звучало (Не знают местные, что такое хлеборезка), так что, он меня, к сожалению, не понял.

Прошло еще часа полтора, весеннее солнышко жгло нам спины. Мишаня рассказал, что наш новый радист Йоси даже спит с улыбкой в пол морды, он специально ночью проверил.

Наконец что-то начало происходить. Галь напрягся и прижал к уху наушник, то же самое сделал собаковод. Потом он достал бинокль и забубнил в гарнитуру рации, осматривая склон.

Вдруг мы все заметили маленькую фигурку, возникшую на склоне в пятистах метрах от нас. Боевик появился как будто из-под земли (потом выяснилось, что так оно и было, там оказался подземный ход). Он бежал вниз по склону, пригибаясь и прячась за валунами. Команды открыть огонь мы не получили, Мишаня со своим винтарем слился в одну линию. "Ну!", - хрипел он, - "Ну!". Но команды не было.

Собачник вскочил на ноги, отцепил поводок и что-то скомандовал псу, показав рукой. Пес молча скользнул вперед. Он несся за террористом, прячась в высокой траве и за валунами. Боевик уже удалился от нас метров на восемьсот, когда пес догнал его и прыгнул, но за секунду до этого убегающий оглянулся. Увидев летящего на него зверя, он только успел сгруппироваться и увернуться от огромных белых зубов. От толчка боевик отлетел в сторону, но на ногах устоял. Автомат, крутанувшись на ремне, улетел ему за спину. Пес уже готовился к новому броску, но террорист моментально выхватил из ножен на разгрузке здоровенный нож. Зверь остановился и попытался напасть сбоку, боевик отмахнулся тесаком. Человек и собака кружили на каменистом склоне холма.

Двое спецназовцев и собаковод бежали к ним. Я отобрал у Мишани бинокль, остальные тоже наблюдали, затаив дыхание, за разворачивающимся поединком. Все случилось за секунды. Пес изобразил ложную атаку, боевик вытянул ему навстречу руку с ножом. Пес, увернувшись от ножа, моментально сомкнул зубы на запястье. Даже на расстоянии километра мне показалось, что я услышал хруст кости. Выпустив руку, пес молнией прыгнул. Мгновение спустя, боевик лежал на спине, а пес стоял над ним, держа его зубами за горло. Поединок закончился.

Я думал, что зверь откусил террористу голову, но когда спецназовцы подбежали к ним и отозвали пса, оказалось, что пленный жив, пес просто придерживал его зубами за шею. Пока боевику перевязывали руку, пес подскочил к собачнику, поставил ему лапы на грудь и завилял хвостом. В это время нам скомандовали отступать. Из рощи выкатились спецназовцы, таща на себе двоих спеленатых боевиков. Еще один вел на поводке пса. Этот выглядел не меньше первого, только похож был на бельгийскую овчарку.

Мы быстро двигались обратно к бронетехнике. Нас догнали спецназовцы с пленным и пес с хозяином, который на ходу разглядывал потертый "Кабар" в кожаных ножнах. "Его трофей!", - кивнув на пса, сказал он, заметив мой взгляд.

В роще, где мы только что были, прозвучало несколько взрывов. "Сюрприз сработал", - ухмыльнулся один из спецов. Еще через несколько минут по нам открыли огонь со склона холма. А потом сели на хвост серьезно. На тропинку, вдоль которой мы двигались, с недолетом упало несколько мин. Мы уносили ноги, уже бегом.

Впереди загрохотали мощные взрывы. Что-то орал в рацию командир роты, наводя вертушки. Леха хлопнул меня по каске и показал рукой влево. Я на бегу повернул голову, и волосы у меня встали дыбом. На пригорке, в паре километров от нас, стояла какая-то колымага, в кузове был установлен лоток со НУРСами, и вся эта конструкция лупила в нашу сторону прямой наводкой. Очередной залп упал с перелетом метров в двести, земля под ногами вздрогнула, взрывная волна шарахнула, как доской, но мы продолжали бежать дальше. "Как фрицы под Сталинградом!", - проорал Леха. Над нами наконец-то пронеслись "Кобры", плюясь огнем. Но до того как они успели разнести на хрен самодельную "катюшу", она выпустила еще с пол лотка. Ракеты с ревом улетели вперед и взорвались в голове колонны. Кто-то дико заорал. Ведущая вертушка выпустила по установке залп ракет, и машина превратилась в огненный шар.

