Научные экспедиции по Казахстану - Владимир Цыбульский

9(21) сентября путешественники прибыли в Оренбург, который являлся одним из важнейших центров караванной торговли. Гумбольдт заинтересовался товарами, поступающими сюда из различных стран Азии, и путями их направления.

Кроме того, путешественники выезжали в Илецкую Защиту, в окрестностях которой велись разработки соли. Ежегодная добыча соли из открытого отложения (развала) составляла тогда, примерно, 700 пудов[28].

13(25) сентября, накануне отъезда из Оренбурга, казахи пригласили Гумбольдта и его спутников присутствовать на традиционных соревнованиях, устраиваемых ежегодно. Гумбольдт с удовольствием согласился, и в сопровождении казахов ученые выехали в район Илецка, где было раскинуто большое количество юрт.

Еще в пути из Оренбурга к Илецку участники экспедиции с удовольствием наблюдали искусную верховую езду казахов. Они, держась одной рукой за седло, на ходу спрыгивали с лошади и, оттолкнувшись ногами от земли, вновь вскакивали на лошадь, или, опрокинувшись назад, обрывали руками травинки.

Прибыв в Илецк, группа верховых направилась в район, отстоящий в 7 верстах от юрт, и оттуда, обгоняя друг друга, примчались к финишу, где победитель под восторженные крики получил приз. Пока наездники находились в пути, многочисленные зрители наблюдали за казахской борьбой, завершившейся, когда сильнейший одержал подряд шесть побед. За ходом борьбы наблюдали и женщины, которые стояли у юрт, вдали от места соревнования. Проводились также соревнования в беге. Постоянно звучала игра на национальных инструментах. Большой интерес вызвали пение и танцы разодетых в яркие национальные одежды краснощеких казашек.

14(26) сентября экспедиция направилась в Уральск. Здесь пробыли 2 дня, Гумбольдту показали ночной лов (багрение) рыбы. Дальнейший маршрут путешественников шел на Бузулук, Самару, Сызрань, Вольск, Саратов, Дубовку. Из Дубовки выезжали на соляные разработки в Эльтон. Вернувшись в Дубовку, направились в Сарепту и 30 сентября (12 октября) прибыли в Астрахань.

«Я не могу насытиться (конечно, в образном смысле. — В. Ц.) в пределах вашей империи, — писал Гумбольдт министру финансов Канкрину, — не могу умереть, не повидав Каспийского моря».

Из Астрахани Гумбольдт писал прусскому послу в Петербурге: «Мы закончили здесь наши 12000 верст от Петербурга... Почти никогда в течение моей беспокойной жизни я не в состоянии был собрать в короткое время (6 месяцев), правда, на огромном пространстве, такую массу наблюдений и идей... Самые приятные воспоминания оставили по себе: пространство к юго-востоку от Тобольска между Томском, Колыванью и Усть-Каменогорском; прекрасная швейцарская местность у Зыряновских снеговых гор Алтая. Как светлые точки, как приятные воспоминания, должен я еще назвать конские скачки и музыкальный киргизский (казахский — В. Ц.) праздник в степи под Оренбургом»[29].

В Астрахани Гумбольдт, Розе и Эренберг во время приемов и посещений достопримечательностей города вели беседы с представителями различных слоев населения, а также выходили на судах в море, побывали на островах, где собирали образцы местной флоры и фауны. Эренберг обычно собирал особи рыб, насекомых, скелеты животных; Розе — образцы камней, соли, воды и т. п.

Гумбольдту была показана соколиная охота. Во время поездки, да и во время приемов, путешественников угощали кумысом, любимым напитком казахов и калмыков, и ознакомили со способом его изготовления.

Гумбольдт посещал различные рыбные промыслы, знакомился с приемами ловли рыбы посредством учуга, времен, перекидки; с разделкой пойманных рыб, а также с приготовлением икры, рыбьего жира и т. д.

Пробыв в Астрахани 10 суток, путешественники 9(21) октября направились в Москву и 3(15) ноября прибыли туда.

