Непризнанная в Академии оборотней (СИ) - Шеху Тина

— Если он… — мне было неловко и спрашивать, и произносить мужское имя, но, проклятье, я не могла сдержать свой язык. — Если он ушёл к волчице, то кто же ты?

Из тёмного угла раздался выдох. Мгновение я не слышала ничего, кроме своего учащенно забившегося сердца. Даже успела решить, что соседка заснула, как та решила ответить.

И услышав её ответ, мне стало больно. Пальцы на ногах подогнулись, а к горлу подкатил неприятный ком.

— Я не смогла раскрыть зверя, — едва слышный голос разрезал тишину. — Непризнанная без намёка на успех.

Я долго ворочалась в постели в неприятных чувствах, пока недовольный Винсент, не ущипнул за локоть, чтобы я, наконец, угомонилась и заснула. Пришлось послушаться, а то кусается эта мелкая зверюга весьма неприятно.

Лекционное занятие начиналось через час после открытия столовой для оборотней. Предполагалось, что студенты обязаны вставать в пять часов утра и проделывать водно-косметические процедуры не больше часа.

Без пяти минут шесть самые резвые студенты уже подпирали двери столовой, желая ворваться одними из первых. Ведь потом не всем хватит мест.

Как и мне сегодня. В небольшом помещении, казалось, собралась вся Академия. Кухарки еле успевали бегать с кухни до окна раздачи, одновременно с этим ругаясь с наглыми чем-то недовольными оборотнями.

Первый свой поход в местную столовую я провела в поисках свободного стула.

— Извини, а можно сесть рядом с тобой?

— Тут занято, — бросила мне заспанная блондинка, тут же облокотившись о спинку скамейки и занимая собой два посадочных места.

— Тут кто-то сидит? — не заметив никаких вещей, я поинтересовалась у студентки.

— Я, — она навалилась на стол и принялась тягуче медленно пить чай из железной кружки.

— Но здесь бы хватило места для нас обеих.

— Проваливай давай, первокурсница, — гаркнул на меня сидящий напротив лысый оборотень.

И для пущего эффекта сверкнул алыми глазами.

Почувствовала, как на моём лбу сходятся брови. Хотелось закричать, привлекая к себе и этой несправедливости всеобщее внимание. И так сесть вообще не куда, так на единственное местечко не пускали!

— Девочка, — шепнул мне ещё один парень, вытащивший изо рта вилку. — Послушай его и иди отсюда, пока Сун не взбесился.

Этот Сун издал неприятный гортанный звук, и мне ничего не оставалось, как повержено уйти. Отвоевать место я бы ещё могла, но сидеть по соседству с разъярённым чудовищем мне сегодня не захотелось.

В итоге, кое-как я жевала мясо на булке, прижавшись к стене столовой. Вынести еду мне строго запретила кухарка. А в первую учебную неделю я пообещала себе не нарушать никаких запретов и только присматриваться к округе.

Выдохнула, когда пришлось стирать с кофты жирное пятно. Кто-то сильно толкнул меня в бок, и мясо слетело с хлеба прямо на мою одежду.

— Извиняй, — прошептал выходивший из столовой грузный парень.

Надо было оставаться в комнате, как Вивьен. У соседки была припасена какая-то еда, которой она и поделилась со мной вчера.

Вивьен редко посещала столовую утром, предпочитая сладко досыпать лишний час и избегать толкучку из невыспавшихся студентов.

В обед, говорят, народу почему-то в столовой меньше. Вроде бы группы распределяются по часам.

Быстро закончив со скромной трапезой, я смахнула с белой одежды оставшиеся жирные крошки и побежала искать нужную аудиторию. Самой первой студенческой лекцией в моей жизни будет «Всеобщая история».

Звучало неимоверно скучно, но посещение было для меня обязательным. Посмотрим, что там за преподаватель.

На деле оказалось ещё скучнее, чем я предполагала. Безбородый дедок в светлом балахоне вещал размеренно и тихо. Так, что я пару раз ловила свою сползающую к столу голову. Другие студенты, тоже не прячась, клевали носом. Удивительно, как сам профессор не заснул.

Мировую историю я и так знала назубок. Ничего нового профессор не рассказывал, лишь зачитывал строки из учебника.

