Ледяной поход (с Корниловым) - Р.Б. ГУЛЬ

Офицеры бросают свои вещи. Большая комната-склад завалена бекешами, выходными сапогами, синими, зелеными галифе, шапками, бельем. Некоторые торопливо переодеваются в лучшее - чужое. Некоторые рубят вещи шашками и сыпят матерную брань.

Мы в шинелях, с винтовками, патронташами, с мешками на спинах ждем выступления. В комнатах тихо. Все молчат, думают. Настроение тяжелое, почти безнадежное: город обложен, мы захвачены врасплох, куда мы идем? И сможем ли вырваться из города?

Откуда-то привели в казармы арестованного, плохо одетого человека. Арестовавшие рассказывают, что он кричал им на улице: "Буржуи, пришел вам конец, убегаете, никуда не убежите, постойте!" Они повели его к командующему участком, молодому генералу Б. Генерал - сильно выпивши. Выслушал и приказал: "отведите к коменданту города, только так, чтоб никуда не убежал, понимаете?"

На лицах приведших легкая улыбка: "так точно, ваше превосходительство".

Повели… недалеко в снегу расстреляли…

А в маленькой, душной комнате генерал угощал полк. С. водкой. "Полковник, ей-Богу, выпейте".- "Нет, ваше превосходительство, я в таких делах не пью".- "Во-от, а я наоборот, в таких делах и люблю быть вполсвиста",- улыбался генерал.

Темнело. Кругом гудела артиллерия. То там, то сям стучал пулемет…

Вдруг в комнату вбежала обтрепанная женщина, с грудным ребенком на руках. Бросилась к нам. Лицо бледное, глаза черные, большие, как безумные… "Голубчики! Родненькие, скажите мне, правда, маво здесь убили?" - "Кого? Что вы?" - "Да нет! Мужа маво два офицера заарестовали на улице, вот мы здесь живем недалечека, сказал он им что-то… миленькие, скажите, голубчики, где он?" Она лепетала как помешанная, черные, большие глаза умоляли. Грудной ребенок плакал, испуганно-крепко обхватив ее шею ручонками… "Миленькие, они сказали, он бальшавик, да какой он бальшавик! Голубчики, расстреляли его, мне сказывал сейчас один".- "Нет, что вы,- тут никого не расстреливали",- попробовал успокоить ее я, но почувствовал, что это глупо, и пошел прочь.

А она все твердила: "Господи! Да что же это? Да за что же это? Родненькие, скажите, где он?"

Я подошел к нашим сестрам: Тане и Варе. Они стоят печальные, задумчивые. "Вот посоветуйте, идти нам с вами или оставаться,- говорит Варя.- Мама умоляет не ходить, а я не могу и Таня тоже".- "Советую вам остаться: ну, куда мы идем? Неизвестно. Может быть, нас на первом переулке пулеметом встретят. За что вы погибнете? За что вы принесете такую боль маме?" - "А вы?" - "Ну что же мы,- мы пошли на это". Варя и Таня задумались.

Совсем стемнело. Утихла стрельба. Мы строимся. Все тревожно молчат. На левом фланге второй роты в солдатских шинелях, папахах, с медицинскими сумками за плечами Таня и Варя.

"Сестры! А вы куда?" - подходит к ним полк. С. "Мы с вами".- "А взвесили ли вы все? Знаете ли, что вас ждет? Не раскаетесь?" - "Нет, нет, мы все обдумали и решили. Я уже послала письмо маме",- взволнованно-тихо отвечают Таня и Варя.

Толпимся, выходим на двор. В дверях прислуживавшие на кухне женщины плачут в голос: "Миленькие, да куда же вы идете,- побьют вас всех! Господи!"

Тихий, синий вечер. Идем городом. Мигают желтые фонари. На улицах - ни души. Негромко отбивается нога. Приказано не произносить ни звука. Попадаются темные фигуры, спрашивает: "Кто это?" - Молчание.- "Кто это идет?"- Молчание.- "Давно заждались вас, товарищи",- говорит кто-то из темных ворот.- Молчание…

Город кончился - свернули по железной дороге. Свист - дозоры остановились. Стали и все, кто-то идет навстречу.

"Кто идет?" - "Китайский отряд сотника Хоперского" [43]. Подошли: человек тридцать китайцев, вооруженных по-русски. "Куда идете?" - "Ростов, бальшевик стреляй".- "Да не ходите, город оставляем, куда вы?" - говорим мы идущему с ними казаку. Казак путается: "Мы не можем, нам приказ".- "Какой приказ? Армия же уходит. А где сотник?" - "Сотника нет".

Китайцы ничего не хотят слушать, идут в Ростов, скрылись в узкой темноте железной дороги…

"И зачем эту сволочь набрали, ведь они грабить к большевикам пошли",- говорит кто-то. "Это сотник Хоперский, он сам вывезенный китаец, вот и набрал. В Корниловский полк тоже персов каких-то наняли…"

Дошли до указанной в приказе отступления будки. Здесь мы должны пропустить армию и двигаться в арьергарде.

Мимо будки в темноте снежной дороги торопится, тянется отступающая армия. Впереди главных сил, с мешком за плечами, прошел Корнилов. Быстро прошли строевые части, но обоз бесконечен.

Едут подводы с женщинами, с какими-то вещами. На одной везут ножную швейную машину, на другой торчит граммофонный рупор, чемоданы, ящики, узлы. Все торопятся, говорят вполголоса, погоняют друг друга. Одни подводы застревают, другие с удовольствием обгоняют их.

Арьергард волнуется. Хочется скорее уйти от Ростова: рассветет, большевики займут город, бросятся в погоню,- нас всего 80 человек, а тут бесконечно везут никому не нужную поклажу. Наконец обоз кончился, и мы отходим на станицу Александровскую. В Ростове слышна стрельба, раз долетело громовое "ура". В Александровской на улицах казачьи патрули, казаки настроены тревожно. И не успели мы остановиться, как от станичного атамана принесли бумагу: немедленно уходите, казаки не хотят подвергать станицу бою.

Отступаем на Аксай. Уже день. Расположились по хатам. Опять от станичного атамана такая же бумага. Полк. С. резко отвечает.

Ночью аксайские казаки обстреливают наши посты. Полк. С. грозит атаману вызвать артиллерию, "смести станицу".

Сутки охраняем мы переправу через Дон. Здесь сходятся части, отступающие из Новочеркасска и Ростова.

По льду едут орудия, подводы, идут пешие.

Кончилась переправа, и мы уходим через Дон в степи на ст. Ольгинскую…

Часть вторая.

От Ростова до Екатеринодара

В Ольгинской расположилась вся армия. День солнечный, теплый - тает снег, на улицах - черные проталины, в колеях дорог - вода. По станице снуют конные, пешие; кучками ходят казаки, с любопытством смотря на кадетов… [44]

Здесь армия наскоро переформировывается. Пехота сводится в три полка: офицерский с командиром ген. Марковым, партизанский с командиром ген. Богаевским [45]и Ударный Корниловский с командиром подполк. Нежинцевым. [46]