Снегурочка для детей министра (СИ) - Лартер Элли

– Что же мне теперь делать?! – спрашиваю я в тревоге.

– Богдан и Варвара устали и уснули с котятами в обнимку, так что я могу вас отвезти, – предлагает мужчина.

– Но... Матвей Тихонович, мне неудобно... – я начинаю невольно краснеть.

– Это мне должно быть неудобно. Мои дети и наши котята увлекли вас до такой степени, что вы застряли поздним вечером на окраине Москвы и не знаете, как выбраться... а ведь вас наверняка уже ждут дома.

– Меня? – спрашиваю я на автомате. – Кто?

– Ну, не знаю, молодой человек, может быть... – он разводит руками.

– А, вот вы о чем! Да нет, только мама, – хмыкаю я и краснею еще сильнее.

– В любом случае, я чувствую, что просто обязан позаботиться о вас и доставить домой. Вставайте, пора идти.

Я поднимаюсь с места и послушно шагаю за ним, потому что уже нет сил спорить. Мы выходим через служебные двери и обходим часть дома, а потом попадаем в гараж. Там у меня сразу разбегаются глаза, потому что у Матвея Тихоновича не одна машина, а целых три. Первая – мощный черный внедорожник. Вторая – какого-то семейного плана, на шесть мест. И третья – явно летний прогулочный вариант, изящный желтый ламборгини.

Мы идем к внедорожнику, и я устраиваюсь на пассажирском сидении рядом с водительским.

– Очень красивая машина, – замечаю как бы между прочим.

– Спасибо, – улыбается Матвей Тихонович. – Вы готовы ехать?

– Да, – киваю.

– Отлично, а куда именно мы едем?

– Ой, точно, – смущаюсь я и называю ему свой адрес.

Когда мы добираемся до места, он благодарит меня:

– Огромное спасибо за время, проведенное с моими детьми. Не планировал, но у нас получился практически второй интерактив со Снегурочкой. Если вы посчитаете нужным – я готов заплатить еще раз...

– Что?! – я аж вспыхиваю, потому что прошлый вечер был слишком теплым и уютным, чтобы измерять его в денежном эквиваленте. – Не надо мне ничего платить! Это был... не знаю... дружеский визит, например?!

– Мне нравится такой вариант, – Матвей Тихонович кивает.

Между нами повисает небольшая пауза, а потом я неожиданно спрашиваю:

– Что теперь будет с этими котятами?!

– Пока не знаю, – мужчина пожимает плечами. – Я попробую выяснить, кто и почему их выбросил, а потом будем искать им новый дом. Оставить их у себя – плохая идея: дети еще слишком маленькие, чтобы полноценно ухаживать за животными, меня часто нет дома, а сваливать заботу о котятах на горничную или няню кажется мне неправильным.

– Понимаю вас, – я киваю. – Надеюсь, с ними все будет хорошо.

– Об этом я позабочусь, – обещает он.

– С наступающим вас.

– И вас, Эльвира. Еще раз спасибо.

Мы прощаемся, и я выхожу из его автомобиля, чтобы уже через пару минут оказаться в теплой квартире, где меня встречают мама и сестра. Они все явно заинтересованы, где же я так долго пропадала.

– Просто задержалась на подработке, отстаньте, я так устала, – отмахиваюсь я от них, потому что сил на разговоры и расспросы нет, и иду в душ, а потом ложусь в постель.

Но на следующий вечер, когда после консультаций, индивидуальных занятий в университете и двух выездов я приезжаю домой, меня снова встречают буквально на пороге, и отвертеться уже не получается.

– Что такое? – спрашиваю я сердито, поначалу ничего не понимая.

– Где ты вчера была? – хмыкает мама.

– На выезде, – я пожимаю плечами.

– У какого-то красавчика? – ехидно спрашивает Аделия, и я кошусь на сестру с полным непониманием:

– Чего, блин?! С чего ты это взяла?!

– Тебе кто-то цветы прислал... и детские рисунки.

11 глава

– Рисунки?! – выдыхаю я удивленно, явно не ожидая такого подвоха.

– Ага, – кивает Аделия и снова зачем-то уточняет: – Детские.