В Москве Гумбольдт был приглашен и посетил 25 октября (6 ноября) «Армянский Лазаревых институт восточных языков» и ряд других научных учреждений.

После 7-дневного пребывания в Москве Гумбольдт со своими спутниками 28 октября (9 ноября) выехал в Петербург, куда прибыл 1(13) ноября, а 3(15) декабря отбыл в Берлин и 16(28) декабря вечером благополучно вернулся из своего путешествия, длившегося 8,5 месяца.

Окончив свое путешествие по России, собрав на огромном пространстве, особенно азиатской части нашей страны, массу новых сведений, идей и наблюдений, Гумбольдт и его спутники по возвращении на Родину долго и усидчиво трудились над их обработкой.

Обозрение Прикаспия и плавание по Каспийскому морю возбудили в Гумбольдте столь живой интерес, что он решил снова проштудировать всю имевшуюся литературу греческих, римских и арабских авторов, касавшихся в той или иной степени районов Западной Азии. Он вновь подверг анализу картографический материал прошлого, касающийся Каспийского и Арабского морей и двух больших рек (Аму и Сыр); работы русских путешественников, исследовавших эти места до его экспедиции: Крашенинникова, путешествовавшего по Сибири в 1733—36 годах; Георги, изучавшего Алтай в 1768—74 годах; Ф. Берга, совершившего экспедиции в Среднюю Азию в 1823 и 1825 годах; Эйхвальда, Эверсмана и других.

Перечитывая классические труды мыслителей древности, Гумбольдт пришел к выводу, что народы, населявшие территорию современного Казахстана, на определенных этапах своего развития играли заметную роль в торговых и культурных сношениях не только с соседними странами, но и с довольно отдаленными азиатскими, европейскими и даже африканскими государствами.

Касаясь истории развития культуры, Гумбольдт писал, что цивилизация «...не принадлежит исключительно одному какому-нибудь, так называемому, первобытному народу, которого изменчивая историческая критика видела то в одном семитическом племени в севернохалдейской (ассирийской) провинции Арпаксаде (Аррапахитис Птолемея), то в племени индусов и иранцев в древней Зандской стране у источников Окса (Амударья. — В. Ц.) и Яксарта (Сырдарья. — В. Ц.)... В седой древности, как бы на самом крайнем горизонте истинно исторического знания, мы уже видим несколько в одно время светящихся пунктов, несколько средоточий образованности, друг на друга испускающих лучи... поэтому цивилизация не может быть делом одного какого-нибудь народа, но суть взаимных отношений, плоды, если не всеобщих, то весьма значительных международных сношений»[30].

Гумбольдт, сравнивая книжное описание с живой действительностью мест, только что посещенных им, отмечал, что древнегреческий историк и путешественник Геродот, по праву носящий почетное имя «отца истории», в своем классическом труде «История», посвященном греко-персидским войнам (500—441 гг. до н. э.), впервые указал, что Каспийское море составляет со всех сторон закрытый бассейн, и что у его восточных берегов, так же как и у западных, живут различные племена. Описывая путь с запада на восток через Урал, он указывал на наличие за Уралом еще одной горной цепи, более высокой, и утверждал, что у подошвы Урала живут аргиппеи. Гумбольдт, так же как и ряд других этнографов его времени — Герен, Нибур, Эйхвальд, — определил, что аргиппеи — монгольское племя, предки калмыков, соседи скифов[31]. «Но что далее аргиппеев, — как пишет Геродот, — никто не может сказать ничего достоверного; стоят там высокие неприступные горы, которых никто не перехаживал... Впрочем, известно, что к востоку от аргиппеев живут исседоны»[32]. Гумбольдт считал, что «высокие, неприступные горы» Геродота — это Алтайские горы, а племена, обитавшие в юго-западной части Алтая или «в нынешней средней Киргизской степи, между Каркаралы и Семипалатинском», относятся к исседонам.