Изумрудное золото. Тень (СИ) - Аманди-Джоан Стефнклэр

пришедшие с приглашёнными и не имеющие отношения к имениннице? Допустим, блондин в тёмном кардигане и светлых брюках, что оглядывался по сторонам с выражением на щегольском лице — что я тут забыл? Или седеющий джентльмен, греющий свои немощные кости в глубоком кресле и трясущейся рукой держащий трость с хрустальным набалдашником? Старик казался девушке знакомым, но она не могла вспомнить, где его видела.

— Дядя опять выделился, — поморщился паренёк лет тринадцати, остановившийся рядом с Алией. Покосившись на жрицу, заметил: — Опасайтесь удара в спину, мисс. Гастинг Арже по трупам пойдёт, если потребуется. Не видитесь на его хорошие манеры. Я Фэр Арже, кузен именинницы, — вспомнив о приличиях, представился «призрак», увиденный некогда в холле. Только сейчас он был воплоти.

— Алия Сейт, — жрица присела в лёгком реверансе.

Прилизанные волосы подростка вызвали невольную улыбку, а нервозность, с какой он трогал запонки своего сюртука, умиление. Мальчик явно не привык к светским выходам.

— Жрица Амунаи, — серьёзно кивнул он и, сложив руки на груди, чем напомнил манеру герцога, хмуро уставился в заполненную людьми маленькую залу. — Вам повезло с господином Вистом. Хороший он человек.

«Слишком вольно он рассуждает о связи с другой женщиной мужа своей сестры…»

— Всё иначе, — заметила Алия.

Странный мальчик, ещё страннее разговор.

— Что «не так»? Друг друга любите. Сестра не возражает.

Жрица иронично приподняла левую бровь. Вряд ли добродетель Калин Вист простирается настолько далеко. И про взаимную любовь говорить излишне. Долг, магия, собственность — куда ни шло. Иного — нет.

— Я против.

— Не хотите произвести на свет бастарда? — метко заметил подросток. И неожиданно серьёзно для своих лет продолжил: — Для истинной любви нет преград. Ужимая её рамками морали, традициями, догмами или понятиями «воля-неволя», вы убиваете бессмертное. Лучше без остатка отдайтесь чувствам, чем влачите жалкое существование в тюрьме отрицания и одиночества.

— Законы общества…

— В вашем случае обременительны. Бремя не приносит счастья. Оно топит. Погружает в трясину, пока не захлебнёшься собственной тьмой. Посмотрите на моего дядю, — чувствуется глубокая неприязнь за простым кивком на полноватого седеющего мужчину, важничающего среди гостей. — Верный традициям аристократ, образованный, начитанный, с хорошими манерами. Кто додумается заглянуть под глянец? Сорвать маску, чтобы разглядеть порочного, жестокого, беспринципного человека? Госпожа Сейт, вы должны понимать, что законы хороши в правильных руках и аморальны в неверных. Родить бастарда в вашем случае может оказаться лучшим будущим, нежели участь законной супруги хорошего человека и дочери сущего безумца. Прошу меня извинить, — Фэр Арже отвесил поклон и, прежде чем Алия хоть слово успела сказать, скрылся за ширмой, прикрывающей вход в малую гостиную.

Причина поспешного бегства явилась незамедлительно.

— Мисс Сейт, — приветственно поклонился Гастинг Арже, оглаживая свои седоватые усы. — Племянник не доставил вам хлопот? — в его глазах мелькнул неприязненный холодный огонёк, почти сразу исчезнувший. — Взрослеть без матери тяжело. Мой брат весь в трудах, научных изысканиях. Некому привить должные манеры. Мелкий баламут часто болтает невесть что.

«Не скажи», — мысленно возразила Алия. Со многими рассуждениями Фэра Арже она не согласна, но мальчик развит не по годам и очень прозорлив.

— В его возрасте нормально рассуждать о романтике, — высказав часть правды, пожала она плечами.

Собеседник удивился.

