Танкистка - Александр Айзенберг

вернее подвесили: срубили пару раздваивающихся веток и воткнули их в землю, а на них положили прямую палку с котелком. Второй котелок тоже повесили над огнем и туда сыпанули чаю.

Поздний обед или ранний, но очень плотный ужин вышел на славу. Пшенная каша с жиром и консервированным мясом и чай с сахаром, а также трофейные галеты, которые у нас еще были… Короче, наелись мы до отвала, но нашим молодым организмам это только на пользу – обед на свежем воздухе после того, как мы ударно потрудились. В общем, не потолстеем мы от этого точно. Ребята снова распределили дежурства между собой, а я спокойно продрых всю ночь.

Утром, когда мы готовили завтрак, к нам из леса вышли незваные гости. Сначала послышались осторожные шаги, хрустнули несколько сухих веток под чьими-то ногами. Мы быстро похватали оружие и приготовились в случае чего лезть в танк; правда, в этот момент будем уязвимы: лезть-то надо через башенный люк, а он один.

В это время на нашу импровизированную поляну осторожно выглянул человек в советском танкистском комбинезоне. Увидев нас, он явно обрадовался и воскликнул:

– Привет, славяне!

Следом за ним из леса вышли еще трое в таких же комбинезонах. Продолжая держать их на мушке, я крикнул:

– Старший ко мне с документами, остальным стоять на месте, иначе будем стрелять!

Подобное отношение их сразу насторожило, но что-либо делать было уже поздно. Оружия я у них не увидел, может, разве что у кого пистолет или револьвер есть, но на виду их не было. Один из них, тот самый, что первым вышел к нам, осторожно приблизился ко мне и протянул свою красноармейскую книжку. «Младший сержант Филиппов», – прочитал я в его книжке.

Довелось мне почитать несколько книг про попаданцев, так что фокус со скрепкой я знал. Скрепка была ржавой, вот с сапогами я не разобрался бы, а так вроде все в порядке. Даже их внешний вид говорил сам за себя: заросшие щетиной лица (явно несколько дней не брились), да и запашок от них уже тоже стал пробиваться, в том числе и от дыма, кроме запаха застарелого пота. Ясно было, что мужики уже минимум пару дней по лесу скитаются.

Кстати, они оказались тоже из 6-го мехкорпуса генерал-майора Хацкилевича. Везет мне на его танкистов. Хотя, с другой стороны, раз корпус тут воевал, то и танкисты в основном будут из этого подразделения. Я вернул танкисту его документы.

Глава 3

– Девонька, – обратился ко мне танкист, – уже сутки как не ели, будь ласка, накорми.

– Сидайте, – только и сказал я.

Потом услал Игорька за водой к родничку, ему и так надо было еще котелки наскоро ополоснуть; ну да из-под чая котелок, считай, чистый, да и из-под каши быстро ополоснет. Если котелок изнутри не подгоревший, то почистить его – минутное дело.

Пока заново готовился завтрак для оголодавших танкистов, я вел с ними разговор.

– И откуда же вы, ребята, топаете? – поинтересовался я у них.

– Да от самого Белостока, считай. Пожгли нас, вот из трех экипажей всего четыре человека уцелело: два механика, заряжающий и я.

– А вы кто по специальности будете? – спросил я его в уважительной форме.

Все же мне на вид всего лет двадцать, а танкисту за тридцатник, видно, что кадровый. Вот только непонятно: почему он до сих пор младший сержант? Если и не старшиной должен быть, то всяко уж сержантом или старшим сержантом.

– Командир танка я.

Понятно, заодно и наводчик, так как приходится совмещать две эти должности. Это только в КВ, да в поздних «тридцатьчетверках», которые после 1944 года стали выпускать, командир танка только командует. Про Т-28 и Т-35 я не говорю, мало их, да и потеряют их наши мгновенно.

– Дальше что думаете делать?

– Да что делать? К своим, ясно дело, пробиваться.

– Немцев много сожгли?

– Нет, всего два танка и несколько машин с бронетранспортерами.

– Понятно. Наверно, в лихих атаках лоб в лоб?

– Да, а ты имеешь что-то против этого?

– Разумеется. В такие атаки можно идти только на Т-34 и КВ, имея авиаприкрытие или на худой конец мобильную ПВО.

– Что мобильную? – не понял меня Филиппов.

– ПВО, говорю, мобильную, средства противовоздушной обороны. Например, зенитки мобильные, которые в ваших порядках идти могут и с ходу по противнику огонь открывать. А мы за один день боев тринадцать танков уничтожили и два бронетранспортера с шестью мотоциклами.

– Это как же у вас получилось? – неподдельно удивился Филиппов.

– Да ничего особо сложного тут нет. Сначала бронетранспортеры с мотоциклами расстреляли: они, гады, за нашими санитарными машинами гнались. Потом пехоте помогли, с места немцев расстреливали и на рожон не перли, вот и врага уничтожили, и сами целы.

– Так на таком монстре это легко сделать можно.

– Его тоже подбить можно, особенно если ты один, а противников много. Ходовую разбить, а потом авиацией или артиллерией добить. Или даже если подобраться вплотную, то бутылками с горючей смесью сжечь можно. Тут, главное дело, надо с головой дружить и дуром на немца не переть.

– Девонька, а что ты со вторым танком думаешь делать? Экипаж-то у тебя только на один танк, а их два.

– Пока тут, в лесу, припрячу, потом экипаж ему найду. Пацанов, кому уже по шестнадцать-семнадцать лет, много, они воевать хотят, а их не пускают. А я им такую возможность дам.

– А нас ты в свой расчет не хочешь взять? Мы ведь тоже танкисты, причем кадровые!

– А вы согласитесь мне подчиняться? Я ведь вообще в армии не состою, доброволец на птичьих правах. Вон у меня намедни этот танк уже раз отобрали на этом основании. Подкатил такой бравый капитан, заявил мне, что я, дескать, в армии не состою, а потому он мой танк себе забирает.

– И что?.. – с неподдельным интересом спросил меня Филиппов.

– А ничего, забрал он мой танк, только личное оружие и отстояли. Однако далеко они на нем не уехали. Вон там, на дороге, видели несколько сожженных танков и машин?

– Видели.

– Вот и наш КВ там стоял с перебитой гусеницей. Бросили они его и дальше драпанули, а там работы было всего на час.

Филиппов задумался. Ему нравилась эта необычная девчонка, и не только своей молодостью и красотой, но и отношением к делу. Он кадровый танкист, бывший старшина, разжаловали его в рядовые год назад, когда он поцапался с новым политруком. Тот, крыса позорная, когда пришел в роту, стал свои махинации крутить