(не)желанный брак. Поцелуй Камня (СИ) - Мун Эми

- Она сказала, что ей душно и хочется к окну, - лишь однажды обронил король. – Зачем я позволил…

Горечь и сожаление Генриха были настолько острыми, что Вильгельму стало не по себе. Не хотел бы он любить настолько сильно. Но контроль над привязанностями всегда давался ему легко, и  даже Лидии Вильгельм не позволял сжать коготки на сердце слишком сильно. Да, он выбрал ее в спутницы жизни. Как подходящую для этого женщину. Красота, умение себя держать, раскованность наедине и знатный, хоть и обедневший род – а что еще надо?

- Ну, а как дела в твоем замке? – сменил тему Генрих.

Проклятье!

- Фон Арнет не доставляет хлопот.

И даже больше. Девчонка отказывалась выходить из комнаты. В его замке поселилась монашка! Ни приказов, ни капризов. Но хотя бы аппетит улучшился. К тому же фон Арнет вздумала занять себя пачканьем бумаги.

В письмах значилось, что картины восхитительны, но вряд ли девица умеет вполовину того, чему обучают живописцев. Скорее, данное определение – элемент вежливости, не больше.

На ум пришли те два холста, которые он видел в замке Арнет. До сих пор в ушах шумел прибой, а воздух хранил запахи весенней травы и яблонь. И подписи нет. Мастер пожелал остаться неизвестным. Жаль.

В серых глазах короля мелькнуло понимание.

- Предлагаю покончить с неприятными обязательствами одним махом. В честь послов я обязан устроить бал, к тому же, - тут король нахмурился, - заодно можно приурочить сие мероприятие к королевскому дню рождения.

- Еще три недели, Ваше Величество.

Но Генрих махнул рукой. Он и раньше не любил «бестолковое веселье», а после смерти жены совершенно замкнулся в себе.

- Представишь фон Арнет ко дворцу, - озвучил очевидное, - два вечера, и можешь быть свободен.

- Вы слишком щедры, Ваше Величество, - хмыкнул Вильгельм. – Надеюсь, фон Арнет выдержит.

Король опять вернулся к  разглядыванию окна. Его тоже тяготило происходящее, несмотря на то, что девушка умерла бы в любом случае.

- Покойный фон Арнет обладал честью и достоинством, пока не попал в лапы новой жены. Постарайся держать себя  мягче с его дочерью.

Доброе слово от короля? Ну надо же! Не Генрих ли предоставил ему списки с кандидатками? А до этого первый завел разговор о том, что тридцать пять лет – достаточный срок ожидания.  Проклятье само собой не рассосется.

- Постараюсь, - поднялся на ноги.

Но обещать не стал.

***

Мазки ложились на бумагу едва заметной тенью. Одно неверное нажатие – и портрет будет испорчен, но рука легко порхала по бумаге.

Это стало ее спасением. Отдушиной, позволившей не думать ни о прошлом, ни о будущем. Осталось только настоящее. Старый замок, богатые, но чужие покои.

А  еще Лора. Ее было много. В набросках и просто так… Девичья болтовня разгоняла тишину и, удивительным образом, дурные мысли.

Даже кошмары поблекли, хотя иногда все еще подкидывало. Под спиной мерещились каменные складки одеяла вместо добротной перины, а  внизу живота огненными сгустками пульсировала боль.

В такие моменты Бекки сразу брала в руки кисть – Лора притащила ей плохенький, но все же инструмент, да и краски нашлись.

- Не шевелись, - произнесла, не отрывая взгляда от бумаги.

- У меня сейчас руки отвалятся!  Госпожа, молю - пять минут отдыха!

Вот лиса! Руки у нее отвалятся, как же. Просто кое-кто не в меру любопытен.

- Ты же смотрела набросок полчаса назад.

- Но ведь красиво! Воистину дар Создателя!

А лесть так и брызжет.

- Была бы от него польза, - вздохнула Бекки.

Отец позволил рисовать лишь с условием, что никто не будет знать имя мастера. Раньше Бекки это было неважно, лишь бы рисовать, а теперь… Перед кем прятаться? – Ладно, отдохни.

Девушка сорвалась с места быстрее, чем последний звук растаял в воздухе.

Жадно выхватила рамку  нее из рук и замерла, впившись взглядом в набросок.

- Это… Это правда мое будет?

