Кольцо обратного времени - Сергей Снегов

Сейчас была аналогичная картина, с той лишь разницей, что луч обратили не против нас и что мощность его безмерно превосходила то, что обрушилось на корабли Аллана и Леонида. Обстреливали звезду, а не звездолеты — энергии требовалось побольше. Картина была реальная и немыслима в своей реальности — без конца исторгающийся поток энергии, строго параллельный чудовищный луч — чудовищный лазер непрерывного действия.

— Война! — невольно сказал я вслух. — Какое нужно иметь безмерное могущество, чтобы так обстреливать звезды!..

— Еще нужно установить, что это чье-то сознательное действие, а не стихийное явление природы, — возразил Олег. Он все не мог согласиться, что мы повстречались с космической стрельбой. — Это было бы слишком ужасно! Война против вторгнувшихся кораблей противника — все-таки понятна. Возмутительно, отвратительно, преступно — да, но в конце концов не противоречит законам поведении живых существ. Но зачем воевать против мертвой звезды? Почему? Для чего?

— Я не могу ответить ни на один твой вопрос, Олег, — сказал я невесело. — Но уверен, что, если мы сегодня не будем соблюдать поистине исполинскую осторожность, мы угодим в беду горше той, что постигла эскадру Аллана, — даже трупы наши не вышвырнет на родину! Осторожность, кстати, не равнозначна трусости, я не зову возвращаться назад, — добавил я.

Олег старательно держал эскадру в отдалении от страшного луча. Экипажи дежурили на боевых постах. Мы были готовы немедленно включить все средства защиты, если бы луч повернули в нашу сторону, — аннигиляторы пространства, генераторы метрики, гравитационные улитки. Я не сомневался уже и тогда, что вся эта казавшаяся нам столь могущественной защита не больше чем хлопушка против атомного снаряда. У меня не ослабевало ощущение, что мы резвимся на краю бездны. Мы не погибли лишь потому, что нас игнорировали. Удару подвергалась звезда, а не эскадра.

Чудовищный луч врезался в нее, как гарпун в тело кита, как шпага в грудь дуэлянта. Звезда распухала, разлеталась, исторгалась. До появления луча мы три недели кружили вокруг неё, она в те дни выбрызгивала огромные протуберанцы, ощетинивалась протуберанцами, как копьями, — пыльные струи разносились во все стороны. Сейчас она вся целиком превратилась в огромный протуберанец, она неслась на нас, тускнея, в дыме и пепле, пропадала в бешено разлетающемся собственном прахе.

Луч оборвался так же внезапно, как и возник. Звезда продолжала бушевать, но это была уже иная звезда. Добрая треть ее вещества, исторгнутая наружу, продолжала разлетаться, сгущая и без того плотную туманность. Багровая пыль затягивала потускневшие светила дальних звездных районов. Пылевое облако мчалось, как после взрыва. Оно продолжало расширяться.

А с планетой, на которой мы всего несколько часов назад побывали, было покончено. Собственно, планета сохранилась, но лишь как небесное тело. Диковинные формы жизни, открытые на ней, были уничтожены. Это с точностью показали бесстрастные анализаторы. Вся поверхность планеты, повернутая к Красной, была покрыта стекловидной оплавленной массой. Возможно, на другой стороне и можно было поискать остатков жизни, но там бушевали пожары. Для нас не было сомнений, что и мы все бы погибли, если бы остались в эту страшную ночь на планете.

Природа луча, столь неожиданно появившегося и так внезапно оборвавшегося, так и осталась непроясненной. В нем имелись тривиальные фотоны, нейтроны, протоны, ротоны, нейтрино, даже мало изученные ергоны, а также, вероятно, и еще неизвестные материальные микроконструкции. Но непонятным было взаимодействие этих частиц в луче, не говоря уже о причинах появления и назначении его. Нельзя было и вообразить никакого естественного процесса, создающего такой чудовищный гиперлазер. Но если то был и вправду обстрел, а не стихийно протекающий процесс, то для чего обстреливали звезду? Кто ее обстреливал?

Олег собрал совет командиров кораблей. Прибыли Ольга, Камагин и Петри.

Совещание транслировалось на все корабли. Олег обратился к ним с вопросом: что командиры думают по поводу событий, разыгравшихся на Красной?

— Космическая катастрофа с огромным расходом энергии, — сказала Ольга. — Я сделала некоторые подсчеты. Поток, исторгнувшийся из ядра, перенес энергию, достаточную для создания десяти новых планет. Маловероятно, что где-то можно было изготовить искусственное орудие такой мощности. Я склоняюсь к тому, что мы встретились с новым космическим процессом.

