Страна овец - Илья Шумей

После блужданий по окрестным дворам, когда вечерний воздух неприятно холодил обстриженный затылок, кафе встретило меня теплом и аппетитными запахами. Еще несколько минут назад в приступе глухого раздражения я уже подумывал о том, чтобы развернуться и поехать домой, но теперь мое мнение переменилось, и я подумал, что все обстоит не так уж и плохо.

Не успел я еще сориентироваться в царящем внутри полумраке, как из-за одного из столиков выскочила нескладная фигура и яростно зажестикулировала, привлекая мое внимание. По взлохмаченной шевелюре я опознал в ней Япета и поспешил ему навстречу.

– А мы уж думали, что больше никто и не придет, – он возбужденно затряс мою руку, – Старшой уже начал, давай скорее! Кстати, ты у нас кто?

– Термит, – я вовремя сообразил, что он интересуется отнюдь не моим настоящим именем.

– А-а-а, понимаю, – он улыбнулся и изобразил руками что-то вроде взрыва, – пш-ш-ш!

– Вроде того, – мне совсем не хотелось вступать с ним в дискуссии, в конце концов, я пришел сюда для того, чтобы пообщаться со Старшим.

Мы подошли к столику, за которым уже сидело пять человек. Поскольку я до сегодняшнего вечера видел Старшего лишь однажды, да и то со спины и в полумраке автомобильного салона, то узнал его не сразу. Его коротко остриженные с проседью волосы и угловатое лицо с решительным подбородком разительно контрастировали с остальной собравшейся братией, набранной в основном из студентов. Их лица были мне совершенно незнакомы. Я предполагал встретить здесь своего соучастника, Левого, но либо он передумал, либо его удержала дома вывихнутая нога. В принципе, это ничего не меняло, поскольку его я также не мог назвать своим знакомым.

– Познакомьтесь с Термитом! – представил меня Япет собравшимся.

– Рад, что ты заглянул, присаживайся, – Старший указал мне на свободный стул и добавил, обращаясь к своему водителю, – обслужи человека, хорошо?

– Нет проблем, – Япет кивнул и засеменил к стойке.

– Мы тут уже начали, – снова заговорил Старший, – так что я продолжу, а ты догоняй. Для опоздавших повторять на бис я не буду.

– Ладно, – кивнул я.

– Чтобы ты не чувствовал себя совсем уж потерянным, то я кратенько представлю остальных, – он обвел рукой сидящих рядом с ним молодых людей, – Укол, Фауст, Скорпион и Фобос. Подробности выяснишь позже, если захочешь. Хотя я считаю, что в нашем деле, чем меньше о тебе знают – тем лучше. Спишь спокойнее.

Четыре пары глаз посмотрели на меня так, словно подозревали во мне потенциального предателя. Я постарался ответить им тем же, внимательно рассмотрев каждого из них, но почти ничего примечательного не нашел. Первые трое были парнями лет двадцати, моими ровесниками. Скорее всего, они оказались такими же как я, студентами, получившими от ворот поворот, и не испытывающие особой любви к тем, кто возвел барьер на пути их карьерного роста. Интересно, они тоже кидались в окна салонов горящими бутылками прежде чем попасть в обойму Старшего?

Фобос несколько выпадал из общей картины как по возрасту, поскольку был явно старше, так и по комплекции, своей широкой спиной загораживая почти весь бледный вечерний свет, струившийся из окна. Его лицо не выражало никаких эмоций, возможно он уже неоднократно слышал все то, что рассказывал сейчас Старший, и просто терпеливо дожидался конца лекции.

– Итак, – голос Старшего прервал мои раздумья, – к настоящему моменту сложилась четкая структура, позволяющая безнаказанно качать деньги из карманов законопослушных обывателей. В данный порочный круг тесно вовлечены средства массовой информации, активно формирующие у людей требуемое мнение. Те, кто уже прошел Психокоррекцию, образуют что-то вроде огромной секты, подчеркнуто дистанцируясь от тех, кто еще не приобщился к «свету истины». Остальные, как мы с вами, чувствуют себя ущербными и неполноценными, мало-помалу склоняясь к мысли, что быть Пустышкой лучше, чем быть изгоем. Рано или поздно, если ничего не предпринять, такие как мы банально вымрут, и общество, выстроенное под одну гребенку, окажется беззащитным перед возможными вызовами. В полном соответствии с эволюционной теорией, лишившись изменчивости и способности адаптироваться к изменяющимся окружающим условиям, человечество исчезнет с лица Земли.

