Кремль 2222. Преображенская площадь - Алексей Волков

Часть домов сохранилась сравнительно неплохо. Построены они были в те времена, когда превыше всего ценилась прочность. Все делалось на совесть, основательно; это потом главным критерием стали скорость постройки и дешевизна. Это дружинники тоже знали из уроков: раз всю жизнь проводишь в пределах города, обязан знать о нем хоть что-то.

Конечно, самые прочные здания не устоят перед взрывчаткой. Следовательно, именно здесь боев было сравнительно мало. Возможно, наступающих биороботов не хватало на сплошную зачистку территории, или основной прорыв состоялся в стороне, и защитники оставили эти места сами, чтобы избежать глубокого обхода и уничтожения. Во всяком случае, некоторые коробки зданий устояли. Стекла давно высыпались, деревянные рамы сгнили, стеклопакеты выпали, двери валялись рядом с проходами или навеки застыли в полуоткрытом положении, во многих местах штукатурка осыпалась со стен, обнажая крепкую кладку, но виной всему было лишь время и отсутствие присмотра. Рукотворные порождения человека переживают создателя, но все равно они не вечны. Рано или поздно от гигантского города не останется ничего.

Пару раз Михаил застывал, чуть вскидывая в предостерегающем жесте левую руку. Остальные немедленно следовали его примеру, вглядывались в ограниченный домами пейзаж, вслушивались в доносящиеся звуки. Вот с тихим шорохом упал очередной пласт штукатурки. Где-то скрипнула чудом уцелевшая дверь. Что-то булькнуло за ближайшим углом, словно пузырь в водоеме.

После некоторых остановок монах на всякий случай сворачивал явно не в ту сторону, в которую собирался перед тем. Москва продолжала жить невнятной жизнью, и, следовательно, менялась. Кочевали мутанты, биороботы, всякие неразумные и переродившиеся твари. Случалось, перебирались куда-то заросли деревьев, – из тех, что под воздействием радиации научились ходить. Смещались в сторону аномальные зоны, даже те, которые изначально не были кочевыми. Это тоже преподавали дружинникам – если ты сегодня свободно прошел одной дорогой, завтра на ней же можешь нарваться на что угодно.

Опять предостерегающий жест. Только теперь Михаил застыл надолго. К нему присоединился Петр, и они стали вслушиваться вдвоем.

– Кажется, гон неподалеку, – очень тихо вымолвил Михаил, но от этих слов по спинам дружинников пробежали мурашки.

Наверно, страшнее не было ничего. Внезапное, без каких-либо видимых причин перемещение мутировавших насекомых с уничтожением и поеданием всех, кто в недобрую для себя минуту оказался на пути. Отбиться от массы тварей невозможно, тут одинаково бесполезны и меч, и пулемет, убежать удается крайне редко. Если уж попал, то…

Денис ничего особенного не слышал. Как он понимал, Мстислав тоже. Был какой-то шелест, вроде, не особенно далеко, может, он? Дома не давали обзора, но если увидел гон, то, считай, поздно. Как правило, это последняя картинка в жизни.

– Уходим, – Михаил уже пятился назад, а затем свернул в первый попавшийся проход и перешел на бег.

Бежали долго и путанно: не какие-то нео за плечами, гораздо хуже. С разгона даже чуть не влетели в небольшой пруд, образовавшийся на пустыре между домами. Склонившиеся над водоемом ивы жадно встрепенулись, приготовились стегнуть долгожданную добычу ветвями, однако люди успели свернуть в сторону, не попасть в охотничью зону растительных хищников. Очередная пробежка, и, наконец, усталый выдох:

– Вроде все.

– Кто там был? – через силу полюбопытствовал Денис.

– Какая разница? Ушли, и ладненько, – Михаил снял каску. Короткие волосы под ней намокли от пота. – Вот так каждый поход. Половину пути едва не ползешь, зато вторую вечно от кого-то убегаешь.

Его напарнику пробежка далась тяжелее всех, как самому немолодому из группы. Но смотрел по сторонам Петр все тем же пристальным взглядом давнего разведчика.

– Не узнаю места, – кажется, дружинники впервые услышали бас пулеметчика.

Место, как место. Дома вокруг, дворик с ярким пятном диких мутировавших роз в одном из углов, а больше ничего особенного. Хотя отсутствие примет как раз и плохо для ориентации. Каждое здание в памяти не удержишь. Москва – даже не город, а целый мир.

– Будешь смеяться, но я тоже, – после минутной паузы улыбнулся Михаил.

Дружинникам же сразу вспомнилось недавнее ощущение собственной беспомощности, когда не ведаешь, в какую сторону идти.

