Досье на Крошку Че - Дарья Донцова

Сообразив, что в доме где-то должно быть спрятано свидетельство о кончине мамы, Катюша начала поиски столь важного документа. Ей очень хотелось посмотреть, что написано в графе «Причина смерти».

Несколько месяцев тайного обшаривания ящиков и полок ничего не дали. Скорей всего, папа хранил документ в сейфе, к которому дочка никак подобраться не могла. Ключи-то от него девочка быстро обнаружила, однако следовало еще знать и шифр. Но, очевидно, упорство родилось на свет раньше Катюши — она планомерно обшаривала закоулки папиного кабинета и в конце концов наткнулась на старый, растрепанный ежедневник с телефонной книжкой, начатой невесть в каком лохматом году.

Из пустого любопытства Катя полистала странички и поняла, что фамилии из справочника ей совершенно незнакомы. Но на самом последнем листочке нашелся интересный список: «Мама — 2 октября, Катя — 8 сентября, Фаина Сергеевна — 1 апреля, Петр Григорьевич — 31 декабря, Юля — 9 октября».

Девочка моментально поняла: папа записал для памяти дни рождения близких родственников. Мама — это Лидия Константиновна, Катя — она сама, а Юля — погибшая жена. Но что же получается? Юлечка умерла в день своего рождения? Почему она в такой праздник отправилась на дачу, да еще одна? Не захотела созывать гостей? И еще: кто такие Фаина Сергеевна и Петр Григорьевич?

Сгорая от любопытства, Катюша подошла к бабушке и сказала:

— Искала в библиотеке справочник по русской литературе, мне сочинение писать надо.

— Нашла? — поинтересовалась Лидия Константиновна, не отрывая взора от экрана телевизора, где в тот момент передавали новости.

— Не-а, — протянула Катя.

— Подожди, папа домой вернется и даст книгу.

— Зато вон чего с полки выпало, — сообщила девочка, показывая потертый ежедневник. — Ба, скажи, когда у моей мамы был день рождения?

Лидия Константиновна вздрогнула:

— Зачем тебе?

— Интересно. Мы всегда ездим на могилу девятого октября.

— Верно, это дата гибели твоей несчастной мамочки.

— А почему не навещаем кладбище в день рождения?

Бабушка замялась, потом сказала:

— Извини, деточка, твоя мама была сиротой, и мы…

— Как? — изумилась Катя. — Ты мне об этом не говорила. И вообще.., получается, что я ничего про мамину родню не знаю.

Лидия Константиновна грустно улыбнулась:

— Ладно, расскажу, ты уже выросла, пора и правду узнать. Мы с папой берегли тебя от негативных эмоций, но, похоже, следует приподнять завесу над прошлым.

Информация, выданная бабусей, звучала шокирующе: Юля была подкидышем. Кулек с пищащим младенцем нашли на пороге одной из больниц небольшого подмосковного городка. Случилось это девятого октября. Девочке, замотанной в рваные тряпки, по виду дали десять дней от роду, но в документах датой рождения поставили число, когда ее нашли. Юля никогда не отмечала самый любимый людьми праздник.

— Я появилась на свет неизвестно когда, — объяснила она свою позицию Лидии Константиновне, — и, похоже, мое рождение не доставило особой радости родителям. Поэтому пить шампанское девятого октября не хочу. Лучше мы откупорим бутылочку тридцать первого декабря.

— Почему? — удивилась свекровь. — Это же Новый год.

Юлечка засмеялась:

— Ты забыла! Тридцать первого декабря я познакомилась с женщиной, которая стала мне мамой, — с тобой!

Так с тех пор и повелось в семье Тришкиных.

— Ясно, — кивнула Катя. — А кто такие Фаина Сергеевна и Петр Григорьевич?

И тут вдруг бабушка посинела, как будто вся кровь от лица Лидии Константиновны стекла к шее.

— Не поняла… — еле-еле шевеля языком, спросила бабуся.

Удивленная столь резкой реакцией на самый невинный вопрос, Катя повторила:

— Кто такие Фаина Сергеевна и Петр Григорьевич?

— Но.., откуда… Кто? Кто тебе о них наболтал? — прошептала Лидия Константиновна.

Внучка растерялась. Но потом ткнула пальцем в ежедневник.

— Тут есть список дней рождения, — пролепетала она, — самых близких людей. Вот я и подумала…

Щеки бабули порозовели.

— Ах вон оно как! — с явным облегчением воскликнула старушка. — Это наша прислуга. Брат и сестра, Петр и Фаина. Она убирала квартиру, он по мелочи помогал. Умерли они давно, ты крошкой была и не помнишь их.

Катя сделала вид, что поверила бабушке. Но скажите, пожалуйста, каким образом Фаина СЕРГЕЕВНА и Петр ГРИГОРЬЕВИЧ могут быть братом и сестрой, а?