— Если это космический процесс, то он опасен, — высказался осторожный Петри. — Пронесся бы такой луч через нашу эскадру, и воспоминания бы о нас не осталось! Меня смущает прицельность потока. Он шел издалека и угодил точно в звезду. Такая точность для естественного процесса маловероятна.

— Космическая война! — воскликнул Камагин. — Друзья мои, разве вы не видите, что совершается сражение и объектом нападения является несчастная Красная? Вы спросите, почему кто-то нападает на мертвое светило? А разве люди не штурмовали мертвый камень вражеских фортов и крепостей, не разрушали города и посевы, леса и воды, чтобы лишить противника убежищ и источников питания? Мы не знаем целей войны, не знаем, кто ее ведет, не знаем, какую пользу кому-то приносит уничтожение Красной, но что это война — сомнений быть не может. И результаты ее мы видим ясно — деградация главного светила, гибель удивительных, уникальных форм жизни!

— Если война, то надо определить, на чьей мы стороне, — объявил Осима. — Кто сеет зло, кто страдает от зла? А затем ударить на носителя космического зла, встать на защиту страдающих! — Он добавил с той же решительностью: — Что до меня, то мне больно за странные существа, населявшие планету. Удар направлен против них, а они были бессильны ответить контрударом. Жизнь их странна, но это жизнь, и она взывает о защите.

На совете капитанов всегда присутствуют Орлан и Граций. Олег попросил высказаться и их. Им не хватало данных для решения. Сам Олег тоже не высказал определённого мнения. Мы не вправе ошибиться, ошибка непоправима. Если мы встретились с актом войны, не будем торопиться вмешаться в нее. Надо предварительно разведать силы и цели противника. А если в космосе разыгрались неведомые стихии, то тем более следует остерегаться их, чтобы ненароком не попасть в какое-нибудь чудовищное горнило.

— Нас интересует твое мнение, Эли, — закончил Олег. — Ты научный руководитель экспедиции, твое слово решающее.

— Мое слово ничего не решает, ибо я согласен со всеми, — объявил я. — Все мнения обоснованны, никакое категорически предпочесть не могу. Ближе всех мне анализ Камагина и желания Осимы. Но я бы не рискнул действовать по их программе. Я поддерживаю командующего. Изучение продолжается, категорические решения откладываются.

— Тогда продолжаем движение к ядру, — подвел итоги Олег. — Не ввязываемся в местные схватки, только присматриваемся.

После совета Камагин упрекнул меня:

— Эли, раньше вы были решительней! И раньше вы не соглашались поспешно со всеми, а имели всегда свои решения — и такие смелые, что голова кружилась. Вы постарели, адмирал!

Я с нежностью смотрел на Эдуарда. Он не постарел. Он ровно вшестеро старше любого из нас — и моложе всех. Маленький, быстрый, широкоплечий, с красивым лицом, с темной шевелюрой, темными живыми глазами, он сохранил ту смелую душу, что некогда повела его в космос на примитивных досветовых звездолетах, дала возможность пройти испытания трехсотлетней космической одиссеи. Он был все так же по-юному отважен, все так же неизменно рвался в сгущение событий. Его имя, высеченное золотыми буквами в Пантеоне, начинает длинный список великих галактических капитанов, в отличие от него давно, давно умерших. Среди нас, участников второй экспедиции к ядру, он самый выдающийся. Я ласково положил руку на его плечо:

— Дорогой Эдуард, я и вправду всего боюсь. Я не могу забыть, что мы вышли на поиски рамиров, таинственного народа, о котором известно только то, что он могущественнее нас. Что, если события, свидетелями которых мы стали, являются формой их деятельности в районах, прилегающих к ядру?

Камагин слушал меня с недоверием:

— Разумная цивилизация занимается истреблением звёзд, обрекая на гибель все формы жизни в окрестностях этих звёзд? Разум ополчился на разум? Не перехватили ли вы, Эли?

— Не знаю. Вдруг рамиры не одни, — вы можете отрицать такую возможность? Не враждуют ли между собой несколько могущественных цивилизаций, обитающих в околоядерном пространстве? Вы говорили об уничтожении посевов и отравлении рек в древних человеческих войнах. Не является ли нападение на звёзды каким-то эквивалентом прежних нападений на посевы, реки и форты? Действие по могуществу действующего… А почему она такая, не спрашивайте, знаю одно — действие по могуществу действующего…