Под шепот океана - Барбара Ханней

Он влюбился в нее снова, и они втроем стали настоящей семьей.

Сейчас эта мечта казалась ей несбыточной. Слава богу, она вовремя образумилась.

Гас нахмурился:

– Ты ведь не против, чтобы я встретился с Ником, правда?

– Нет, конечно нет. – Что еще она могла ему ответить?

Прищурившись, он пристально посмотрел на нее:

– Но ты выглядишь встревоженной. Думаешь, могут возникнуть какие-то проблемы?

Фрейя покачала головой:

– Нет, если мы будем осторожны.

– Я хочу помочь Нику всем, чем смогу. – Немного помедлив, он тихо добавил: – Обещаю, что не буду спешить.

Разумеется, не будет. Она ему не позволит.

Глава 4

После полудня Фрейя и Гас приземлились в Дирранвейле, местечке неподалеку от Шугар-Бей. Забрав с парковки аэропорта машину Фрейи, они поехали на побережье по дороге, идущей через поля сахарного тростника.

Здесь все осталось таким же, как раньше, – волнообразный рельеф местности, рыжая земля, бескрайнее море пушистых розовато-лиловых метелок, колышущихся на высоких стеблях тростника. Неожиданно Гаса охватила ностальгия.

Он вспомнил, как в возрасте шестнадцати лет впервые ехал по этой дороге на заднем сиденье родительского автомобиля вместе со своей сестрой. Они оба тогда злились на отца за то, что он решил переехать из Брисбена в Шугар-Бей. Им не хотелось менять школу и расставаться с друзьями.

Всю дорогу они ссорились из-за пустяков и недовольно ворчали... до тех пор, пока не преодолели последний подъем и Шугар-Бей не предстал перед ними во всей своей красе.

При мысли о первом впечатлении, которое произвел на него прибрежный городок, ставший на два чудесных года его домом, Гас почувствовал приятное волнение. Он с нетерпением ждал, когда его ноздри уловят соленый запах океана, когда ноги ступят на мягкую теплую землю и солнце обожжет плечи.

Ему казалось, что он уже слышит шум прибоя. Впервые за долгое время он вспомнил, какое удовольствие ему раньше доставляло катание по волнам на доске.

Когда-то он очень любил это место. Непонятно, почему он так долго сюда не приезжал.

Гас повернулся к Фрейе:

– Наверное, Нику нравится здесь жить.

– О да. В этом нет никаких сомнений.

Большую часть ее лица скрывали темные очки, но дернувшийся уголок рта выдал ее волнение. Очевидно, она нервничала еще больше, чем он.

В самолете они мало разговаривали, потому что пожилая женщина, сидевшая рядом с ними, пыталась встрять в каждый их разговор.

Все же ему удалось узнать, что Фрейя с Ником жили в квартире, примыкающей к галерее, где она работала, но на время ее отъезда он перебрался в домик Поппи. Они договорились, что Гас остановится в гостинице.

– Полагаю, ты предупредила Поппи о моем приезде? – спросил он.

– Нет. – Ответ Фрейи удивил его. – Я пока ничего ей не говорила. – Она закусила губу.

– Этому есть какая-то причина? Она все еще на меня злится?

Фрейя покачала головой:

– Моя мать не умеет держать язык за зубами. Она бы все рассказала Нику. Зачем ему лишнее волнение?

Гас был вполне удовлетворен этим объяснением.

– Когда ты собираешься привести меня к ним? Мне следует поехать в отель и ждать, пока ты меня не позовешь?

Они подъезжали к перекрестку, и Фрейя перестроилась в крайний ряд и сосредоточилась на дороге. Она ответила на вопрос Гаса только после того, как повернула.

– Сегодня у Ника матч. Я подумала, что было бы хорошей идеей взять тебя с собой. – Она быстро добавила: – Вы с ним смогли бы пообщаться в непринужденной обстановке.

Гас был слишком удивлен, чтобы ответить сразу. Весь день он пытался себе представить свою первую встречу с Ником. Он думал, что его знакомство с сыном произойдет в четырех стенах под неусыпным контролем Фрейи и Поппи, поэтому предложение встретиться с ним в общественном месте в непринужденной обстановке показалось ему заманчивым.

– Это отличная идея, – сказал он ей. – В какую игру играет Ник?

– В регби.

Гас тяжело сглотнул. Когда-то эта игра была его любимым занятием.

– Как он может это делать в его состоянии? Регби ведь такая жесткая игра.

– Я знаю. – Фрейя пожала плечами. – Я думала, что доктора запретят ему играть, но они сказали, что он может продолжать заниматься спортом, пока лекарства ему помогают.

– Удивительно.

– Да, но я тебе уже говорила, что со временем эти лекарства перестанут быть эффективными.

Гас сдвинул брови:

– Итак, когда ты ему скажешь, кто я и зачем приехал?

– Не думаю, что мы сможем говорить о подобных вещах на стадионе. Мой дом для этого больше подойдет.

Ее дом.

Гас вдруг почувствовал себя посторонним. У Фрейи и Ника был дом, где они жили все эти годы. Без него.

Только в этот момент он понял, что они уже поднялись на последний холм и внизу перед ними открывается панорама Шугар-Бей, еще более красивая, чем он помнил. У него защемило сердце.

Словно прочитав его мысли, Фрейя остановила машину, чтобы он смог полюбоваться живописным видом. Маленький городок огибал песчаный берег бухты в форме полумесяца, зеленые рога которого глубоко вдавались в бирюзовую гладь океана.

– Ничего себе! – Гас даже не надеялся, что Шугар-Бей до сих пор оставался тихим уютным уголком, который он любил. – Он не изменился.

– Да, почти не изменился.

– Я боялся, что берег застроили отелями и он кишмя кишит туристами.

– К счастью, нет, но домов стало больше. – Фрейя указала ему на группу зданий неподалеку от набережной, возвышающихся среди остальных построек. – Местные власти строги в этом вопросе. Они не позволяют строить здания выше шести этажей.

– Мудрое решение.

Перед его мысленным взором пронеслись яркие образы прошлого. Вот они вместе с Фрейей сидят на берегу и, любуясь солнечными бликами на воде, едят рыбные палочки и чипсы из бумажных пакетов. Вот он плывет на доске по волнам, находясь в гармонии с самими собой, с силами природы, со всем миром.

То было их с Фрейей последнее лето.

Фрейя снова привела машину в движение, и по дороге он увидел дом, в котором когда-то жил со своими родителями. Ниже располагались улицы, где когда-то жили многие его друзья. Затем показалась его школа, на территории которой возвели новый корпус из кирпича.

Не разговаривая, они проехали еще два квартала и очутились рядом с полем для регби, окруженным старыми индийскими смоковницами.

У Гаса еще сильнее защемило сердце, когда он увидел между деревьями зеленый газон, белые ворота, мальчиков в яркой форме и болельщиков, собравшихся вокруг поля.

В течение двух счастливых лет это был его мир.