Япет поставил передо мной кружку пива, и после нескольких глотков я решил, что в такой уютной обстановке могу слушать эту лекцию сколько угодно. С перерывами на посещение туалета, разумеется.

– Это массовое безумие, охватившее людей – не первое и, увы, не последнее, – продолжал Старший, – но на сей раз оно зашло слишком далеко. Наша задача – разорвать порочный круг всеобщего оболванивания, пока деградация человеческого общества не стала необратимой. У людей должно оставаться право выбора.

– Легко сказать… – хмыкнул Фауст.

– Я понимаю, кажется маловероятным, что несколько человек способны нарушить работу огромной раскрученной машины. Но для того, чтобы наши действия были максимально эффективны, надо лучше представлять себе ее устройство и знать наиболее уязвимые места.

Старший окинул взглядом стол с опустошенными кружками и выразительно посмотрел на Япета, который, отрывисто кивнув, скрылся в направлении стойки. Такие заговоры мне нравились!

– Скажу сразу, – продолжалась лекция, – громить психокорректорские салоны, чем развлекались некоторые из вас, абсолютно бессмысленно. Вы лишь вызовете на свои головы гнев простых обывателей, что их посещают, и лишь расширите пропасть, пролегающую между ними и вами. Действовать надо иначе.

– Как? – одновременно спросило несколько голосов.

– Салоны – по сути, лишь окончания щупалец, тянущихся очень далеко… и высоко.

– Надо думать, – обронил Скорпион, на секунду оторвавшись от своей кружки.

– Все салоны принадлежат различным семейным Кланам Корректоров, и, в конечном итоге, являются проводниками политики, определяемой их Лигой. Все денежные потоки так или иначе замыкаются на ней, и оттуда же исходит стратегическое управление всей системой. Если мы хотим что-то изменить, то начинать надо оттуда, с самого верха.

– Да ну! – Укол безнадежно махнул рукой, – нам к ним ни за что не подобраться.

– А если я скажу, что это очень даже возможно? – Старший вопросительно приподнял бровь.

– Каким же образом?

– Корректоры, даже очень высокопоставленные – тоже люди, и время от времени выходят в свет. В этот момент простому смертному вполне можно их перехватить.

– И что дальше? – не унимался Укол, – и вообще, давайте конкретный пример в студию!

– Пожалуйста, вот вам пример, – Старший перевернул руки ладонями вверх, – в ближайший понедельник Георгий Саттар, Председатель Лиги, будет обедать в ресторане «Золотой бык» – чем не место для небольшого «камерного» пикета.

– «Золотой бык»? – с сомнением в голосе переспросил Фауст, – в подобные заведения кого попало не пускают.

– Нас пустят, это я беру на себя, – заверил его Старший, – от вас только требуется одеться поприличнее. Строгий костюм, галстук, и все такое.

– Допустим, – скептицизм Фауста не отступал, – но чем мы сможем пронять этого прожженного жулика? Поплачемся о нашей нелегкой судьбе?

– А вот тут мне потребуется ваша помощь. Одна голова хорошо, а три… четыре… шесть – лучше! Давайте свои предложения, и мы совместными усилиями что-нибудь да сообразим.

Япет выставил на стол очередную порцию пива и закусок, и мы начали мозговой штурм.

Вообще-то представлялось крайне маловероятным, чтобы наша разношерстная компания, как следует заправленная алкоголем, смогла бы в столь сжатые сроки породить что-нибудь дельное, но мы постарались. По мере того, как росло число опустошенных кружек, высказываемые идеи становились все более безумными, а их обсуждение все более жарким. Старший тем не менее сохранял невозмутимый вид и время от времени делал пометки в своем органайзере.

Сильнее всех распалялся Укол. Тех, кто был с ним не согласен, он обстреливал вишневыми косточками, воруя ягоды из вазы, стоящей перед Старшим. В конце концов, он разругался со всеми, кто сидел за столом, кроме Фобоса, являвшего собой его полную противоположность. За все время дискуссии тот открыл рот всего пару раз, да и то, лишь когда у него о чем-нибудь спрашивали. Тем не менее, Укол не мог этого так оставить и очередную косточку все же выпустил в него.

Выстрел оказался точным, но косточка так и не достигла цели, застряв между большим и указательным пальцами Фобоса в нескольких сантиметрах перед его лицом. Не говоря ни слова, и даже не глядя на ошарашенного Укола, он неторопливо опустил руку и положил косточку на блюдце. В горячке дискуссии никто не обратил внимания на данный инцидент, только Старший неодобрительно посмотрел на Укола, который после этого притих и до самого конца встречи вел себя тише воды ниже травы.