Запятнанный ангел - Джадсон Филипс

- Так это вы! - выпалила она гневно.

- Прошу прощения? - озадаченно спросил я.

- Это вы взяли мою пластинку. Кто вы такой и зачем вам понадобилось рыться в моих вещах, когда меня не было дома?

- Давайте начнем сначала, - сказал я, тоже слегка раскипятившись. - Я не копался в ваших вещах, а если это пластинка ваша, у меня есть к вам несколько вопросов.

- Кто вы такой? - спросила она все еще сердито.

- Меня зовут Дэвид Геррик. Я зашел узнать, нельзя ли от вас позвонить. Кто-то разломал мою машину, пока я был в театре на холме. Я хочу дозвониться в гараж и вызвать механика.

- Вы тот человек, которого вызвала Гарриет Брок?

- Вы это узнали из первых рук, от мисс Сотби, или до вас дошли слухи?

- А что случилось с вашей машиной? - осведомилась она.

- Кто-то разрезал шины и обивку. Я не предполагал, что в Нью-Маверике водятся несовершеннолетние преступники.

- Откуда у вас моя пластинка, если вы не взяли ее здесь?

До сих пор ни она, ни я не ответили ни на один вопрос. Я решил, что сделаю это первым.

- Кто-то поставил ее на проигрыватель в театре. Кто бы это ни был, он ушел, оставив ее там, и она крутилась и крутилась. Мне стало интересно, и я пошел посмотреть. Но сейчас единственное, что меня интересует, - спасти то, что осталось от моей машины.

Лицо девушки побледнело.

- Кто-то поставил "Аппассионату" в театре?

- Кто-то, не очень жаждавший, чтобы его увидели. А теперь можно мне позвонить?

- Насчет пластинки, - продолжала девушка, не обращая внимания на мою просьбу. - Мне очень интересно узнать, с какой стати кто-то взял ее, чтобы поставить в театре. Джон Уиллард играл "Аппассионату" в ту ночь, когда его убили. И мне это не безразлично, потому что я Пенни Уиллард.

Часть вторая

Глава 1

Рыжеволосая девушка была дочерью Джона Уилларда, которой едва исполнилось три месяца, когда кто-то прострелил ему голову, и всего годик, когда ее мать заснула, чтобы проснуться уже в мире ином. Теперь в ее худеньких сильных ручках - будущее Нью-Маверика. Она не боялась прошлого. Она наняла Эда Брока, чтобы он раскрыл правду. Она не была забитой маленькой сироткой. В ней чувствовались решимость и мужество.

- Вы приехали, чтобы узнать, что произошло с Эдом Броком, да, мистер Геррик? - спросила она. Ее голубые глаза внимательно разглядывали меня, и я ясно ощутил, что на меня смотрит далеко не ребенок.

- Я приехал, чтобы помочь Гарриет, насколько это в моих силах, ответил я. - Она и Эд - мои старые друзья.

- Окружной прокурор в Нью-Йорке интересуется этим делом?

- Нет, мисс Уиллард. Просто так случилось, что я работаю у него. Я здесь по собственной инициативе и в свободное время.

- Чем вы можете помочь Гарриет, если не узнаете, кто напал на Эда?

- Послушайте, мисс Уиллард, мы с вами незнакомы, - сказал я. - Чем я собираюсь заниматься или не собираюсь, это дело мое - и Гарриет.

- Не будьте занудой, - отозвалась она. - Если вы хоть что-то знаете о том, что здесь случилось, вам понятно, как я связана с этим делом. Несчастье с Эдом Броком произошло потому, что он работал на меня. Если вы найдете человека, напавшего на него, вы найдете и того, кто убил моего отца. Мне нужны ответы на оба эти вопроса. Я несу ответственность за Эда. Я не сую нос в то, что меня не касается.

Она говорила прямо и жестко: такая маленькая, такая сильная и одновременно такая очаровательно женственная.

- Я зануда, - согласился я. - Я знаю, насколько щедры и добры вы были к Гарриет.

- Добра! Я превратила ее жизнь в ад.

- Работа Эда заключалась в том, чтобы рисковать жизнью, - сказал я. - В этот раз у него не получилось. Печально, но это профессиональный риск. Вам не следует винить себя. Теперь отвечу на ваш первый вопрос: можно ли помочь Гарриет и хотя бы немного успокоить ее, не найдя того, кто убил вашего отца и пытался убить Эда. Разумеется, я приложу все усилия, чтобы найти убийцу. И между прочим, я хочу добраться до типа, который изуродовал мой автомобиль.

Она хитро улыбнулась:

- Вы любите свою машину, мистер Геррик?

- Страстно. И столь же страстно я не люблю людей, которые стараются меня запугать.

- Вы думаете, это оно и было - с пластинкой и машиной?

- Едва ли это можно счесть торжественной встречей, - съязвил я.

Пенни подошла к столику с красками около мольберта и взяла сигарету.

- Ответьте мне вот что. Если бы я заявила во всеуслышание, что я не намерена больше выяснять правду о моем отце, а вы увезли отсюда Броков, на этом все закончилось бы, мистер Геррик?

