Уничтожить тьму - Так Стелла

Крашер без промедления достал из кобуры блестящий черный пистолет. Затвор щелкнул, он проверил патроны и кивнул.

– Я пойду вперед.

С пистолетом наготове, Крашер выдвинулся вперед, и я без возражений уступил ему дорогу. Вода исключала возможность бесшумного передвижения, однако через несколько метров узкий туннель расходился в трех направлениях, и мы остановились. Серые бетонные стены закончились аркой из красного кирпича. С потолка что-то капало. Не опуская пистолет, напарник стал всматриваться в проемы. Исходящая от него таинственная аура была словно прохладным ветерком в этом душном месте.

Крашер молчал и молчал, наклонив голову и ожидая моего решения, какую же дорогу нам выбрать. Я посветил фонарем поочередно в каждом направлении. В левом проходе сидела взъерошенная крыса, убежавшая сразу, как увидела свет. В проходе посередине виднелась небольшая струя воды, стекавшая вниз, а зеленые водоросли от постоянной влажности уже давно въелись в бетон. В правом проходе была кромешная тьма, как в пустой глазнице. Вновь зашевелились волоски на затылке. Повсюду был тот самый запах озона. Я решил прислушаться к своему многолетнему опыту охоты. Интуиции, если так можно это назвать. Когда ты долго находишься во тьме, она прилипает к тебе, как маслянистая нефть, которую невозможно отмыть.

Арканум, сущность моей души, ядро моей внутренней энергии, гудел внутри меня. Я опустил четки ниже запястья так, что длинная цепочка с железными шариками зазвенела. Око Гора завибрировало в моей руке, и в глубине из камня показалось голубое свечение, а затем он стал покачиваться, словно маятник. Сначала медленно верх-вниз, затем все быстрее и быстрее, пока не начал вырисовывать маленькие круги, указывая нужное направление. Этого было достаточно. Я подхватил камень и кивнул в сторону верного туннеля.

Крашер пошел дальше. При входе в туннель, мы увидели черные нити. Они переливались, словно полосы маслянистой жидкости.

Бинго.

Лучом света я осторожно осветил туннель перед нами, но в кромешной тьме мы увидели ржавую решетку. Нахмурившись, я положил руку на плечо Крашера и остановил его. Было слышно лишь журчание воды и крысиный писк. Прислушался еще. Дыхание. Тяжелое и хриплое, почти как рык. И слышно его было…

– Фалько! Наверху! – закричал Крашер.

Над моей головой висела разинутая пасть Бозама, державшегося за металлическую трубу, готовую вот-вот сломаться. Его крик эхом разнесся по узкому туннелю, смешавшись со звуком выстрелов Крашера. Я резко наклонился и перекатился подальше от Бозама, который в приступе боли рванул к нам.

– Крашер, уходим отсюда! Нужно больше места, – выкрикнув, я повернулся и побежал по коридору наружу. В это время пули продолжали лететь в тварь, однако они больше злили ее, чем причиняли серьезный ущерб. Черная кровь брызнула на землю, острые когти Бозама пронеслись в сантиметрах от меня, и куски бетона разлетелись в разные стороны, как маленькие осколочные снаряды.

Выпрыгнул на развилку, сильно пригнувшись, крутанулся на месте и ударил четками о землю. Эластичная нить затрещала и, словно хлыст, обвила Бозама за шею. Приложив огромное усилие, я дернул его за глотку так, что нить впилась в плоть. Из ран Бозама вылетели с шипением черные клубы дыма, будто на раскаленную сковородку плеснули воды. Извиваясь своим массивным мускулистым телом, он почти вырвал четки из моих рук. Стиснув зубы, я потянул сильнее, и он повалился на землю с громким рыком. Я заметил, что у него выколот глаз, причем рана выглядела свежей. Второй глаз был на месте и сверкал неприятным интеллектом. Не как у человека, конечно, но существо явно умело думать о чем-то еще, кроме сна и пищи. Рога заскрежетали по земле, и Бозам бросился ко мне. На меня.

Я услышал где-то вдали голос Крашера, когда тварь подняла меня рогами. С огромной силой он впечатал меня в ближайшую стену, а рога застряли в бетоне, зажав меня. На какое-то время я потерял способность дышать, и вспышки боли яростно плясали перед глазами. Я заставил себя сфокусироваться и сделал глубокий вдох. Еще раз. И наконец привел себя в чувство.

