Лучший гарпунщик - Андрей Круз

- Как это у вас называется? - спросил я, показав на нож.

- Мачете. - просто ответила она. - У вас есть такие?

- У нас рубить ими нечего. - усмехнулся я.

- Странно. - удивилось она. - А биться?

- Биться и другие способы есть.

Ответ ее удовлетворил, и она замолчала, сосредоточенно подгоняя на себе ремешки снаряжения.

Ну вот, так я и думал, такое лезвие не может быть только для лиан. Тут и конец заостренный, ткни кого - и проткнешь насквозь, да и изгиб такой… наводит на мысли. Я снова вытащил лезвие из ножен, прикинул в руке… да. Неплохо. Даже я, никогда в жизни никаким фехтованием не занимавшийся, смогу такой штукой так рубануть, что мало точно не покажется. Покрутил, да и закинул его на место.

«Винчестер» повесил на два ремня, за пояс и за плечи, на груди наискось. К счастью, его «родной» брезентовый ремень был двойным и легко разделялся. Это тоже вызвало заметное удивление у Веры, но она ничего не сказала. Тогда я просто показал ей, как можно быстро схватить винтовку, и как запросто можно ее отпустить. Она внимательно посмотрела, после чего кивнула. Ну вот, научил ребенка полезному.

- Алексей, - окликнула меня она.

- Ась?

Она протянула мне маленький парусиновый кисет, оказавшийся заметно увесистым. Я открыл его, заглянул внутрь, и обнаружил там горстку монет.

- Это что? - не понял я.

- Столько купцы платят хорошему охраннику. - сказала она серьезно. - За поездку с обозом и за охрану самих себя. Здесь три червонца, из которых один серебром. Ты взялся меня охранять до Новой Фактории, и это оплата.

- Не надо, - сказал я, пытаясь отдать кисет обратно. - Я все равно с тобой иду, и вот это все ты мне дала.

Я похлопал свободной рукой по дереву приклада.

- Все равно возьми, - сказала девочка. - Придем в город, тебе плохо будет совсем без денег. Это честная плата. Отец бы заплатил, и я заплачу, в этом нет дурного. А ружье и остальное… Лучше было бы, чтобы здесь осталось?

- Наверное не лучше…, - ответил я, убирая кисет в карман. - Ну, спасибо. Впервые у меня наниматель такой молодой.

- А кем ты раньше был?

- Раньше? - усмехнулся я. - Был в солдатах. Был в охранниках.

- Солдатах? - не поняла она сначала, но затем закивала. - Слышала о солдатах, они в Кузнецке есть. Отряды стрелков, так?

- Так. - усмехнулся я.

- А в охранниках у кого?

- А у тех, кто просил и платил, - ответил я. - Мы вроде как по найму были. Сначала сам охранял, потом другими командовал.

И тут не соврал. Разве что ЧОП наш как «охранная фирма» работал меньше всего, скорее другими делами занимались. Но ей это знать не обязательно.

- Ну, видишь? - улыбнулась она. - Нас сам Всевышний свел в этом месте. Меня охранять надо, я девушка и одна. А ты вот, воин и охранник. И от отца ружье осталось как специально. Ты в Судьбу веришь?

- Не знаю, - пожал я плечами. - Пожалуй, что верю. Наверное, без судьбы не обошлось.

Тут не только без Судьбы, тут черт знает без чего не обошлось, на самом деле, иначе как я здесь оказался? Но будем считать, что Судьба тоже руку приложила, а не Судьба, так Удача. А если бы не вышла Вера из пещеры посмотреть? Съели бы меня гиены, да и все. Или в другом месте меня бы выкинуло. Откуда выкинуло-то, кстати? А я и не знаю. Но выкинуло удачно, спорить не стану. Густой населенностью эти края тоже не поражают, как мне кажется, мог где-то посреди леса оказаться, да там и пропасть. Довелось мне когда-то, в подростках, в лесу заблудиться, так честно скажу - неприятно это. Испугался я тогда, хоть всего за сутки выбрался.

- Пошли? - спросил я ее, делая шаг к выходу из пещеры.

- Пошли. - кивнула Вера, шагнув следом.

Утро в джунглях не было еще жарким, но было уже душным, как в остывшей за ночь бане. Резких запах свежей зелени, прелой листвы и каких-то ярко-оранжевых цветов, которыми были усеяны вившиеся над входом в пещеру лианы, все смешалось и било по обонянию как молотом. Птицы орали, уже сверчали какие-то насекомые, а кости гиены были обожраны муравьями окончательно, и красовались из травы невероятной белизной и чистотой. И даже трупного запаха почти не было - нечему было вонять. И муравьи почти исчезли. Интересно, до дороги, где куча падали, они себе дорогу проложат?

- Туда. - показала Вера на скалу, перекрывавшую вид. - Обойдем, и там родник будет.

Так и оказалось, мы не больше ста метров прошли. Правда, вымокли за это время в росе по колено. Не зря обозники эту пещеру приметили, вода совсем рядом - великое благо для устройства лагеря. Но воду я сначала услышал, потому что перед глазами стояла сплошная стена зелени, и откуда-то из-за нее доносился плеск.

Вера ловко выдернула из-за плеча мачете и его острием аккуратно раздвинула лианы. Я отметил про себя осторожность ее движения. И подумал, что это не зря, наверное. Пусть я в джунглях был всего пол дня и туристом, но то, что в них полно всякой вредной живности, я запомнил. А почему бы здесь, в лианах, змеям не быть, или паукам каким ядовитым? Ох, учиться мне теперь и учиться.

Кстати, надо будет посохи срубить. Дорога нас ждет дальняя, а заодно и пешая - лишними не будут. А от змеи длинная палка так и вовсе лучше некуда.

- Вера, а змеи есть здесь? - спросил я, вынимая свой мачете и аккуратно пробираясь мимо висящих веревок лиан.

- Конечно, много змей. - кивнула она. - В траве аккуратно надо, и вообще в заросли не лезть.

За завесой лиан нашему взору открылся вид на меленький водопад, срывавшийся с десятиметровой, примерно, высоты. Скалы, что лежали перед нами, и в которых была пещера, где мы прятались, по всему видать, были краем какого-то плато. И по этому плато тек ручей, срывавшийся здесь в чашу метров пятнадцати в поперечнике, потерянную среди джунглей.

- Видишь, как? - спросила она, явно гордясь собой, словно она сама тут все организовала. - И вода здесь чистая, с гор течет, пить не страшно. В лесу такого нет, почти все речки - зараза.

- Здорово. - согласился я, снимая с плеча большую флягу на ремне. - Наполним?

- Давай. - сказала Вера, повторяя мой жест. - Потом помыться мне надо.

- Помыться никогда не грех. - согласился я с ней.

И про себя добавил, что в походе так и вдвойне. И потеет человек, и грязь собирает, и спит в одежде. Не найдешь способа мыться, или протираться чем-нибудь регулярно - гнить начнешь.

Когда до мытья дело дошло, я немного удивился - Вера начала раздеваться у меня на глазах, и только почти уже оголившись, все же попросила отвернуться. Не то, чтобы я о чем предосудительном, ребенок она еще, и мыслей таких не было, а я о том, что не очень это с набожностью сочетается. На мой взгляд, по крайней мере. Мне всегда казалось, что если где очень много веры, то там и много всяких «нельзя». И девчонке-малолетке заголяться перед мужиком нельзя вдвойне.