В любой гадости ищи свои радости - Люба Штаний

которым он мне угрожал совсем недавно, я почти обрадовалась. Достойное завершение этого бреда!

Наблюдая безумным взглядом за приближением во всех смыслах ужасного конца, в лице вонючки, я

почему-то думала о том, пустят меня в рай или нет. Не могу сказать, что я очень религиозна. В церкви

за всю жизнь была раза четыре-пять, причём два из них в качестве экскурсии. Но в Бога, вообще-то

верю вполне искренне.

И вот сейчас вопреки логике, я раздумывала кем буду считаться после смерти. Лошадью или всё-

таки человеком? А если человеком, то как буду объяснять ангелам причину смерти? Они ж там со

смеху помрут! Хотя если бы окочурилась, навернувшись с сосны, укатайка, пожалуй, была бы

покруче.

Алехандро подошёл совсем близко и увидела его воспалённые красные глазки, сочащиеся гноем.

Кажется, в них сверкнуло удовлетворение. Маньяк полоумный. Меня передёрнуло от отвращения. Но

сил бежать или вырываться не было. Как и особого желания.

Усталость накрыла с головой. И морально и физически я была вымотана так, что даже бояться не

могла. Только вяло шевельнулось в душе сочувствие к Гниющему заживо уродцу. И всё-таки жаль

его... Что ж, вариантов у меня всё равно нет, а если ему так сильно хочется меня уконрапупить, нехай.

Пусть хоть этому порадуется, убогий. Лишь бы не мучил.

А он, до противного удовлетворённо крякнув, обхватил мою голову одной рукой и прижал её к своей

груди. Блеснул нож и я потеряла сознание от отвращения, вони и страха.

Глава 4

Я открыла глаза и увидела небо. Высокое-высокое, голубое-голубое... И чистое, будто его только

что вымыли и отполировали. Небо помещалось в резную зелёную раму плывущих среди ветра крон,

наискось пронизанных светом восходящего и ещё не видимого из-за деревьев солнца. Изумрудная

трава рвалась ввысь и над головой покачивались хрупкие лесные цветы.

Из всей этой поистине райской картины выбивалась только одна незримая, но оттого не менее

существенная деталь. Запах. Вернее вонь. И это означало, что мой бред ещё не закончился.

Обречённо вздохнув, попробовала оглядеться.

Я лежала в высокой траве. Вероятно, Алехандро вчера именно здесь и ‘выключил’ меня смрадными

объятьями. От одного только воспоминания дурно. Правда, кое-что не могло не радовать. Мерзкой

твари на носу не было! В смысле той земноводной, что со щупальцами. Впрочем, Алехандро на носу

тоже не наблюдалось. Слава Богу.

А ещё очень хотелось есть. И пить. И есть.

Задумчиво сорвав зубами травинку, я тщательно прожевала её и выплюнула. Тфу, гадость какая...

Ладно. О хлебе насущном подумаю после того как посещу местные кустики, благо лес кругом.

Я рывком поднялась на ноги и чуть не навернулась. Что за чёрт?! Ноги были связаны. Не так чтобы

очень крепко, но три из четырёх конечности были обмотаны верёвкой так, что нормально ходить не

было ни малейшей возможности. Разве что семеня, как бедные японские гейши.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет! От пут верёвка уходила куда-то в сторону и терялась в траве.

Проследив взглядом направление, я бесшумно фыркнула. Метрах в десяти, прислонившись спиной к

дереву дрых вонючка. При этом по его лицу (Бррр...) расплылось выражение такого довольства...

Обалдеть! С чего это Алехандро такой счастливый? Надо же... спит сидя на сырой земле. В волосах,

которые и волосами назвать можно только с большой натяжкой и изрядной долей воображения, что-то

ползает. Довольно крупное, кстати. Смрад стоит такой, что непонятно чем он сам-то дышит. Кожа –

сплошная гноящаяся язва. В общем, не жизнь, а полная попа радости. И поди ж ты! Улыбается!

И хотя выглядел вонючка при этом ничуть не менее мерзко, всё равно, радостно и от того умильно.

Мелькнула мысль, что его удовлетворение отчасти связано с собственно моим плачевным

положением. Умиление сделало ручкой, сменившись здоровым раздражением. Значит, радуется тому,

что справился с бедной-несчастной лошадкой?

Зло прищурившись, я изогнулась буквой ‘зю’ и архи-осторожно, чтобы не дай Бог не дёрнуть

верёвку, конец которой сжимал в руке смердящий Алехандро, попросту перекусила её. Ещё минут

пять ушло на то, чтобы развязать узлы на ногах, но и с этим я справилась. Свобода!

