Принять подачу - Иден Финли

— Я не против, — посмеиваясь, отвечает Уайет.

— Почему ты так долго торчал в ванной? — бормочу я, но внезапно меня озаряет.

Я распахиваю глаза и однозначно больше не чувствую усталости. Приподнявшись на локте, я смотрю на Уайета.

— Неужели я был настолько ужасен, что тебе пришлось передернуть после секса? Я был абсолютно уверен, что ты кончил.

Уайет снова смеется.

— Боже, Арон, ты идиот. Хочешь правду? Вот правду-правду?

— Ага. Если, конечно, ты не ходил по-большому, ну, знаешь, секретная информация, все такое.

Уайет качает головой:

— Я там... я... вроде как психовал.

Я хмурюсь.

— Почему?

— Мы были друзьями почти десять лет. Десять лет!

— Восемь. Ты округляешь.

Уайет вздыхает и изучает потолок.

— Если завтра решишь уйти отсюда и сделать вид, что ничего не было, я пойму. Но не стану врать, что мне жаль, потому что это не так. Нам обоим это было нужно.

Я на самом деле надеюсь, что Уайет не хочет забывать эту ночь, потому что даже при большом желании, я бы не смог. Но, в то же время, если это будет стоять между нами и помешает дружбе, я заставлю себя выкинуть все из головы.

— Я не хочу притворяться, что ничего не произошло, — шепчет Уайет, — но... в смысле... что будет дальше? Это было разовое приключение, да?

— Это может быть всем, чем ты сам захочешь.

— Было бы разумно считать его одноразовым.

Я мотаю головой.

— Разве мы когда-либо претендовали на разумность?

Уайет заливается смехом, почему-то звучащим гораздо мелодичнее, чем когда-либо, наполняя теплом мою грудь и... другие части тела.

Я прижимаюсь к Уайету, упираясь твердеющим членом ему в бедро.

— Если хочешь, можем ограничиться одной ночью. — Одной, двумя, или всеми ночами в мире... прямо сейчас я бы согласился на все, что предложит этот мужчина.

— Хочешь на этот раз трахнуть меня?

— Ох, блядь, еще как!

И этого достаточно, чтобы я полез в ящик за следующим презервативом.

— Он делает бросок из трехочковой зоны и-и... попадает в корзину! — кричу я, вскидывая руки.

— Поздравляю, ты победил девчонку, — язвит Скайлар, убегая за баскетбольным мячом.

— Я думал, феминизм предполагает равенство во всем, так что выкуси, я надрал тебе зад! — Я кружусь по площадке, исполняя «танец придурка», что заставляет Скайлар хохотать.

— Ага, утешай себя. Тебе просто повезло, — протестует она.

Знаю, Скайлар имеет ввиду игру, но мозг зацикливается на слове утешение, и все мои мысли снова о Уайете.

Я думал о нем всю прошедшую неделю.

— Что у тебя с лицом? — спрашивает Скайлар, бросая в меня мячом.

Я легко ловлю подачу и ухмыляюсь.

— С моим прекрасным лицом, которое ты упустила и сейчас горько сожалеешь?

Скайлар закатывает глаза.

— Нет, с тем придурочным лицом, что типа «пялится в телескоп, будто пытается найти лекарство от рака».

— Я... — мне хочется во всем признаться подруге, но она разозлится, если узнает. Она возненавидит историю с Уайетом даже больше, чем историю с Ноа, но еще больше взбесится из-за того, что я в обоих случаях не поделился с ней. — Мне нужны обнимашки.

Скайлар тепло улыбается, и мое сердце трепещет от нежности, несмотря на то, что мы расстались целых восемь лет назад. Короткие черные волосы, делающие ее похожей на фею, взмокли от пота, спортивный топик открывает вид на татуировки, сплошь покрывающие руки, а в носу поблескивает пирсинг, отражая лучи воскресного послеполуденного солнца. Скайлар не просто моя бывшая. Она мой лучший друг. Мы закончили отношения на относительно хорошей ноте, и с годами стали только ближе. Стоило бы рассказать ей, что происходит — по сути, я и так делюсь с ней практически всем, — но я терпеть не могу, когда Скайлар кричит. В такие моменты ее голос звучит как высокочастотный фальцет вредно-злючей мамочки.

— Если обниму, расскажешь, что происходит? — допытывается Скайлар.

— Да нет, все нормально. Все под контролем.

Скайлар, тем не менее, делает ко мне шаг, и я, отбросив мяч, открываю ей объятия.

Чувства, которые я испытываю к Скайлар сродни той привязанности, что я всегда испытывал к Уайету. Мы друзья. Лучшие друзья. Но сейчас, когда брезжит возможность чего-то большего с Уайетом, я задаюсь вопросом: что если эти чувства таились во мне все это время, ожидая правильного момента, чтобы как следует врезать мне по башке?

Уайет всегда тяготел к стабильным отношениям, и, черт, он такой охрененно красивый, что мог бы заполучить любого, кого захочет. И я отчаянно надеюсь, что он захочет именно меня. И это глупо. Потому что мы друзья.

Друзья, которые трахнулись.

Впрочем, как и с Ноа. А потом все полетело к чертям, и теперь я пытаюсь это пережить.

Странно, вообще-то, потому что понятия не имею, с чего я так расстроился из-за Ноа. Не думаю, что все еще хочу с ним быть. У меня был целый месяц, чтобы справиться с ситуацией, и мне казалось, я преуспел, но потом... потом Ноа вдруг объявился с новым бойфрендом, весь такой с серьезными намерениями. Мне просто необходимо спросить Ноа, почему этот парень, а не я?

— Мой мозг сейчас взорвется от твоих мыслей, — отстраняясь, говорит Скайлар. — Может, я все-таки могу помочь?

— Нет, все в порядке. Спасибо. Просто в последнее время часто задумываюсь, чего на самом деле хочу.

— Миллион долларов, галлон смазки, шестьдесят девять презервативов и неделю оргий на тропическом острове.

— Нифига себе, ты, что, мои мысли читаешь?

Скайлар смеется.

— А почему именно шестьдесят девять презервативов?

— Самое. Лучшее. Число.

Я снова ее обнимаю.

— Люблю тебя.

— Окей, теперь я реально волнуюсь.

Я вздыхаю.

— Мне пора. Вы ведь с Бек придете завтра вечером в бар?

— Ага. Деймон и Мэддокс тоже там будут. Они возвращаются с круиза утром.

— А Ноа? — спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Насчет него не знаю. Разве он сейчас не с тем футболистом? Как думаешь, сколько это продлится?

Очень хочется сказать, что недолго, но сомневаюсь, что это правда.

— Ноа уже объявил его «бойфрендом», так что, кажется, все серьезно.

— Уверен, что это не просто выдумки газетчиков? У Ноа никогда не было бойфренда.

— Он