И тогда я решила больше не посещать эти лекции. А на экзамене… пусть назовёт мне любую страницу из этой толстой книги, и я зачитаю её наизусть без подсказки.

Спасибо бабуле. Всеобщая история являлась одной из нескольких книг в нашей скромной домашней библиотеки. И, разумеется, бабушка заставляла меня всё детство её перечитывать, да рассказывать.

Среди первокурсников находились как оборотни, так и непризнанные. Те же лица, что и на вчерашней тренировке с ректором. Я сидела рядом с девочкой-оборотнем, которая не осталась ко мне вчера равнодушной.

Красноволосая с неровными кудряшками по плечи. Девушка первая подошла ко мне с добродушной улыбкой.

Теперь-то я могла познакомиться без каких-либо мешающих обстоятельств. Мы проболтали половину лекции до тех пор, пока профессор не попытался нас рассадить.

Оборотень оказалась медведицей и представилась Анной. Поинтересовалась моим самочувствием. Я поблагодарила её за помощь и предложила ходить на занятия вместе. Анна приняла это предложение с удовольствием. Видимо, она тоже ещё не успела здесь как следует обжиться и завести знакомства.

Так я и обрела свою вторую подругу среди студентов Академии Оборотней.

За занятием историей мира следовала ещё одна история. Но уже ближе к теме. «История оборотничества». Вот на этом курсе точно должны дать ответы на мои бесконечные вопросы.

Отправилась искать кабинет я в одиночку. Перед занятием захотелось зайти в туалет. Анна порывалась пройтись со мной, но её увлёк беседой какой-то парень из медведей, чему моя новая подруга, кажется, была очень рада. Я заверила её, что найду кабинет сама, и мы скоро встретимся на уроке.

За очередным поворотом скрылась серая куртка. Я почувствовала нарастающую неловкость. Вчера же наговорила Идену плохих вещей. Его и так не любят, а я поддалась чужим разговорам и высказала грубости ему в лицо.

Было стыдно. Сильно стыдно. Так, что возникла мысль догнать парня и извиниться, но…

Щёки защипало. Наверняка на них проявился яркий румянец, как бывало, стоило мне заговорить с мужчинами!

И пока я пыталась успокоить нервно зашедшее в скачке сердце, серой куртки и след простыл. Затерялся в одном из бесчисленных коридоров этого замка с лабиринтами. И зачем было строить настолько сложное и запутанное здание? Как сам архитектор смог додуматься до подобного решения? И кто его поддержал?

Я брела вдоль одной из стен. Говорят, чтобы не потеряться, следует придерживаться одной и той же стороны коридора. Я выбрала левую. По дороге разглядывала старинные настенные подсвечники с незатухающими свечами. В каждом медном канделябре находилось ровно по три одинаковые свечи. И горели они слишком ровным и похожим друг на друга пламенем, чтобы быть реальным. Выходит, кто-то поддерживает во всей Академии освещение магией? Я всерьёз задумалась, повстречалась ли мне хоть одна потухшая свеча? Ммм… наверное, нет.

Тихонько отыскала дверь в туалет. Чисто, светло и пахло травами. Видимо, окуривают чем-то приятным, чтобы не раздражать чувствительное обоняние любого оборотня.

Обошла длинный стол для вещей и упёрлась руками в бортики умывальника. Над ним располагалось зеркало.

— Какой же у меня усталый и болезненный вид, — я провела указательным пальцем под глазом, надавливая на проявившийся отёк.

— И как бы я предстала в таком виде перед Иденом?

Палец резко спустился по щеке к губам, которые я резко захлопнула и прикрыла ладонью. Что я только что сказала? Ещё и вслух?

Я не могла признаться себе, что постоянно думала об этом несносном оборотне. Но только о том, что мне было стыдно за свои слова перед ним!

Я продолжала глядеть на своё отражение с распахнутыми в изумлении глазами и ругала себя. Дура! В столовую и на занятия ты, значит, не стесняешься ходить в таком виде. Чем же этот Иден был более особенным, нежели остальные студенты?

Ответ был одновременно так близко, и так далеко, чтобы поймать его и осмыслить.

Мы с волком уже не раз сталкивались за эти три дня в Академии, чтобы считать это случайностью. Хотя это случайность и есть!