Православно-догматическое богословие. Том II - Макарий Булгаков

Третьи заблуждали касательно рождения И. Христа по человечеству, проповедуя, будто Он родился не сверхъестественным образом от пресв. Девы Марии, а родился, как простой человек, от Иосифа и Марии: ересь Керинфа, Карпократа и других иудействовавших гностиков [87], обличенная с самого появления своего учителями Церкви: Игнатием Богоносцем, Иринеем, Тертуллианом, Кириллом иерусалимским и другими [88], и потом торжественно осужденная в самом символе второго вселенского Собора, где исповедуется Сын Божий воплотившимся «от Духа Свята и Марии Девы». В ближайшие к нам времена ересь эта снова, поднята из праха рационалистеми.

1) Наконец, заблуждений касательно соединения во Иисусе Христе двух естеств, Божеского и человеческого, известно четыре: заблуждения несториан, евтихиан, монофелитов и адопциан.

Несторий, бывший константинопольский патриарх (в V в.), с своими последователями совершенно разделял два естества во И. Христе — до того, что допускал в Нем два лица, и учил:

«Бог Слово ипостасно не соединялся с естеством человеческим и не рождался от Девы Марии, а родился от нее простой человек–Христос, с которым Бог Слово соединен был только внешним образом, нравственно, — в котором обитал, как во храме, как прежде обитал в Моисее и других пророках, и который, следовательно, был только Богоносец (θεοφόρος), а не Богочеловек, равно как пресв. Дева — только Христородица (χριστοτόκοζ), а не Богородица» [89]. Это лжеучение, прежде всего обличенное св. Кириллом александрийским, потом собором римским, под председательством папы Целестина, а потом собором александрийским, под председательством того же св. Кирилла, наконец торжественно осуждено было в 431 г. третьим Собором вселенским, бывшим в Ефесе [90].

Евтихий, архимандрит одного из константинопольских монастырей (в V в.), вооружась против ереси Несториевой, впал в противоположную крайность, и совершенно сливал во Христе два естества, так что признавал в Нем не только одно Лицо, но и одно естество, от чего последователи этого еретика и назывались монофизитами (от μόνος один и φυσις естество): ибо человечество, учил он, во Христе поглощено Божеством, при ипостасном соединении, и утратило все, свойственное естеству человеческому, кроме видимого образа; а потому во Христе явилось и жило на земле собственно Слово, под видом только плоти, и Божество Слова и страдало, и было погребено, и воскресло [91]. Это лжеучение, не раз возникавшее и прежде Евтихия [92], но только усиленное и распространенное Евтихием, который защищал его с особенным упорством и дерзостию, торжественно осуждено было Собором халкидонским, четвертым вселенским [93].

Сущность ереси монофелитской (μόνος — один и θέλημα — воля, хотение), возникшей около 630 г., которую справедливо можно считать дальнейшим развитием монофизитской, состояла в том, будто во И. Христе, хотя и два естества, но одна воля, одно действование. Эта ересь, произведшая в Церкви величайшие волнения и увлекшая патриархов: константинопольских — Сергия и Пирра, римского — Онория, александрийского — Кира и многих других, торжественно осуждена была (в 680 г.) на шестом вселенском Соборе, константинопольском III [94].

Наконец, лжеучение адопциан, выродившееся из начал несторианизма к концу VIII века, утверждало, будто Иисус Христос по человеческому своему естеству есть Сын Богу Отцу не собственный, а благодатный, усыновленный (adoptivus), очевидно, предполагая разделение во И. Христе двух естеств на два лица. Виновниками этого лжеучения были два испанские епископа — Феликс и Елипанд (ок. 783 г.); но из Испании оно вскоре распространилось по всей Церкви западной, и осуждено многими поместными соборами в Галлии, Германии и Италии [95].

Посреди всех этих многочисленных ересей касательно Лица Господа Иисуса, православная Церковь от дней апостольских постоянно защищала и раскрывала одно и тоже учение, которое с особенною силою выразила на четвертом вселенском Соборе в следующих словах: «Последующе божественным Отцем, все единогласно поучаем исповедывати единаго и тогожде Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенна в Божестве и совершенна в человечестве: истинно Бога и истинно человека, тогожде из души и тела: единосущна Отцу по Божеству, и единосущна тогожде нам по человечеству: по всему нам подобна, кроме греха: рожденна прежде век от Отца по Божеству, в последние же дни тогожде, ради нас и ради нашего спасения, от Марии Девы Богородицы, по человечеству: единаго и тогожде Христа, Сына, Господа, единороднаго, во двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемаго, (никако же различию двух естеств потребляемому соединением, паче же сохраняемому свойству коегождо естества, во едино лице и во едину ипостась совокупляемаго): не на два лица рассекаемаго или разделяемаго, но единаго и тогожде Сына, и единороднаго Бога Слова, Господа Иисуса Христа, якоже древле Пророцы о Нем, и якоже Сам Господь Иисус Христос научи нас, и якоже предаде нам символ Отец наших» [96].

