Чужой муж. Книга вторая (СИ) - Орлова Ира

– Из прокуратуры в адвокаты по бракоразводным? – удивилась я. Конечно, мне он будет мешать, но все мы когда-то начинали.

– Я тоже удивилась, – кивнула Оля, – Там такой парень. У него настолько разнятся жизненные интересы. Семья обеспеченная, вот детка и задуряется. Учится на кого хочет, работает, где интересно.

– Понятно, мажор, – хмыкнула в ответ.

– Да не сказала бы. С виду нормальный, без закидонов. Действительно, есть знания. И серьёзный такой, – поделилась своими наблюдениями она.

– А возраст? – спросила, допивая кофе.

– Двадцать пять, – произнесла Оля, отвлекаясь на телефонный звонок, – Сама всё спросишь, – торопливо закончила она, – Он в твоём кабинете, зовут Илья, – с этими словами подруга поспешила на выход, принимая вызов.

 Я наивно надеялась, что этот месяц будет лёгким и незагруженным. Что ж, пойду знакомиться с этим разносторонним Ильёй.

Глава 6

Алексей

 Застёгивая рубашку, увернулся от объятий.

– Я опаздываю, – проговорил серьёзно.

– Ну, Лёш, – надув губы, притворно заканючила девушка, – Ты, как всегда, скорее, быстрее, наскоком... Я думала, мы поужинаем вместе...

– В следующий раз, – бросил в который раз эту фразу и, чмокнув её в кончик носа, взял с кресла свой пиджак.

– Я буду ждать твоего звонка, – расстроенно произнесла она, наблюдая, как я бросаю на тумбочку несколько пятитысячных купюр, – Это мне на маленькие женские радости? – глаза её алчно поблёскивали, судорожно считая в уме оставленную мною сумму, а, возможно, и тратя её.

 Смятые простыни, слишком сладкий запах духов, след от её тонального на моём белоснежном рукаве...

– Да, – отзываюсь безразлично и наконец-то покидаю гостиничный номер. Мне нужен свежий воздух. Голова разламывается, а внутри как-то муторно. В какой момент секс для меня потерял свою яркость и чувственность? Приелся, что ли? Партнёрши сменяли друг друга. Одна была лучше другой, физиология работала отлично, но чего-то не хватало... Я будто путник в засушливой пустыне, мечтал о глотке воды и, добравшись до источника, пытался напиться. Но жидкость не удовлетворяла мои потребности, не утоляла жажду...

 Многие скажут: "Так угомонись!". Не мог, не хотел, пытался найти то, чего не хватало... Чувств. Именно их. Оказывается, они нужны. А их не было, ни с Сашей, ни с другими.

 Стоило оказаться на улице, как почувствовал себя лучше. Снежинки, падая, касались моего лица и тут же превращались в капельки. Ветер порывисто кружил их в чудесном хороводе, вызывая на лице улыбку. Сняв с сигнализации авто, сел за руль и, покосившись на детское автокресло, скривился. Если бы не дочь и не кредит, давно послал бы всё к чёрту. А так. Завёл мотор и, дождавшись прогрева, выехал на оживлённый проспект.

 Все хмурые, задумчивые. Конец рабочего дня, и город стоит колом. Переключил трек и, продвинувшись вперёд на метр в лучшем случае, затормозил, осмотревшись. Сначала я заметил бордовую Мазду в соседнем ряду. "Как у неё..." - мелькнула мысль. И от этого пульс усилился, разгоняя по венам кровь быстрее. "А что если?...". Теперь мне нужно было поравняться с этой машиной или рассмотреть её номер. Но Мазда стояла на полкорпуса впереди меня, словно специально. Барабаня пальцами по рулю, заёрзал на месте, смотря на авто передо мной и подгоняя.

 Мы так и продвигались несколько минут и вот получилось. Кажется, мир замедлился. "Она..." - одно слово в голове пульсирует оглушая. В той Мазде сидела Наташка. Нет. Непросто сидела. Она улыбалась и пела. Волосы её светлые немного растрепались. Пальцы закололо от воспоминаний, какие они на ощупь, каково их пропускать между ними. Красивая, жизнерадостная, кажется, она стала интереснее за это время. Как же захотелось просто оказаться рядом, на соседнем сидении, услышать её голос. Именно сейчас мне нужно было его вспомнить, убедиться, что я не забыл, как он звучит.