Я открыл шлюзы и с ревом направил свой Арканум наружу. Кожу покалывало, когда выжженные символы вспыхивали голубым свечением и по ним пробегали маленькие вспышки молний. Глаза резко раскрылись, а четки в руках стали горячее и ярче, заставив Бозама взвыть от боли. Однако вместо того, чтобы крепче сжать четки, я ослабил хватку, позволил им выскользнуть обратно в ладонь, и Бозам издал победный вопль.

Мрачная улыбка расплылась по моим губам, и я прорычал:

– Голоден? На, угощайся!

Рывком я засунул в пасть твари свою руку вместе с четками. Мой крик был прерван щелчком зубов, сомкнувшихся на моем локтевом суставе. Само собой, это было неизбежно, но все равно мне понадобилось недюжинное усилие, чтобы не отдернуть руку. Я уставился в единственный глаз демона и начал наизусть зачитывать:

«Adsisto tibi ut famulus vitae. In manibus meis pondus justitiae. Sanguis temporis in corde meo fluit. In me spiritus puritas animae innocentis iacet». [5]

В ответ послышалось шипение от буквально кипящих внутри него четок. С рыком Бозам отскочил, высвободив мою руку, и краем глаза я увидел, как Крашер, воспользовавшись секундным замешательством твари, забрался на него. Он приставил пистолет к черепу и выстрелил. Черные нити, словно ошметки, отлетели к ближайшей стене, а Бозам, задыхаясь, плюхнулся в лужу собственной крови. Я подкинул четки Крашеру, и тот намотал голубые нити на шею зверя. Я продолжил читать, аккуратно вытирая черную жидкость с левой брови:

«Pedissequa mortis. Fregisti innocentiam. Vehementer premit justitiae proditio, nec tempus per venas fluit».

Бозам попытался встать на ноги, и мой партнер устало застонал; его мышцы напряглись, и он всеми силами удерживал демона в узде.

«Tibi manus meas vincla posui. Delebo tuas sanguine meo. Animo meo vinco tuum».

Воздух вокруг сжался, будто в вакууме, а внутри все так наэлектризовалось, что волосы встали дыбом. Без раздумий я вытащил из поясного ремня изогнутый серп и вонзил лезвие прямо Бозаму в грудь. Глаза его широко распахнулись, и тело без признаков жизни упало на землю, а из глубокой раны в груди начал подниматься клубящийся дым. От таких тварей, как эта, нелегко избавиться. Было бы слишком просто убить лишь его физическую оболочку. Тело – смертно, душа – нет. Иначе я бы не стоял сейчас рядом с Крашером. Любой другой бы справился с этой задачкой не хуже меня. Нам же нужно было поймать душу демона.

Арканум трепетал в каждой вене. Сняв перчатку с левой руки, я разозлился: челюсть зверя разорвала кожу, и теперь она только мешала. Стараясь дополнительно не повредить свою искусственную кибернетическую руку, из кармана плаща я достал круглый драгоценный камень. Бывший медальон. Не самый удачный выбор для сосуда с душой, но у нас не было времени на поиск чего-то идеального. Что имеем, то имеем.

Подобравшись поближе к черному дыму с медальоном в металлической руке, я нажал на него, с тихим щелчком открылась крышечка. Дым шипел, словно жир на сковородке, а маленькие вспышки молний так и стремились обжечь кожу. К счастью, искусственная рука не чувствовала боли, поэтому я тянулся ею и вылавливал дым. Через несколько мгновений амулет засветился таким же ярким голубым свечением, как мои серп и четки. Невзирая на все попытки дыма улизнуть, медальон действовал подобно водовороту. Он все сильнее закипал в моих руках, я почувствовал собравшиеся капельки пота на лбу и, как только последний черный сгусток оказался внутри медальона, в мгновение ока захлопнул его крышку. Эхом разнесся последний нечленораздельный вой твари, пока драгоценный камень шипел от высокой температуры; он засиял последний раз и резко остыл. На золотой крышке появился Глаз Гора. Дух запечатан. Я облегченно сполз по стене на землю и разжал руку.