Отсюда видно, что все учение православной Церкви о Лице Господа Иисуса состоит из двух главных положений: I) из того, что во Христе Иисусе два естества, Божеское и человеческое, и II) из того, что эти два естества в Нем составляют единую ипостась.

I.

О ДВУХ ЕСТЕСТВАХ ВО ИИСУСЕ ХРИСТЕ.

§ 133.

Господь Иисус имеет естество Божеское и есть именно Сын Божий.

В этой истине удостоверяемся: I) из писаний о Мессии ветхозаветных, II) из учения Христа–Спасителя о самом Себе, III) из учения о Нем св. Апостолов, IV) из учения и верования мужей апостольских и всей Церкви.

I. В ветхом Завете Мессия называется:

1) Сыном Божиим, рожденным от вечности из существа Отча. В Псалме 2–м, который все св. Апостолы (Деян. 4, 24–28; 13, 32–34; Евр. 1, 5; 5, 5) и сами древние Иудеи [97] относят к Мессии, Мессия свидетельствует о Себе: Господь рече ко мне: Сын мой еси ты, аз днесь родих тя (ст. 7), т. е. родил или рождаю вечно. В Псалме 109–м, также относимом и св. Апостолами (Деян. 2, 34–36; Евр. 1, 13; 7, 17. 21. 24. 25) и древними Иудеями [98] к Мессии, сам Бог говорит к Нему: из чрева, т. е. из существа Моего, прежде денницы, т. е. прежде всякого времени, родих тя (ст. 3). Пророк Михей, предсказывая, что Мессия имеет произойти из Вифлеема, присовокупил, что Он имеет и другое происхождение — вечное: исходи его из начала от дней века (Мих. 5, 2), — а это пророчество также относимо было к Мессии всею церковию иудейскою (Матф. 2, 4–6; Иоан. 7, 42).

2) Господом, Богом (Адонаи, Елогим) и даже Иеговою, именем, исключительно усвояемым одному Богу. Таковы, например: а) слова псалма 44–го: престол твой, Боже, в век века: жезл правости, жезл царствия твоею; возлюбил еси правду, и возненавидел еси беззаконие: сего ради помаза тя, Боже, Бог твой елеем радости паче причастник твоих (ст. 8), — относимые к Мессии и Апостолом (Евр. 1, 7–9) и древними Иудеями [99]; б) слова 109–го псалма: рече Господь Господеви моему: седи одесную мене (ст. 1), которые относит к Мессии сам Христос–Спаситель (Мат. 22, 41–46); в) пророчество Малахии: се аз посылаю ангела моего, и призрит на путь пред лицем моим: и внезапу приидет в церковь свою Господь, егоже вы ищете, и Ангел завета, егоже вы хощете: се грядет, глаголет Господь Вседержитель (Мал. 3, 1), которое также относит к Мессии сам Спаситель (Мат. 11, 10. 11); г) пророчество, двукратно повторенное Иеремиею: се дние грядут, глаголет Господь, и восставлю Давиду восток праведный, и царствовати будет царь, и премудр будет, и сотворит суд и правду на земли. Во днех ею спасется Иуда, и Израиль пребудет в надежди, и сие имя ему, имже нарекут его, Господь (Иегова) праведен наш (Иер 23, 5. 6; снес. 33, 15. 16), — пророчество, которое единодушно относили к Мессии древние Иудеи [100].

II. Соответственно ветхозаветным пророчествам, и сам Христос Спаситель, явившись на землю, учил о Себе, как о истинном Сыне Божием, как о Боге. Из многочисленных примеров этого учения укажем на некоторые.

1) Беседуя с Никодимом, князем иудейским, о духовном возрождении, Спаситель сказал между прочим: никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сын человеческий, сый на небеси… Тако бо возлюби Бог мiр, яко и Сына своею единороднаго дал есть, да всяк веруяй в онь, не погибнет, но имать живот вечный… Веруяй в онь, не будет осужден: а не веруяй, уже осужден есть, яко не верова во имя единороднаго Сына Божия (Иоан. 3, 13. 16. 18). Здесь — а) в первых словах Спаситель ясно приписывает себе вездеприсутствие, такое свойство, которое никому из сотворенных существ принадлежать не может; б) затем называет себя Сыном Божиим единородным (μονογενής), без сомнения, в смысле собственном, т. е. рожденным от существа Божия, имеющим Божеское существо: ибо этому Сыну принадлежит вездеприсутствие — Божеское свойство; в) наконец, свидетельствует, что без веры в Него, как именно единородного Сына Божия, который вездеприсущ, невозможно для людей спасение.