– Ладненько. Сейчас выйдем к ближайшей улице, а там сориентируемся с Божьей помощью. Где наша не пропадала? Зато еще один район узнаем. Нет худа без добра…

И так спокойно он говорил, что друзья прониклись уверенностью – выберемся. Ну, нет сейчас прямых дорог…

Глава пятая

– Вы Садовое кольцо как пересекать думаете? – тихо спросил Михаил.

Громкие разговоры лучше вести за крепкими стенами. По сторонам очередной улицы кое-какие стены имелись, и не сказать, чтобы слабые, раз сумели устоять во всех катаклизмах; но за ними мог скрываться кто угодно, и лишь в редких случаях этого неизвестного или неизвестных можно было назвать хотя бы нейтралами. Лучше вообще не привлекать ничьего внимания. Для собственной пользы и здоровья.

– Не знаю. А есть проблемы?

Монах покачал головой, словно говоря: как же ты на поиски собрался?

– Там остались какие-то механизмы с войны. По кольцу проходила последняя линия обороны, и оно было перекрыто сложной системой дотов, зачастую автоматических, – Михаил словно читал лекцию. Сложные слова давались ему легко, чувствовалось хорошее образование. Но и в Кремле монахи были сплошь умными и много знающими людьми. Кому еще хранить наследие былых веков? – Бои там шли серьезные, а вот сколько они длились или другие подробности уже не расскажет никто. Защитники пали, нападавшие, из тех, кто не полег и сумел прорваться, погибли тоже или давно умерли, а биороботы молчат и воспоминаниями не делятся. Конечно, изрядная часть автоматики тоже уничтожена, однако кое-что, как ни странно, уцелело и даже функционирует. Патроны закончились невесть когда, как и снаряды, ракеты, огнесмесь и прочие смертельные игрушки. Мины, наверное, тоже сработали все, если же какая ждет своего часа, нет гарантии, что она взорвется. Но что-то там определенно еще действует. Стоит сунуться, как внутри просыпается ужас. В некоторых местах – боль. А в других люди вообще сходят с ума. Что и как – не спрашивай, не знаю. У нас есть лишь отрывочные знания да некоторый коллективный опыт. Да и не все ли равно? Важен факт. Некое древнее оружие, обрушивающее ментальный удар и на живое, и на квазиживое, вроде биороботов. Там, кстати, есть клан Черных маркитантов, которые ничем не торгуют, а лишь контролируют безопасные проходы. Ну и, соответственно, сдирают денежку с желающих пройти внутрь или наружу.

– А узнать у них об отце? – встрепенулся Денис.

Это же было логичным – раз все переходы в руках некоего клана, значит, они обязаны знать обо всех, прошедших и туда, и обратно. Хотя бы станет ясно, искать посольство ближе к Кремлю или же где-нибудь значительно дальше.

– Бесполезно. Маркитанты Кольца информацией не торгуют. Да и за переход дерут столько… С ними лучше вообще не связываться, – у Дениса возникло устойчивое ощущение, что у новых знакомых был на Кольце какой-то конфликт.

– Вы с ними сталкивались?

– Мы много с кем сталкивались, – отозвался монах.

Он так и не помянул, откуда пришел, и одновременно не скрывал, что довольно часто ходил по Москве. Да и снаряжение у воинов было серьезным; добавить к тому знания, и сразу напрашивалась мысль, что Михаил с Петром – некий аналог кремлевских пластунов.

– Но все равно ведь придется просить их о помощи…

– Зачем? – губы Михаила тронула улыбка. – Кое-какие переходы мы знаем. Не первый год ходим. Главное – не нарваться на маркитантов или еще на кого. Есть там всякие типы. И не типы тоже. А остальное не движется.

Впереди объединенной группы теперь шел Петр с пулеметом. Остальные отстали от него метров на двадцать. Разговоры разговорами, однако мужчины не забывали смотреть во все стороны. Это было уже привычкой даже для молодых дружинников, совершивших считанные выходы за пределы Кремля. А уж для монахов…

Петр выбирал отнюдь не прямой путь. Монах, руководствуясь какими-то своими соображениями, то и дело сворачивал, шел бывшими дворами, петлял, порою выводил группу на очередную улицу, чтобы через некоторое время вновь увести в лабиринт развалин. Дружинники были внутренне довольны оказаться ведомыми. До них уже дошло, что к поискам всерьез они не готовы. Одно дело – конный рейд, когда отряд идет по заранее намеченным и давно знакомым из-за близости к Кремлю улицам, и остается следовать со всеми, и совсем другое – самостоятельно перемещаться по совершенно неведомым районам.

Очередной двор мало чем отличался от уже виденных. Те же остатки стен, груды мусора, что-то ржавое и давно сгнившее, скорее всего – автомобиль, хилые кустики в дальнем углу, куда обычно падает солнечный свет…