Ветер и искры (сборник) - Алексей Пехов

В историях, которые рассказывали старики, говорилось, что до Войны Некромантов дозорные в башне без труда переговаривались с товарищами, находящимися в восьми других Шпилях. Может, в этих историях и была доля правды, но сейчас они казались сказкой. Также ходили слухи, что в ныне замурованном подвале спят Лепестки Пути. С их помощью солдаты могли мгновенно перемещаться в тот из Шпилей, где требовалась помощь. Но и это давно стало легендой. Ходящие больше не могли управлять Лепестками.

Скульптор создал башню Тревоги недалеко от дорог, ведущих к двум перевалам. Га-нор добрался до нее в середине дня. Следопыт издалека заметил, что над скалой, за которой находилась башня, кружит с десяток стервятников. Сын Ирбиса остановился и нахмурился. Внимательному человеку такое скопище падальщиков говорило о многом.

Действительность оправдала его худшие опасения. Перед Шпилем соорудили виселицу, на которой раскачивалось трое покойников в одежде имперских солдат. Всех остальных свалили у стены, даже не удосужившись похоронить. Отяжелевшие от свежего мяса стервятники, затевая драку за особо лакомый кусочек, противно орали.

В башне появились новые хозяева. Набаторцы. Га-нор спрятался за камни и стал наблюдать за врагами. Случившееся не укладывалось в голове. Выходило, что отряд противника безнаказанно проскочил через перевал и вырезал гарнизон. Последнее не удивляло. Это раньше здесь несли службу две отборные сотни, а теперь командор Врат отправлял сюда два десятка солдат. Да и то не всегда.

Годы долгого мира даруют ощущение безопасности. Как правило, ложное.

Вот и доигрались. Стражу застали врасплох. Те даже тревогу не успели поднять. У десятков воинов не было никаких шансов выстоять против почти сотни хорошо обученных черноволосых бойцов.

Набаторцы вели себя как дома и уже начали обживать Шпиль. Это означало только одно — они не ожидают со стороны Врат никакой угрозы. Что случилось с крепостью?

В догадках Га-нор перестал теряться, когда на южной дороге появились всадники. Северянин начал считать, но сбился на шестой сотне. Затем прошел большой отряд пикинеров и арбалетчиков. Судя по всему, под стенами цитадели собирали целую армию. Интересно, на что рассчитывает король Набатора? Врата не так просто взять.

В течение всего дня по тракту то и дело проходили отряды. Также Га-нор увидел шестерых сдисских колдунов и множество их прислужников. Медленно проковыляли два десятка «рыб», пробежало около восьми сотен мортов. Двести вооруженных огромными мощными луками тварей, в которых он узнал Сжегших душу, проплыли над самой землей. Судя по увиденному, вечный враг Империи — Набаторское королевство заключило союз со Сдисом и скопило немалые силы.

Следопыт не представлял, что делать дальше. Оставаться здесь — глупо. Рано или поздно его увидят. Бежать в горы и ждать, когда все закончится, — недостойно воина клана Ирбиса. Отправляться к Вратам? Самый безумный поступок из всех возможных. Он не прорвется через посты противника.

Так и не придя ни к какому решению, он остался на месте, решив до поры до времени не спешить.

К вечеру нахмурилось, похолодало, и тяжелые свинцовые тучи плотной пеленой окутали ущелье. А потом начался сильнейший ливень, загнавший вражеских солдат в башню. Пирующие над трупами птицы с трудом поднялись в воздух. Печатая шаг и увязая в жирной грязи, под рокот барабанов, под присмотром пяти Белых протопала сотня мертвецов. Затем дорога опустела.

Северянин начинал думать, что под прикрытием ненастья стоит рискнуть и попытаться добраться хотя бы до городка. Посмотреть, что там происходит, а уж затем решать, что делать дальше.

В этот момент из башни вышли двое. Закутавшись в плащи, они подхватили лопаты и направились в сторону затаившегося Га-нора. Тому ничего не оставалось делать, как постараться не привлекать к себе внимание. Последнее оказалось несложно. Когда лежишь по уши в грязи, увидеть тебя непросто.

Не дойдя до сына Ирбиса десяти шагов, люди начали рыть яму.

— Проклятый сержант! Сам-то задницу в тепле держит, а мы что?

— А мы, как всегда, крайние, — поддержал второй. — Удавил бы гада!

— Удавишь его, как же, — пробурчал первый. — Он нас всех переживет, сволочь. Пусть сам под дождь вылезает и копает могилы. А я не нанимался!