Понятно, что детские! И сразу понятно, от кого это! От Матвея Тихоновича, Богдана и Вари! Только откуда замминистра узнал номер моей квартиры?! Вчера вечером я попросила мужчину подвести меня до подъезда, но вот дальше... дальше он, видимо, воспользовался своими служебными связями, чтобы выяснить точный адрес! Это кажется мне одновременно и раздражающим, и трогательным, а еще я невольно краснею, как помидор, пока мама и сестра то смотрят на меня, то переглядываются между собой.

– Ничего особенного, – объясняю я им, не дожидаясь вопросов. – Это просто благодарные клиенты. Я проводила у них праздник, а на следующий день встретилась с ними снова, уже случайно, так уж вышло...

– Там что, в семье нет матери?! – напряженно спрашивает моя мама.

– Есть, но только... – начинаю я, но она перебивает, моментально меняясь в лице:

– Тогда немедленно отошли эти цветы обратно!

– Что?! – вспыхиваю я.

– Не поощряй флирт занятого мужчины! – говорит она, а сестра смотрит на нее удивленно:

– Мам, ты чего?! Может, это действительно просто благодарность?! А про красавчика я пошутила...

– Не надо так шутить! – мама хмурится и снова обращается ко мне: – Давай-давай, дочка! Я знаю, что ты работаешь с богатыми клиентами, но принимать цветы от занятого мужчины – это очень плохо...

– Он не занят, – хмыкаю я неожиданно для самой себя, а потом отправляюсь в свою комнату: – Я устала, – и просто запираюсь, чтобы немного подумать в тишине и полюбоваться букетом.

Оказывается, что это это белые лилии и красные розы в серебристой оберточной бумаге и с огромным бантом.

Вот это да! Роскошно. И дорого, наверное.

Потом я рассматриваю рисунки.

Первый явно рисовал Богдан: более четкие линии, более осознанный выбор цветов. Красивая яркая елочка, а под ней – прямоугольная коричневая коробка, из которой выглядывают абиссинские кошачьи ушки...

Невольно я улыбаюсь.

Второй рисунок – от Вари: не такой аккуратный, зато котята нарисованы все четверо: ушки, глазки, лапки и оранжевые хвостики. А еще на рисунке есть я... ну, точнее, Снегурочка, а в руках у нее – огромный мешок с подарками. Там так и подписано: подарки.

Все это очень мило и трогательно, но отчасти моя мама права: у детей есть мать, и даже если они с Матвеем Тихоновичем в разводе, там явно какая-то серьезная семейная драма, а значит, такие подарки от него неуместны, пускай сначала разберутся с Кариной, или как ее там зовут...

Я пишу ему сообщение:

«Матвей Тихонович, здравствуйте, спасибо за цветы и рисунки, они прекрасны, но это было лишним, не стоило так делать...»

Ответ приходит довольно быстро:

«Эльвира, здравствуйте и с наступающим! Если вам неловко принимать это за знак внимания, пожалуйста, примите просто как благодарность, что сделали нас с детьми немного счастливее».

Нас с детьми?! То есть, не только детей, но и его тоже?!

Ну это уж слишком!

Я сердито откладываю телефон, чтобы лечь в постель и накрыться с головой, но мысли все равно крутятся по кругу в уставшем сознании, а нежный цветочный аромат проникает даже под теплое зимнее одеяло...

Что это было?! Неужели я вправду понравилась Матвею Тихоновичу?! Но разве это возможно, ведь он – заместитель министра, а я – просто студентка, да и разница в возрасте у нас не меньше десяти лет... Безумие!

Мне приходится сделать большое усилие, чтобы продолжить жить свою жизнь как ни в чем не бывало. Двадцать девятого утром проходит последняя учебная консультация, а остаток дня и вечер я провожу дома с книгой. Тридцатого декабря мы отмечаем наступающий новый год с однокурсниками, как и планировалось, а тридцать первого занимаемся с мамой и сестрой уборкой, готовкой и приведением себя в порядок, пока папа то и дело бегает в магазин, докупая недостающие продукты, и готовит к запуску фейерверки.

В новогоднюю ночь мы поздравляем друг друга с бокалами шампанского в руках, загадываем под куранты заветные желания, обмениваемся подарками, а потом я отправляюсь гулять по ночному городу с подругами.