Вот смешная, сколько раз уже спрашивала?  И было бы чем восхищаться. Сильно Бекки не мудрила, нарисовала как есть – Лора с подносом в руках. На первый взгляд серьезная и строгая, но в голубых глазах пляшут смешинки. Даже веснушки на задорном носике улыбаются.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Егоза егозой, но работу свою знала отлично.

«С детства я тут, госпожа. Маменька еще моя работала, а потом и я… после уже. Несчастный случай»

Объяснение было неловким, и отбивающим охоту расспрашивать дальше. Впрочем, Лора находила сотни тем для разговора. Такая болтушка…

- Что будет твоим? – ударом хлыста обжег чужой голос, и Бекки замерла, чувствуя, как затягивается на горле удавка паники.

Герцог решил навестить замок. А заодно и свою жертву, то есть жену.

***

Он не знал, на что смотреть. Взгляд метался от девицы к служанке, а потом опять лип к картине. Фон Арнет… Это она – тот неизвестный мастер, чьи полотна украшали комнату. Немыслимо! Настолько живые образы просто не могли быть рождены едва живой девчонкой! Но картина в руках Лоры и слепого убедит. Проклятье!

Невольное восхищение травило кровь.

Какой дар жил в костлявых пальчиках фон Арнет! Да придворные живописцы удавятся от зависти! Но почему до сих пор ее имя не звенит на всю столицу? Демон… ему-то какое дело?!

Вильгельм нахмурился, но любопытство уже задело отравленным когтем. Почему покойный барон спрятал дар своей дочери от широкой публики? И у кого девчонка училась? Не могла же она сама… или могла? Какие точные линии! Даже отсюда видно, что служанка на картине изображена не только мастерски точно, но и с душой. Лысыми кисточками и дряной краской фон Арнет умудрилась сотворить чудо – отобразить лёгкий, как весенний ветерок, характер Лорианы.

Вильгельм шагнул вперёд, чтобы рассмотреть полотно лучше, и девчонку сдуло с кресла. Испуганным зайцем прыгнула едва ли не на середину комнаты и застыла, впиваясь в него темными глазищами. Жадность, с которой он разглядывал картину, нашла себе новую жертву.

Нарочно или нет, девушка заскочила прямо в узкий луч солнечного света. Вспыхнула в нем прозрачным туманом, такая нереально белая и тонкая, и...  знакомая. Вильгельм пригляделся внимательнее.

Да будь он проклят!  Перед ним вздрагивала и расправляла крылья фея из яблочного зернышка!

В горле пересохло.

Бред! Глупое чтиво забавляло его в детстве! Он был ребенком, а какой ребенок откажется от сказки на ночь? И, может, в юности, когда в голову пришла блажь оживить нарисованную фею. Ничего не получилось. Слишком мало металла и камней для крохотной фигурки. Влив в нее демонову прорву сил, он оставил свое первое изобретение пылиться на полке. Не подходил к нему больше и не вспоминал о той, что послужила причиной неудачи.

А вот сейчас в голове щелкнуло, отшвыривая в полузабытое прошлое.

Вильгельм стиснул зубы, отгоняя наваждение. Проклятье! Что на него нашло?! Плевать, на кого похожа или как хорошо рисует фон Арнет. Его это не касается!

Главное – девчонка заметно поправилась. Он и сам не ожидал. Две недели назад к алтарю ковыляла высохшая мумия, а сейчас его гипнотизировала взглядом пусть и худая, но вполне живая на вид девица. Браслет сработал в полную силу? Похоже…

- Решили подарить картину служанке? – выцедил сквозь зубы, продолжая разглядывать неожиданную художницу.

Девушка вздрогнула, будто он не вопрос задал, а ударил наотмашь.

- Да, - и, подумав, добавила. - Герцог.

Злость так и вскипела. Костлявость пропала, а нервов не прибавилось! Может, ещё в обморок упадет для полноты картины? И эту дерганную тихоню он должен тащить на бал? Гори он синим пламенем.

- Господин, Вы же не против? – пискнула Лора, прижимая к себе рамку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да ему вообще плевать!

- Через неделю в королевском дворце состоится бал, - проигнорировал вопрос. – К вам прибудет модистка.

Фон Арнет и рта не раскрыла. Что там, и не шелохнулась даже. Она, вообще, поняла, о чем речь? Или её не интересует не только пища, но и наряды? Судя по безвкусному платью – так и есть.   Все в том же рубище, а новые платья наверняка не тронуты. Зря только отдал распоряжение их сготовить!