Катя замолчала и глянула на меня. Я пожала плечами.

— Очень просто. Во-первых, вполне вероятно, что родство двоюродное, во-вторых, мама могла их родить от разных отцов.

— Нет, — помотала головой Катя, — бабуля меня обманула.

— Почему ты так решила?

— Я положила ту телефонную книжку в библиотеке, а утром она исчезла. До сих пор найти не могу.

— Бывает, — вздохнула я. — Один раз тоже долго искала именно телефонную книжку. Прямо извелась и решила, что потеряла. Очень, помню, расстроилась. А через неделю начала размораживать холодильник и обнаружила книжечку в глубине морозилки — положила ее туда машинально, вместе с мясом.

Катя хихикнула, потом удивленно поинтересовалась:

— А за фигом холодильник размораживать?

Да уж, современным девушкам трудно представить, какие заботы лежали на плечах их мам и бабушек. Мы кипятили белье на плите, не могли купить памперсы, гладили тяжеленными утюгами и отскребали намертво налипшие остатки пищи от алюминиевых кастрюль и гнутых сковородок. Об автоматических стиральных машинах, тефлоновых покрытиях и холодильниках «ноу фрост» никто даже и не слышал, потому что их просто не было. Впрочем, по той же причине мы ничего не знали о плоских телевизорах, компьютерах, Интернете и видеомагнитофонах. Я уж не говорю о всяких там плеерах, мобильных телефонах, электронных замках и прочих благах цивилизации. Простой катушечный аудио-магнитофон под названием «Весна» вызывал восторженный озноб.

А еще было время, когда по четвергам Останкино не работало и голубые экраны в квартирах счастливых обладателей теликов оставались темными. Кстати, «ящики» были огромными, зато экранчик имел размер с ладошку, и перед ним торчала лупа, куда следовало наливать воду. Назывался сей агрегат «КВН». Я не знаю, как правильно расшифровывается аббревиатура, но ехидные москвичи говорили:

— «КВН»? Это очень просто! Купил — включил — не работает.

Ладно, хватит предаваться воспоминаниям. Как все это в двух словах объяснить Кате? Поэтому я просто у нее спросила:

— Что ты от меня хочешь?

— Найдите, кто убил мою маму, — резко ответила девочка.

— Она погибла в катастрофе.

— Неужели не поняли? Папа и бабушка врут!

Я замялась, потом спокойно ответила:

— Если твой рассказ точен, то в версиях твоего отца и Лидии Константиновны есть мелкие нестыковки.

— Вот!

— Но.., извини, конечно…

— Говорите!

— Может, Женя с пьяных глаз сболтнула правду? Вдруг твоя мама покончила с собой, а бабушка и папа, оберегая твою неокрепшую психику ребенка, не решились сообщить правду?

— Нет! Зачем бы маме из окна кидаться?

— Всякое случается.

— У мамы не имелось причин для самоубийства.

— Ты можешь не знать всех подробностей ее биографии.

Катя вскочила.

— Отчего обычно женщины кончают жизнь самоубийством? Несчастная любовь, ненужная беременность, бедность. А мама жила с папкой счастливо, бабуся ее обожала, денег у них хватало. Чего еще надо?

— Ну.., не знаю, — промямлила я.

— Ее убили! Стопудово!

— Катенька, — попыталась я успокоить девушку, — иногда человеку не нужно причин, чтобы свести счеты с жизнью. Всем вокруг он кажется счастливчиком, а у него глубоко внутри развивается депрессия. Понимаешь?

Катя помотала головой.

— Ее убили!

— Кто? — устало спросила я.

— Вот это я и прошу вас выяснить! — воскликнула Катя. — Лика Солодко сказала, что вы можете все. Ну, пожалуйста, помогите! Иначе я сама из мансарды вниз кинусь, я не смогу жить под одной крышей с убийцей!

— Катя, но почему?..

Внезапно девочка уткнула лицо в ладони и прошептала:

— Вчера ночью я захотела пить и пошла босиком со второго этажа на первый…

Катя кралась на цыпочках, опасаясь разбудить бабулю. Путь ее лежал мимо библиотеки. Дверь в комнату оказалась приоткрытой, из щели пробивался лучик света. Любопытная девушка осторожно заглянула в шелку и сразу увидела папу с трубкой в руке и бабушку, сидевшую в глубоком кресле.

— Ты права, — произнес папа, явно продолжая начатый ранее разговор.

— И меня это тревожит, — подхватила Лидия Константиновна.

— Чтоб Женьке онеметь! — стукнул кулаком по крошечному столику, рядом с которым стоял, папа. — Пьяница чертова!

— Тише! — шикнула бабушка. — С Евгенией нормально вышло. Она же извинилась, а Катя ей вроде поверила. Ну, в то, что та спьяну чушь несла.