- Честный вопрос, и я дам на него честный ответ, - сказал я. Возможно, да.

Она повернулась ко мне, щурясь от сигаретного дыма:

- Я готова поступить так, если вы мне скажете.

- Но вы не хотите этого делать?

- Я хочу узнать правду, - отрезала она. - Может быть, убийца точно знает, что Гарриет ничего не известно. Может быть, он даст им уехать. Но что бы я ни пообещала, здесь у него не будет твердой уверенности. Сдержу ли я свое обещание? Не пожелаю ли я снова вернуться к этому позже? Не лучше ли будет покончить со всеми сомнениями немедленно - насчет меня.

Я пристально посмотрел на нее. Она говорила о том, что не пришло в голову мне. Она была в опасности. Не меньше, чем Гарриет. Возможно, даже больше.

- Здесь происходят странные вещи, мистер Геррик. Вы слышали о Тэде Фэннинге?

- Кто такой Тэд Фэннинг? - спросил я. - И кстати, все в городе называют вас Пенни. Могу ли я тоже вас так называть, а вы звали бы меня Дэйв?

- Я не против, - ответила она. - Со мной происходят дурные вещи, Дэйв. - В ее голосе прозвучала внезапная горечь. - Я вдруг стала нечистой. Как прокаженная! Держитесь подальше от Пенни Уиллард!

- Ко мне это не относится, - сказал я, улыбаясь.

Краска залила ее лицо.

- Я люблю, - сказала она почти вызывающе. - Я люблю, и меня бросили. Мой парень ушел от меня - так запросто. Он стоял точно там, где стоите вы, Дэйв. "Мы никогда больше не увидимся, Пенни, - сказал он, - никогда в жизни". А потом повернулся и побежал так, словно все салемские ведьмы гнались за ним. Он ушел. Исчез. Пропал.

- Это и есть Тэд Фэннинг? - спросил я.

- Да.

- Тогда он идиот, - проговорил я.

Пенни задумчиво уставилась на меня. Она пыталась понять, не хочу ли я завести с ней романчик. Потом решила, что нет. А я не знал, хочу я или не хочу. Но знаю, что мне хотелось ей понравиться.

- Я бы выпила что-нибудь, - бросила она. - А вы как? Бурбон или шотландское виски?

- Бурбон со льдом, если можно.

Она показала на телефон:

- Пока я приготовлю нам выпить, вам стоило бы позвонить в полицию штата и сообщить о том, что случилось с вашей машиной. Посмотрят на нее до того, как ее увезут в гараж. Номер в начале телефонной книги.

Она была не только хорошенькой, но и практичной. Я позвонил в полицию. Мне сказали, что одна из патрульных машин заедет к Пенни примерно минут через десять. Когда я вернулся в комнату, она уже шла ко мне с бокалами, гибкая и грациозная. Я вспомнил, что ее мать была танцовщицей. Она протянула мне бокал и указала жестом на кожаное кресло, а сама снова взобралась на кушетку. С ней было легко. Словно со старым другом.

- Полиция штата и прокуратура утверждают, что не закрывали дело об убийстве отца, - сказала она, - но в действительности они перестали шевелиться через несколько месяцев после его смерти. На фестивале в ту ночь было пять тысяч человек, Дэйв, все в масках и маскарадных костюмах. Никто ничего не видел. Это мог быть кто угодно. У отца не было врагов.

- У него был враг, - возразил я.

Пенни стала рыться в кармане рубашки в поисках сигареты. Я поднес ей зажигалку.

- Вы знаете, что моя мать покончила с собой, когда мне был год? спросила она.

- Я услышал об этом сегодня днем.

- Знаете почему?

- Нет.

- И я не знаю, - сказала Пенни и глубоко затянулась. - Когда она умерла, я осталась сиротой. Отец, хотя и был человеком искусства, умел вести дела. Он принял меры именно на такой случай. Его доверителями были банк в Нью-Йорке и его ближайший друг, художник Роджер Марч. Дядя Роджер первым из художников приехал в Нью-Маверик. Он помогал отцу во всех его начинаниях, был моим крестным и стал моим опекуном по условиям отцовского завещания, когда умерла мать. Я выросла в его семье. Его жена умерла много лет назад, но у него есть дочь Лора. Мы жили все вместе - Лора, ее муж Пол Фэннинг, их сын Тэд, который на два года старше меня, и я. Я росла как дочь Лоры, пока мне не исполнилось пять лет и меня не повели в детский дом. До этого я никогда не слышала о своих настоящих отце и матери. Я думала, что Лора - моя мама. Но дядя Роджер знал, что, как только я пойду в школу, я узнаю правду, поэтому он мне рассказал столько, сколько считал необходимым на случай, если кто-то захочет сделать мне сюрприз. Я была потрясена - и мучилась любопытством. Прошли, наверное, год или два, прежде чем я узнала всю историю. Она казалась мне странной. Я знакомилась со своим отцом через его книги и пластинки. Я даже знала звук его голоса, потому что он когда-то записал несколько народных песен. Много позже я увидела свою мать - в старом фильме, который показывали по телевизору.