— О романтике? Этот прохвост? Он слишком мал, мисс.

— Как раз в его возрасте и приходит первая влюблённость…

Поглаживая свои усы, аристократ добросердечно улыбнулся.

— Моё упущение. Кто же привлёк его внимание?

— Он не сказал.

— Просил у вас совета?

«Давал совет…»

— Мы просто поговорили о любви, — уклонилась Алия.

— Если прознаете, кто его пассия, дайте знать. Поддержу паршивца.

Когда Алия нейтрально улыбнулась, Гастинг Арже кивнул и направился прямиком за ширму, через которую ускользнул его племянник.

«Скользкий тип», — передёрнулась объявившаяся Розалия.

«И опасный…» — добавила жрица, до боли стиснув ладони. Всё внутри неё кричало «Беги!», а липкий ужас и онемевшие конечности вогнали в ступор. И это были её собственные эмоции, а не Розалии.

«Всё дело в магии Хвори? Или в том, что я — магическое творение?.. Розалия не ощутила опасности, значит угроза её не касалась… Этот мальчик, Фэр Арже… Его способность перемещаться в бестелесном, как Вольг Офью, его советы в налаживании отношений с избранным Зовом… Совпадение? Или он знает что-то, мне недоступное? Почему сказал, что родить бастарда — меньшее из зол?»

Множество вопросов без единого ответа. Но одно очевидно: связь с герцогом породит незаконных отпрысков, ни один из которых не удостоится титула и регалий. И незаконнорождённые, как правило, отмечены Свенью — белой тенью, благодаря которой на мир они смотрят иначе, нежели носители обычной чёрной тени.

Только вот именно для Хвори-Офью, это приговор. Сила их рода, при взаимодействии с носителями Свени, никогда не порождала ничего хорошего. Искажение магии в новорождённых — большее проклятье, нежели недужные, появляющиеся на свет в каждом поколении поставщиков фамильяров.

Впрочем, рассуждения в данном направлении не повод сдавать позиции и принимать Оло Виста со всем его семейным скарбом. Но указание задуматься, что, возможно, Розалия права и за партией Скелии Офью стоит нечто большее, чем простое стремление спрятать правду о Хвори. А значит, навестить провидицу не помешает.

Только сейчас не время и не место об этом думать.

Отринув лишние мысли, жрица влилась в толпу гостей. Беседовала с одними, смеялась с другими, светски расшаркивалась с третьими. Усиленно держала маску добродушной служительницы обители, вдыхая смешавшиеся ароматы еды и парфюмерии.

Резкий запах духов оставлял на языке привкус горечи. Или дело в повышенном внимании именинницы, то и дело бросающей задумчивые взгляды? В них ни раздражения, ни ядовитости. Содержание трудно понять. Однако когда Калин Вист приблизилась и испросила сыграть на пианино светлую мелодию, в выражении её лица проскользнула непонятная ирония.

«Что она задумала?»

Откинув белую крышку с витиеватым золотым узором и изумрудной эмблемой рода Вист в форме овитого лозой меча, Алия грациозно присела на мягкий стульчик и опустила пальцы на клавиши. Пролистав воспоминания Розалии, она решила исполнить мелодию Скрипачей — мелодию, усмиряющую недобрые мысли, — и посмотреть на реакцию именинницы и Гастинга Арже. Пора разобраться, какие мысли теснились в их головах.

Небольшую залу наполнила музыка, что лилась журчащими струями. Магическое веяние проникало в души и на мгновение поднимало со дна тёмный ил недобрых мыслей и стремлений, что затем медленно оседал…

Алию интересовал момент перед успокоением. Тьма как на ладони в такие мгновения.

В лице Калин Вист ничего не изменилось — она и правда расположена к ней. А вот Гастинг Арже… На миг он обернулся чёрной фигурой: искажённая клякса вместо очертаний человека. Тьма его души поражала. Проняло даже Розалию.

«Ох, Рэк милосердный!»