Назад в СССР 5 - Рафаэль Дамиров

Да куда же она делась? — улыбнулся. — Не в таких масштабах, конечно, как… — чуть не ляпнул про будущее и девяностые, но выкрутился, — как на Западе.

— И я про то же… Сейчас в Москву стянуты лучшие кадры МВД со всего Союза. С десятого по двадцать пятое марта КГБ совместно с милицией проводили рейды по оргпреступности. Отработали все известные банды. Облавы, обыски, задержания. Операцию “Арсенал” назвали.

Я вспомнил, что потом этих “Арсеналов” будет миллион – чуть ли не каждые три месяца будут проводиться. А потом еще “Вихрь-антитеррор” добавится. Скоро уже наступят весёлые времена, а пока, Горохов прав, у нас даже организованной преступности официально вроде как нет…

— Так вот, — продолжал следователь. — В ходе рейдов у преступников было изъято почти семь тысяч единиц огнестрельного оружия. Из них аж двадцать пять пулеметов. Плюс еще тыщу гранат изъяли и более тонны взрывчатки.

Я присвистнул. Больше для виду, чтоб начальник был доволен.

— С таким арсеналом можно переворот устроить в банановой республике, — улыбнулся я.

— Так и в Москве тоже… — нахмурился Горохов. — Есть опасения, что во время Олимпиады теракты будут. Представляешь? Как на Мюнхенской в семьдесят втором, с заложниками. А тут еще члена одного ограбили.

— Какого члена? — удивился я. — ЦК КПСС?

Безобразие, но не так чтоб совсем невидаль.

— Хуже! — всплеснул руками Горохов. — Члена МОК. Международного олимпийского комитета, так сказать.

— Да и хрен с этим членом, — пожал я плечами. — Нам-то что?

Я не понимал, куда клонит Горохов. Когда уже, наконец, он отставит текущие реалии и выдаст конкретику, скажет, что за новое темное и трудное дельце нам поручили.

— Да не скажи! Этот представитель МОК из полувражеской ФРГ оказался. Представляешь, каким скандалом пахнет? Они ведь бойкотировали проведение олимпиады в СССР. Ты многого не знаешь. Еще в январе на заседании стран НАТО чертова троица англо-саксов из Великобритании, США и Канады инициировали этот самый бойкот. Сволочи. Никак наша страна им покоя не дает. Может, потом в будущем все изменится.

— Не изменится.

— Почему? — удивился Горохов.

— Потому что, Никита Егорович, люди не меняются. Сами знаете. Времена меняются, но не люди…

— Ты прям как Света говоришь, — Горохов вскинул на меня бровь. — Ну так вот, поводом для бойкота стал ввод наших войск в Афганистан. Но если бы там не случилось войны, то эти паразиты и другой повод бы нашли. Не сомневаюсь. Например, притеснение инакомыслящих или других юродивых в СССР. Понимаешь? В любом случае державу нашу мордой в грязь хотят макнуть. Тем более сейчас, когда противостояние длится хрен знает сколько лет уже. Не могут нам американцы простить переброску ядерных ракет на Кубу.

— Так они первые начали. В Турции свои боеголовки поставили.

— Вот и получается, что Олимпиада сейчас как арена битвы мировых держав. Какой уж там спорт вне политики! Союзники у нас, конечно, тоже есть, но врагов больше. Каждый хочет нас клюнуть и не допустить распространение красной заразы.

— Никита Егорович, — не выдержал я часа политинформации, которую и без того прекрасно знал, и знал даже, чем все это в будущем закончится (в отличие от самого начальника). Когда начнется новая жопа, будет она больше и страшнее нынешней. — А задание у нас какое все-таки?

— Задание наисложнейшее, — Горохов опустил глаза, взял уже пустую кружку из-под кофе и бесцельно погремел там чайной ложечкой. — Обеспечить безопасность проведения Олимпиады. Чтоб прошла без сучка и задоринки, так сказать.

— В смысле? – вытаращил я глаза. -- Мы что, порядок общественный будем охранять? Вы что такое говорите?

— Понимаешь, Андрей… Тут такое дело. Со всего Союза сотрудников нагнали. Щелоков только этим сейчас и занят. До нашей группы им теперь дела нет. Говорят, глава МВД даже сделку с ворами в законе заключил, чтобы те приструнили на период проведения Игр своих подопечных. Чтоб не криминалили – взамен на прощение старых грешков. Не знаю. Плохая эта идея, - Горохов понизил голос. — Но начальству в задницу не заглядывают. Я бы на месте Щелокова и Андропова репрессии усилил бы в отношении криминального мира, а не договаривался бы с ними. Как сказал Володя, вор должен сидеть в тюрьме…

Да, про Высоцкого и сейчас, и потом так говорили - как о родном или будто про соседа. Не имело даже значения, что реплика-то - персонажа, её писатель написал.

Но сути все это нисколько не меняло.

- Так вы меня что? Обманули? Когда сюда вызвали? – возмущался я.

— Ну ты чего такое несешь, Андрей? Пока ты в Новоульяновске прохлаждаешься, мы тут тухнем. Каткова прикомандировали к группе экспертов-баллистов, что арсенал изъятый на предмет боеспособности исследуют, да по картотеке стволы проверить нужно. Свету опять в НИИ МВД забрали. Там работы у психологов сейчас – вагон, много обострений весенних, а сам понимаешь, психи нам в Москве в такой ответственный момент не нужны… Репутацию страны блюсти должны мы… Я вот тебя и вызвал. Мы с тобой как приданные силы по зачистке города.

— Так и знал, — с грустью проговорил я. — Что общественный порядок охранять будем. А ведь вы сказали, без меня никак.

— Да нет, — Горохов хитро улыбнулся. — Как только подвернется стоящее дельце, мы от этой рутины сбежим. Я сводки штудирую каждое утро… Если что-то будет, мы тут как тут. Срываемся и в бой. Вот поэтому ты рядом должен быть. Чтоб в мгновение ока. А то будешь болеть – и не срастется ничего.

— Ясно… А Свету и Каткова как вызволять будем?

Я немного оживился, но все равно казалось, что все это “вензеля”, которые Горохов для красоты на самую черновую ментовскую работу наводит.

— Я же говорю, будет стоящее дело, там и посмотрим… А пока ты поступаешь в распоряжение «олимпийского» управления МВД, что совместно с КГБ мероприятия профилактические проводит для подготовки столицы к действу великому…

Ну, Горохов! Ну жук! Выдернул меня из-за такой ерунды. Хотя конечно, это не ерунда для нашей страны, но не совсем то, чем бы я хотел заниматься.

— А вы тогда что будете делать, Никита Егорович? — я ехидно прищурился.

— Заниматься планированием оперативно-розыскных мероприятий и разработкой следственных версий по некоторым неочевидным делам.

— Так сами же говорите, что конкретно нам пока ничего не поручили.