Самая долгая ночь - Максим Александрович Венедиктов

все вокруг, ночь хоть все ещё главенствует, уже лишается своей силы, офицер затушил сигарету и выбросил в окно, пожав Ярославскому руку, он отправился вниз. Рукопожатие было крепким, настоящим и дружеским. Ярославский также затушил сигарету о подоконник, выбросил сигарету и закрыл окно. Тусклый свет луны ударил ему в глаз, ночь заканчивается.

Через несколько минут медленной походкой Ярославский спустился по лестнице, он прошел мимо официанта, разносящего напитки на сверкающем подносе, гости развлекались с проститутками, пузатый мужчина в поношенном пиджаке нежно поглаживал проститутку, сидящую у него на коленах по животу, на ухо он нашептывал ей разные слова, грязные, а ведь как иначе в подобном месте. Кто-то рассказывал анекдоты, офицеры по-прежнему играли в карты, и пили, пили и все остальные гости. В центре помещения стояла Надежда Павловна с уже пустым бокалом вина, рядом с ней стоял знакомый по лицу мужчина в странноватом пиджаке и небольших очках, это был судья Леонидов. Предыдущий судья по делу его жены и гражданина Н. Он грустно смотрел на свой опустевший бокал, смотрел на пустой бокал Надежды Павловны и рассказывал ей явно скучную и неинтересную обеим сторонам, историю из своей юридической и судебной практики. Близ них стояла и «Рубашка», та самая проститутка в рубашке на 3 размера больше, она внимательно слушала разговор своей хозяйки и гостя, видимо гость хотел бы повеселиться именно с ней. Ярославский прошел через толпу гостей и оказался возле коридора, на стенах которого висело много различных картин, с обнаженными людьми. Мимо него прошло несколько жриц любви, рядом с ними уже поддатые мужчины в костюмах, рубашках и солдатской форме, видимо где то дальше имеются и другие комнаты для утех. В коридоре стояло небольшое мягкое кресло, видавшее видимо ещё мамонтов, а может чего и более глубинное и непонятное человеческому разуму, Ярославский сел в него и разглядывал толпу. Снова всплыли слова Виссариона, разговор с офицером, но Дмитрий быстро отмел все эти мысли, в голове его тикали странного вида часики, что отсчитывали время до начала второго акта его преступления, до завершения ночи и всех его дел.

Дмитрий уже хотел было пойти и искать Кодзинского собственными силами, но тут неожиданно к нему подошла Екатерина. Проститутка подошла к Ярославскому:

– Мсье Ярославский, вас просила подойти Мария.

– Она в комнате?

– Да…но мне казалось…казалось с ней какой-то мужчина.

– Возможно, спасибо Катя…

Ярославский обошел Катерину и быстрым шагом начал пересекать все фойе, дабы попасть в другой край борделя, толпа гостей и проституток уже слегка поредела, многие ушли развлекаться, многие уже попросту уехали из «Монпелье», судья Леонидов сидел на диванчике вместе с Надеждой Павловной, офицеры по прежнему сидели за своим столом, парочка из них спала прямо на столе, другая часть продолжала пить и что-то обсуждать. Чуть не ударившись в официанта, Ярославский затормозил перед коридором с комнатками проституток. В одну комнату уже заходил следующий клиент, из другой выходило сразу двое мужчин в черных, вельветовых пальто. Дмитрий аккуратно подошел к двери, что вела в комнату Марии, левой рукой он взялся за ручку деревянной двери, правой нащупал бумажный сверток в своем пальто, медленно развязал веревку и крепко, настолько, насколько мог за ручку лезвия. Ярославский быстро дернул ручку и дверь со скрипом отворилась.

Внутри было ещё темнее, видимо Кодзинский потушил лампадку, что стояла на столике, в темном углу стояла Мария, на кровати, спиной к Ярославскому сидел Кодзинский, его он узнал по характерным выбритым вискам и общей скелетообразности фигуры, Мария была раздета по пояс, Кодзинский же был одет. Вошедшего Ярославского он не заметил, так как был погружен в танец рыжей жрицы любви, что конечно шло на руку Ярославскому, он выудил лезвие из под пальто, прикрыл дверь и медленно начал придвигаться к кровати. Ещё миг и лезвие выполнит свою работу. Ярославский быстрым движение бросился на Кодзинского, оба мужчины рухнули на пол, адвокат оказался под Ярославским, последний посмотрев на секунду в лицо адвоката, тихо прошептал:

– Я достал тебя

И нанес удар прямо в горло, затем ещё одно и ещё. Кодзинский не успел издать ни звука, кровь хлынула с ещё большей силой и на этот раз серьезно заморала пальто Ярославского. Дмитрий отполз от тела, в углу со страхом съежилась рыжеволосая Мария, смотря дрожащим взором на умирающего мужчину, прямо перед ней.

– Закрой дверь…закрой её.

Мария быстро, словно молния подлетела к двери и щелкнула замком, после она подошла к лампаде и попыталась зажечь её. Кодзинский начал хрипеть, чем напугал девушку, Ярославский нагнулся над телом и нанес ещё один быстрый удар лезвием в тело Кодзинского, лезвие застряло. Он попытался выудить его из тела, но услышав металлический лязг, увидел у себя в руках лишь окровавленную рукоятку. Её он отбросил на кровать. Мария, наконец, зажгла лампаду, и комнатку озарил тусклый живой свет, весь пол был залит кровью, Кодзинский хрипел, но достаточно тихо, его одежда также была окровавлена. Не менее грязными были и руки Ярославского.

– Здесь можно…можно вымыть руки?

Голос Дмитрия дрожал, второе убийство за ночь, потеря орудия убийства, когда ему предстоит ещё одно, последнее дело слегка подкосило его, адреналин бил в голову, дыхание участилось.

– Здесь есть…в тазике, немного воды, давай, иди сюда.

Ярославский послушно последовал за проституткой в угол, где ранее стояла Мария, на ватных ногах, с неимоверно громким шумом в ушах, он подошел к небольшой табуретке, на которой стоял тазик, размером чуть больше верха табуретки. Марина попробывала снять пальто, но мужчина поднял руку и отдернул её. Опустив руки в холодную и явно не самую чистую воду, он начал нестерпимо, почти истерично тереть руки. Вода, некогда бывшая зеленоватой, вмиг окрасилась багряным цветом.

– Есть ли здесь мыло?

– Нет…откуда…да и зачем оно тут…

Ярославский понял, что умываться после соитий клиенты проституток тут не решались, видимо оставляя это до лучших времен. В голове у него появился и другой, более резонный вопрос. На кой черт нужно такое красивое и явно богатое фойе, если комнатки для проституток выглядят не лучше сельского нужника. Где нет ни света, ни воды. Где постель грязна, словно и все в этом здании. Очень странная попытка настроить нужное восприятие и дать первичное представление, пусть и удачная, судя по количеству клиентов. Ярославский поднял руки, кровь смылась, он вытер лицо и вздохнул.

– Как ты?

– Все в порядке…я справлюсь, осталось последнее.

Мария смотрела на Ярославского, тот снял пальто и повесил его на крючок. Закатав рукава на рубашке, он снова посмотрел на свое отражение. Разметавшиеся волосы,