 Повернулась... Улыбается. Мазнула по мне взглядом, а я дыхание затаил. Узнала. Хоть выражение лица и не изменилось, но в глазах отразилось всё... Удивление, испуг, злость и после, ненависть... Она смотрела на детское автокресло, а я сжал руль и чертыхнулся. Надо было убрать его в багажник! Отвернулась, начала перестраиваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

 Я же, не в силах оторваться, поехать дальше, следовал за ней, как за маяком, как за каким-то светом в конце тоннеля. Зачем? Не знаю... Просто не мог иначе. Припарковался рядом с  авто  Натальи, наблюдая, как она на высоких каблуках, в этой узкой юбчонке грациозно и торопливо идёт к кофейне. Какой-то дурацкий диалог, и она ускользнула, ушла...

 А я понял, что искал. Понял, чего не хватало. Моей Наташи, чьё тело знал наизусть, как и все её привычки, реакции... Родной и любимой. Я будто спал всё это время, создавал иллюзию жизни, а сейчас понял, что рядом с ней всё иначе. Обидел, предал... Мне нужно увидеть её ещё раз. Необходимо поговорить с ней. Узнать, как она, посмотреть в её глаза и возможно, увидеть там хоть тлеющий уголёк былых чувств.

 Дома раздражение достигло максимальной отметки. В то время как ты и так недоволен собственной жизнью, когда всё окружающее тебя - чужое, то терпение быстро заканчивается. Я всё больше убеждался, что нужен Саше лишь в качестве банкомата. А Аня являлась способом достижения своей цели. Дочь всё чаще её напрягала и злила. Она видела особенности развития малышки и, понимая, что для достижения положительной динамики нужно приложить очень много усилий, опускала руки. Ведь  фото дочери было неловко выложить на свою страницу в Инстаграм, похвастаться подругам, как всё удачно сложилось в её жизни. В мечтах Александра, скорее всего, пила смузи в фешенебельном отеле, валяясь в шезлонге, а дочь резвилась с малышнёй под присмотром аниматоров, не мешая мамочке отдыхать. Реальность оказалась суровее. Требовалась любовь, преданность, выдержка и очень доброе сердце... К сожалению, или эти качества отсутствовали у неё, или были недоразвиты, но жёнушка полностью скинула с себя бремя заботы о ребёнке на меня и няню. Изредка ей помогала её мать, что приходила и заливалась соловьём, как мне повезло встретить такую, как её девочка... В последнее время тёща настолько меня достала, что её визиты сократились до одного раза в пару месяцев, а в перспективе, планировалось пускать её только по праздникам. Моя мама тоже растеряла энтузиазм, и слово "внучка" уже не вызывало в ней прошлой эйфории. Порой мне казалось, что сдай они Анюту куда-нибудь, с глаз долой, и дышать им стало бы легче. Но стесняясь общественного мнения и боясь моей реакции, продолжали играть роли милых родственников. Я же любил дочь. Мне плевать, что у неё свои особенности и трудности. После очередной реабилитации у моей девочки наметилась положительная динамика и это придавало сил. Это окрыляло и вселяло уверенность, что мы ещё всем нос утрём, и Анютка станет моей звёздочкой. Она единственная ждала меня, верила в своего папу, нуждалась в нём и искренне любила. Ни за что-то, а просто так.

– Саша! – рявкнул, отбрасывая крышку со сковороды, меня просто бомбило от злости на жену.

– Чё? – не менее раздражённо спросила она, заходя на кухню и складывая руки на груди, как всегда, занимая позицию нападения.

– Где ужин? – стараясь контролировать свои эмоции, выдохнув, спокойно спросил у неё.

– Щас привезут, – закатила она глаза на мою недогадливость, – На улице пробки, они опаздывают.

– Да какого фига я должен постоянно есть из контейнеров, ты весь день дома, сложно поднять зад и приготовить? – повышая голос, спросил у этой неряхи и лодыря. Иначе не скажешь. Вокруг бардак, ничего не приготовлено, ну намарафетила она своё лицо, надела шелковый халат, только от красоты её сыт не будешь...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Няня у Аньки заболела, я весь день с ребёнком..., – начала она обвинительно, тоже повышая голос.

– Ты издеваешься?! – взорвался я на эту её вечную отмазку, – Поэтому дочь мокрая, не расчёсанная, в коридоре на паркете рисует фломастером?