Парфянское царство - Нельсон Кэрел Дибвойз

Антиох, считавший себя наследником Александра Великого, не счел возможным отступить перед противником, которого до этого уже трижды побеждал, и решил сражаться.

Это решение стало для него роковым. Далекое от настоящей боеготовности его войско не выдержало удара парфян и побежало. Сам Антиох храбро бился, но был брошен своими людьми{106}, причем одним из первых обратился в бегство стратег, командующий сирийскими войсками. Как погиб Антиох, точно неизвестно, но вариантов остается немного: либо он нашел смерть на поле боя{107}, либо покончил с собой{108}.

Среди захваченных парфянами в плен оказались молодой сын Антиоха Селевк{109} и его племянница{110}, дочь Деметрия. Современники называют абсурдное число убитых — 300 тысяч человек{111}, но очевидно, что оно в любом случае было очень велико. Таким образом, последняя серьезная попытка Селевкидов возвратить восточные провинции закончилась неудачей. В дальнейшем слабые цари и междоусобицы, раздирающие селевкидские владения, облегчили парфянское продвижение{112}.

Фраат приказал воздать Антиоху царские почести, тело селевкидского царя было отправлено в Сирию в серебряном гробу. С Селевком также обращались с почтением, согласно его царскому рангу. Что же касается дочери Деметрия, то ее Фраат взял в свой гарем. При этом теперь, когда была одержана победа, он пожалел о том, что успел освободить Деметрия, и приказал вновь захватить его. Однако на этот раз Деметрию удалось ускользнуть от посланных за ним всадников. Получив свободу, он без промедления отправился в Сирию и успел выехать за пределы контролируемой парфянами территории{113}. Прибыв на родину, он занял освободившийся трон и правил еще четыре года.

Победа над Антиохом так воодушевила Фраата, что он решил атаковать Сирию и отправил войско в Месопотамию. Но когда оно выступило в поход, пришло известие о вторжении на востоке саков — тех самых, которых царь позвал к себе на службу, — и он был вынужден отказаться от своих планов. Покидая в 129 году до н. э. Месопотамию, Фраат оставил там наместником своего фаворита гирканца Гимера{114}.

Наемники, которых он позвал для войны против Антиоха, были, вероятно, авангардом сакской орды. Кстати, вряд ли стоит буквально воспринимать рассказ о том, что саки прибыли с опозданием, уже после окончания войны, из-за чего им отказали в оплате, и тогда они решили поживиться за счет парфян. Есть версия, что они потребовали дополнительную компенсацию либо за причиненные хлопоты, либо за использование их против еще какого-то врага. Парфяне отказали, и тогда саки начали грабить парфянские территории и даже — правда, не в самом значительном числе — дошли до Месопотамии{115}.

О местах, откуда явились эти завоеватели и что стало причиной их движения, мы поговорим в следующей главе, поскольку этот вопрос касается истории индо-иранского пограничья. Группы, которые явились в Парфию, вероятно, были частью сакаравков{116}, привлеченных возможностью получить богатую добычу и завоевать новые территории. Их вторжение шло вдоль двух главных ответвлений великой дороги, идущей от границ Китая. Первое ответвление вело в Месопотамию через Мерв, Гекатомпил и Экбатану, а второе, по которому кочевые орды двинулись, когда сопротивление, нараставшее по мере их продвижения, достигло высшей точки и заставило их искать новые пути, — на юг, в сторону Индии, через Мерв, Герат и Сеистан{117}.

В состав армии Фраата, которую он повел против саков, входили греческие пленные, захваченные во время войны с Антиохом. Юстин говорит, что парфяне обращались с ними крайне жестоко. Тем не менее Фраат был уверен, что, оказавшись вдали от родины, греки вынуждены будут сражаться — хотя бы потому, что захотят сохранить свои жизни. Но во время решающей битвы с саками, которая состоялась около 128 года до н. э., когда греки увидели, что чаши весов колеблются и парфяне вполне могут потерпеть поражение, они тут же перешли на сторону их врагов, тем самым предопределив ее исход и гибель Фраата{118}.

Таким образом, проблема саков досталась в наследство преемнику Фраата на троне — его дяде Артабану II, который был сыном Приапата{119}. Артабан II, вероятно, решал ее выплатой дани{120}. Воевать ему, однако, все-таки пришлось, потому что в один прекрасный момент он обнаружил, что кочевники захватили большую часть его царства. Тут его ждала смерть. В сражении против «тохаров» (возможно, это юэчжи из китайских источников{121}) где-то в Бактрии он получил ранение в предплечье. Оружие скорее всего было отравлено, так как почти сразу Артабан умер. По-видимому, это произошло в 124 или 123 году до н. э.{122}

Монета, приписываемая Артабану II

Между тем Гимер, назначенный Фраатом II наместником еще в 129 году до н. э., продолжал править в Месопотамии, причем его правление вызывало все большее недовольство местного населения. Среди прочего Гимера обвиняли в том, что он продал в рабство в Мидию многих вавилонян{123}. Притушив намечавшийся бунт, Гимер тут же столкнулся с новой опасностью, теперь уже внешней, исходящей с территории на побережье Эритрейского моря, где некогда, перед восстанием Молона, Антиох III создал селевкидскую провинцию{124}. После 129 года до н. э. здесь в древнем городе Александрия-Антиохия, который отныне назывался Харакс Спасину, утвердился араб Гиспаосин, сын Сагдодонака{125}. Гиспаосин быстро покорил близлежащую территорию, основал царство Харакена и стал претендовать на земли, где правил Гимер. Гимер собрал против него войско, однако война сложилась для него неудачно: он потерпел поражение{126} и к 127 году до н. э. вынужден был уступить Гиспаосину Вавилон{127} и, возможно, Селевкию.

Монеты Гиспаосина датируются 124/123 годом до н. э. В следующем году Гимер вернул себе контроль над Центральной Вавилонией и Селевкией с ее монетным двором и отпраздновал свою победу выпуском монет с изображением Победы и легендой ΒΑΣΙΛΕΩΣ ΜΕΓΑΛΟΥ ΑΡΣΑΚΟΥ ΝΙΚΗΦΟΡΟΥ — «Великого царя Аршака победоносного»{128}. В этот же год, вероятно, он принял титул «царь»{129}. Таким образом, Гимер занимал наиболее важную территорию из тех, что в это время находились под парфянским контролем.

Важные подробности, касающиеся этого периода, из неопубликованных табличек в коллекции Британского музея, приводит Т. Пинчес, который оговаривается,