Медленно и аккуратно, едва ли не на цыпочках, я удалилась, ехидно хихикая про себя. А уж

использовав кустики по назначению, я почувствовала себя совсем счастливой. Теперь главное – не

попасться и как можно быстрее смазать! И подальше от вонючки, подальше!

Первым делом нужно найти воду и попить, а там разберусь и с едой и с направлением бегства. Вот

только ко вчерашнему болоту я не вернусь точно. Хватит уже кошмариков и мерзких тварей.

Едва не подпрыгивая от воодушевления, я бодренько потопала в противоположном болоту и

персональному зомбику направлении. Минуты через четыре прямо по курсу неожиданно

нарисовалась полянка. И, о чудо! К веткам толстого дуба были подвешены мешки Алехандро! Те

самые где, я точно помню, должна быть еда... Воровато осмотревшись вокруг, я дёрнула к дубу.

Подстраховался он... Ха! Высоковато, конечно, но не для меня же! Для лошади три метра – фигня

на постном масле. Удивительно только как хромой на обе ноги горбун сумел эти мешки сюда

затащить, да ещё и верёвку бантиком на ветке завязать.

Оперевшись передними ногами на ствол, я вытянула шею и без затруднений дотянулась до

торбочки. Хмыкнув, я даже с бантиком возиться не стала. Просто перекусила верёвку и вуаля!

Торбочка моя! Яаху!

Подхватив припасы, я ломанулась прочь, пока не нарисовался мучитель душитель. Проплутав по

лесу с пол часа, я наконец, набрела на ручеёк и вдоволь напилась. Слава Богу, хоть на этот раз никто

на меня не кидался. Утолив жажду, довольная, я решила проделать тоже и с начинающим уже

заметно раздражать чувством голода.

Скоренько развязав тесёмки, сунула нос в мешок. Конечно, проще было бы вывалить всё на траву и

посмотреть, что там есть, но как потом остатки обратно запихивать? А оставаться без припасов не

хочется.

Та нехорошая женщина, что превратила меня в кобылу, как-то не озаботилась изменением

вкусовых пристрастий. Жрать траву ну совсем не тянет. Так что... Сориентировавшись по запаху, я

вытянула из мешка огромный кусище копчёного мяса на косточке. Мням-мням! Еда, блин...

Жевать было жутко неудобно. Видимо, лошадиные зубы не слишком приспособлены для

перетирания мяса. Но я очень старалась. Наплевав на гигиену и этикет, я попросту прижала окорок

копытом к земле и, отрывая маленькие кусочки, медленно их пережёвывала. Хотя, честно говоря,

очень хотелось, рыча и урча от возбуждения, проглотить прямо целиком.

Сдаётся мне, прошедшие сутки пагубно повлияли на мою непривычную к таким стрессам психику. В

принципе, не мудрено.Если так и дальше пойдёт, очень скоро в этом мире появится ещё один

злобствующий кошмарик, а именно – ‘Полубезумная отощавшая лошадь, вылавливающая в лесу

беззащитных путников и под угрозой ‘покусания’ и ‘полягания’ отнимающая у них еду и книги’. Ах, да!

Буде с путниками случится дефицит, дурное копытное начнёт охотиться на зайцев, лис и прочую

мелкую живность.

Весело выходит. Особенно учитывая тот факт, что с чудесным образом пойманным зверьём (что-то

в эту возможность очень слабо верится) кобыла всё равно будет вынуждена отловить путника и

приготовить для неё дичь... Офигительная перспектива!

Хотя ведь где-то здесь должны быть мужики под предводительством голубоглазого чуда! Попробую

отыскать их. Авось, что-нибудь и сложиться. Всё лучше чем...

На этот раз верёвка, наброшенная на шею, не напугала. Даже не удивила если честно. Наверное я

уже привыкла, что всё в этом мире для меня начинается и заканчивается верёвкой. Плюнув в сердцах

на надежду никогда больше на видеть Алехандро, я проглотило пережёванное мясо и нарочито

спокойно замерла над распотрошённой торбочкой. Типа ‘я не я и лошадь не моя’. Хм... Это уже даже

не каламбур получается, а бред сивой кобы... Тьфу! Опять меня не в ту степь несёт.

Сделав максимально тупое лиц... то есть морду, я равнодушно уставилась на вонючку, старательно

фокусируя взгляд где-то метрах в трёх ЗА ним. Ну, чтоб опять не переклинило.

Всем своим видом демонстрируя безразличие и покорность судьбе, я наблюдала за тем, как

Алехандро, ругаясь себе под нос, засовывает остатки окорока в торбу. Судя по всему, он решил что

кто-то нечистый на руку решил скомуниздить его добро. В том числе и меня, кстати. При этом наличие

такого человека в лесу вонючку не слишком удивляло, а вот тот факт, что вор натыренное добро