Он в раздражении воткнул лопату в землю и, бурча проклятия, подошел к тому месту, где прятался Га-нор. Встав над ним, начал развязывать завязки штанов. Сын Ирбиса, понимая, что сейчас окажется не только под дождем, но и под еще одной, гораздо более неприятной струей, встал во весь свой немаленький рост.

Набаторец решил, что из земли вылез демон, и от страха надул в так и не развязанные штаны. Северянин, не глядя, рубанул мечом, перепрыгнул через упавшее в грязь тело и бросился ко второму противнику.

Когда все было кончено, он кинул быстрый взгляд в сторону башни. Подхватив первый труп за ноги, отволок под прикрытие камней. Затем спрятал второго мертвеца. Теперь время шло на минки. Рано или поздно кто-нибудь вылезет под дождь, чтобы проверить, как идет работа у землекопов-могильщиков. До этого момента желательно убраться как можно дальше.

Второго набаторца он убил ударом рукояти меча в висок. Пачкать одежду кровью (особенно когда она тебе почти впору) неразумно. Рыжий воин быстро переоделся и спрятал лицо под капюшон плаща. Килт и клановый платок свернул и взял с собой.

Возле башни Тревоги располагался огороженный навес, под которым стояло четыре десятка лошадей. Три из них были оседланы. Взяв одну из них под уздцы, он вывел животину на тракт.

Непогода согнала набаторские патрули, так что никто не спешил останавливать одинокого всадника. Через нар северянин увидел раскинувшийся перед Вратами городок и удивленно хмыкнул. Он ожидал наткнуться на пепелище и вражескую армию. Но город оказался не тронут, и тысяч людей и нелюдей словно здесь и не было.

Следопыт заставил перейти лошадь на шаг. Куда делась вражеская армия? Не могла же она раствориться в воздухе, если, конечно, этому не поспособствовали Ходящие.

Он медленно ехал по единственной городской улице, когда трое всадников появились из-за поворота и направились в его сторону. Га-нор остался невозмутим. Воины поравнялись с сыном Ирбиса, без всякого интереса скользнули взглядами по его плащу с эмблемой одного из набаторских отрядов и, так ничего и не сказав, проехали дальше.

Обошлось.

Крепость вынырнула из дождливой пелены внезапно. Четыре из шести башен оказались разрушены, а Створки распахнуты настежь. Га-нор до последнего момента не допускал даже мысли о том, что Врата пали. Он не представлял, как это могло случиться. Кто виноват в таком промахе?! Кто ответит за то, что враг вошел в земли Империи?!

— Эй, ты!

Разведчик натянул уздечку и обернулся. На дороге стояли двое с алебардами.

— Ты из башни?

Га-нор не стал отрицать и кивнул.

— С донесением капитану?

Вновь кивок. Один из набаторских солдат нахмурился:

— Что-то неразговорчив ты, приятель.

— Сам бы поговорил после нара скачки под таким дождем.

Га-нор постарался сгладить резкую «р», указывающую на его принадлежность к народу севера.

— Ладно. Проваливай.

Он поблагодарил Уга за то, что вояки не догадались заглянуть под капюшон. Попробуй объясни им наличие рыжих волос. В Набаторе, где все смуглые и чернявые, рыжина — редкость.

По уму следовало повернуть назад, пока не поздно. Горы большие, там вполне можно спрятаться. А еще лучше отправиться на запад. Рано или поздно он достигнет Золотой Марки, а там уж по морю доберется до Империи. Но… вот они, Створки. Еще пять минок и уже дома.

И Га-нор решился.

На воротах его попытались остановить, но он гикнул, ударил пятками в лошадиные бока и, не слушая воплей, влетел во внутренний двор. Сшиб не успевшего отскочить олуха, рубанул мечом сунувшегося алебардщика и, выскочив со двора через ворота Наместника, оказался на земле Империи.

За спиной трубили рога.

Глава 4

Вжжжжиг… вжжжжиг… вжжжжиг.

Точильный камень, словно заговоренный, ползал по лезвию ножа. Кнут смотрел на ежедневный ритуал Гнуса без должного понимания. Считал, что подобное занятие себя не оправдывает, и низкорослый убийца лишь зря расходует силы и время.

— Тебе не надоело?

— А что? Думаешь, уже острый?

— Острый?! — возмутился Кнут. — Да ты всю дорогу от Альсгары только этим и занимаешься. Скоро камни, как масло, начнешь резать.

— Разве это плохо? К тому же ты, как всегда, привираешь. Им даже бриться тяжело. Вот, смотри.

В доказательство Гнус попробовал кинжалом прядь собственных волос. Та мгновенно уменьшилась на дюйм.

— М-да, — протянул человечек, с огорчением поглядывая на свое отражение в клинке. — Кажется, и вправду, достаточно.