Дот - Алексей Супруненко

решила подготовиться к ночи, чтобы потом поменьше на улицу выходить. Натаскала дров из сарая, сходила по воду. Правда, здесь не обошлось без лишних вопросов. Бдительные соседи заметили чужого человека в хате Волковых. Пришлось представляться дальней родственницей. Поверили или нет, не важно, главное, чтобы отстали. Весь день провалялась в постели, периодически выглядывая в окно на улицу, да вышла собаку покормить. Ночью город ожил. Забегали в небе лучи прожекторов и затявкали зенитки. По дороге промчался грузовик, осветивший своими фарами всю большую комнату в избе. Прошлепали чьи-то ноги в тяжелых сапогах. Мимо дома прошли какие-то женщины, которые громко разговаривали. Затем затрещали вдалеке ружейные выстрелы. Катя сидела на кровати, поджав в коленях ноги и прислушиваясь к ночным звукам. Залаял Шарик во дворе, и неизвестный посетитель постучал в окно. Она обомлела от страха. Дар речи пропал начисто. Мужской голос кликал хозяев. Катька молчала, трепеща от страха, как осина на ветру. И так практически целую ночь. Заснула под утро. Разбудил настойчивый стук в дверь. Шарик неистово лаял на незваного визитера.

— Кто там? — перепуганным голосом спросила она.

— Милиция, открывайте!

Этим попробуй, только не открой. Звякнула щеколда и Катя сделала шаг на освещенный солнцем двор. Перед ней стоял мужчина в синих галифе, белой гимнастерке и белой фуражке с голубым околышем. На поясе широкий ремень с кобурой, а через плечо перекинута портупея. Он держал в руке листы бумаги с какими-то списками. На улице напротив их дома стоял грузовик с людьми в кузове.

— Волкова Дарья? — спросил страж закона.

— Нет. Еремина Екатерина.

— Не понял? Вы кто такая?

Катька сразу же подумала на сердобольных соседок. Не иначе они сдали.

— Я их дальняя родственница из Бреста.

— Где Дарья Петровна?

— Уехала к матери в деревню, — соврала Катя.

— А ее муж, Волков Иван Афанасьевич? — не отставал милиционер.

— На работе. Он железнодорожник, — отчитывалась постоялица.

— А у вас документы имеются?

— Нет у меня документов. Сгорели в поезде. Я под бомбежку попала и еле живая осталась. Какие тут документы?

— Странненько. Надо бы уточнить вашу личность, — заинтересовался ей представитель закона.

— Петя, ты долго там? — крикнули от грузовика.

— Хозяев дома нет. Тут только гражданочка без документов. Надо бы ее проверить, — крикнул милиционер в сторону грузовика.

— Тебе, что делать не чего? Какой у нас приказ? Если никого нет дома, бери ее, — распорядились от автомобиля.

— Еремина Екатерина, согласно распоряжению районного совета Полоцка, гражданские лица привлекаются для сооружения фортификационных сооружений для защиты города. Вы подлежите мобилизации. Даю вам три минуты на сборы. С собой иметь лопату. Мы вас ждем у машины, — распорядился страж порядка.

Три минуты это много или мало? Она открыла шкаф и схватила первую попавшуюся кофточку хозяйки. В сарае нашла лопату и, закрыв дом, уже забиралась на борт полуторки. Здесь находились такие — же, как и она добровольцы. Автомобиль покатил к следующему дому. Так собрав приличное количество мобилизованных, полуторка направилась за город. Подобная машина здесь была не одна. На местности находились военные инженеры, которые в доступной форме объяснили, что необходимо делать. Копать противотанковые рвы для городской девушки показалось убийственным мероприятием. Это было не просто тяжело, а очень тяжело. Но здесь никто не роптал, понимая, что вырытый ими ров сможет остановить врага. Такого большого количества идейных людей, собранных в одном месте, она не видела никогда. Силы быстро покинули ее. На ладонях образовались мозоли. Хотелось, есть, но кормить здесь никто не обещал. Самые умные, прихватили с собой узелки с едой и в небольшие перерывы между работой, смогли чего-нибудь пожевать. Больше, чем есть, Катя хотела отдохнуть. Отбросить в сторону лопату и упасть на землю, чтобы просто полежать. Такой роскоши предоставлять никто не собирался. Люди работали с полной самоотдачей и пониманием того, что они делают. Возвращались после захода солнца. Катя затащила за собой лопату и бросила ее прямо возле стены дома. Шарик почему-то не выбежал ей навстречу. Его вообще не было. Возле будки валялась цепь с ошейником.

— Сбежал! — подумала Катюша. Открытая дверь в подвал заставила ее насторожиться. При ее отъезде она была явно закрыта. Еремина сунулась в подвал и поняла, что ее ограбили. Вынесли все продукты. Захотелось просто завыть от усталости, обиды и несправедливости. Идти в милицию и написать заявление? Но, кто она такая и на каких основаниях проживает в этом доме? Начнут копать насчет документов, и это может вылиться ей в еще большие неприятности. Она вошла в дом, кое-как умылась и, перекусив остатками борща, приготовленного еще Дарьей Петровной, упала, не раздеваясь на постель. Утром встала пораньше. Наверное, чувствовала, что будет повторение вчерашнего. Их впрочем, об этом заранее предупредили. Доела последние съестные припасы и сумела выкроить для себя две вареные картофелины и кусочек хлеба. Машина приехала примерно в тоже время. Милиционер поставил галочку напротив ее фамилии. Еремина попыталась пожаловаться ему на ограбление подвала, но толи таких случаев было масса, толи сотруднику правоохранительных органов некогда было заниматься такой мелочью, в общем, ее жалоба пролетела у него мимо ушей. На второй день назначенный инженером бригадир, смилостивился над девушкой и вместо рытья противотанкового рва, ее поставили помощницей к группе мужчин, натягивающих колючую проволоку. Занятие тоже не подарок, но получше, чем копать землю. Теперь она на собственном опыте прочувствовала, что значат слова о тяготах и лишениях советского народа в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами. И это ведь только вершина айсберга. Когда смотришь документальные кадры, то формально выражаешь сочувствие людям, возводящим фортификационные заграждения, да сложно им было, но когда сам целый день помахаешь лопатой, то все предстает в ином свете. Особенно трагично, то, что еле приволоча ноги домой не знаешь, что поесть. Последняя краюха хлеба была съедена в обед. Осталось парочку луковиц, но разве их можно есть просто так? В Москве мать все время жаловалась, что Катя была слишком требовательна к пище, что создавало много хлопот для матери. Сейчас она бы была рада и черствому кусочку хлеба. Завтра она ни куда не поедет. У нее просто не было на это сил. Надо раздобыть где-нибудь еду. Денег понятное дело нет, и ничего не купишь. Милостыню никто не подаст. Значит надо, что-то продать. Она перевернула и без того скудный гардероб семейства Волковых в поисках вещей подходящих для продажи. Отложив парочку из них, умылась и легла спать. Ночью опять стреляли. Утренний визит трудовой бригады переждала, спрятавшись в огороде. Здесь к своей радости обнаружила небольшую плантацию огурцов. Это весомое подспорье к ее рациону. Прихватив намеченные