Разрывами зацепило двух солдат из первого взвода: одного в плечо, второму осколками почти оторвало ногу, несколько человек оглушило и сбило с ног. Врач и санитар бросились к раненым. Зорик стрелял из "Негева" длинными очередями по зарослям недалеко от нас, оттуда тоже мелькали вспышки выстрелов. Мимо пронесся Габассо, на бегу разворачивая носилки.

Пока перевязывали раненых, миной перебило ноги одной из собак. Пес, который был похож на кавказскую овчарку, лежал молча и даже не скулил, только смотрел красноречивым взглядом карих глаз. Не наложив повязку, нельзя было двигаться дальше. Наш санитар помог собаководу оттащить пса за гряду камней, там они начали лихорадочно бинтовать обе перебитые лапы, накладывая шины. Мы уже сильно отставали, задерживаться на месте было опасно. Зорик и спецназовец с ПК* прикрывали их. Сзади подлетел Галь. "Добивай своего пса, - закричал он, - из-за него все подохнем!". "Я сначала тебя добью!", - заорал в ответ взбешенный собаковод, не отрываясь от дела. "Что?!, - завопил Галь, - Что ты сказал?!", - и попытался направить автомат в сторону собаки. Один из спецназовцев схватил оружие за ствол, задирая вверх. Ситуацию спас наушник рации, там кто-то забубнил и Галь убежал, пообещав разобраться с нами позже. Половину своего еще не заработанного авторитета в наших глазах он только что потерял. Мы взвалили повеселевшего пса на носилки и рванули дальше.

Через полчаса мы уже сидели в "Накпадоне", который, ревя двигателем, вез нас на базу.

Раненых и спецназ забрали вертолеты. Сегодня вроде обошлось, хотя импровизированная "катюша" понаделала дел.  

* ПК - пулемет калашникова

На базе летеха попытался накатать "телегу" по поводу того, что ему, мол, угрожали, но естественно, не нашел свидетелей.

На следующее утро было тихо. Полчаса назад Габассо и Йоси сменили нас с Зориком в карауле, и все эти полчаса я безуспешно пытался выиграть партию в нарды у нашего второго пулеметчика - друза по имени Аюб. Но так как я научился играть сравнительно недавно, а Аюб играл в нарды с пеленок, то шансов у меня было не много. Мы играли на тосты, кто проигрывает, готовит тосты на всех. Один раз, я уже сходил на кухню.

"Лошадью ходи, лошадью!", - раздалось с верхней кровати; это Леха проснулся и решил помочь советом. Аюб невозмутимо посмотрел на него и хотел что-то ответить, но в это время наверху раздался взрыв. Сразу же по коридору пробежал дежурный офицер. "Взрыв на третьем посту!", - крикнул он. У меня упало сердце, именно там Габассо и Йоси сменили нас полчаса назад. Мы не сговариваясь рванули к выходу.

В воздухе стоял мерзкий запах горелой курицы. Вокруг были разбросаны мешки с песком, Валялся сбитый со станка ,покореженный пулемет. Габассо сидел, в ходе сообщения прислонившись к снарядным ящикам, залитым бетоном, и мычал, ворочая выпученными глазами. Вся правая половина лица была обожжена, опухшие пальцы на руке неестественно торчали в сторону. Ротный, сидя на корточках, тряс его за разгрузку. "Кто это?!", - кричал он в лицо Габассо, показывая на распластанное в проходе тело. "Кто дежурил с тобой?!". Габассо только мычал и тряс головой.