Закон Долга. Вестница (СИ) - Левантская Гюрза

С этими словами он тряхнул шевелюрой и спокойным шагом отправился к своему шатру. Солдаты постояли, нехотя убрали оружие и последовали за ним, постоянно оборачиваясь.

Ира бросилась к раненому. Кровь ещё текла, но он был в сознании и даже привстал при её приближении.

– Лэтте-ри! Он мочь идти? В моё шатёр быть лекарство!

Он ничего не ответил, только помог тому подняться на ноги, зажимая второй рукой и камзолом рану на боку. Третий дайна-ви подскочил с другой стороны, и они с максимально возможной скоростью поспешили за Ирой, указывающей им дорогу.

Пройдя половину пути, они наткнулись на странную картину. Доваль корчился возле костра на коленях, до боли стиснув зубы и вцепившись в руку, по которой мелькали зелёные всполохи. Рядом с ним стоял барон, пытаясь понять, что происходит. Тормознул и проходивший мимо герцог. Ира услышала, как барон выспрашивает у одарённого о причинах, но тот был не в состоянии ответить. Она остановилась и некоторое время смотрела на его мучения.

– Я знать это быть. Это голос богиня. Лория говорить: «Длань Харана не мочь не лечить». Лагерь рана есть. Богиня говорит: «Лечи дайна-ви». Он не хотеть лечить, и он быть больно.

– Я… не стану… исцелять… рабовладельца! – прохрипел сквозь зубы капитан. Ира пожала плечами. Она и не надеялась.

– Я не говорить ты делай. Я есть белый эликсир.

– Ириан! – Альтариэн сжал кулак. – Мой тану преподнёс вам этот дар для того, чтобы вы были в безопасности, даже если рядом не окажется одарённого! А не для того, чтобы растрачивать его на предмет ненависти всей Рахидэтели!

– Я не иметь другой путь. Я иметь два дорога. Доваль лечить и лекарство. Нет одна дорога, быть другой дорога.

С этими словами она пошла дальше. Внезапно её остановил окрик Вакку. Он стоял на коленях у своего коллеги и накручивал вокруг него непонятное заклинание, сопровождавшееся ярко-синими волнами, плывущими по воздуху.

– Господин барон! Доваль должен применить свой дар. Если он не прислушается к голосу Хараны, то сам сляжет! Мы лишимся целителя для всего отряда. Я понимаю, что это противоречит любому закону, но подумайте!

– Вакку, не лезь, куда не просят! – прорычал капитан.

Барон не стал долго размышлять.

– Доваль, выполняйте!

– Но!

– Если вы выйдете из строя как лекарь, то единственным средством спасти кому-то жизнь останется белый эликсир. Ни один из нас не должен оказаться обязанным той, что способна взять отбросы с болот под полог гостеприимства! Это приказ!

Почти скуля, Доваль встал на ноги.

– Лэтте-ри, клади ты его на земля! Капитан мочь лечить он!

Он с недоверием послушался. Расстегнул несколько пуговиц камзола, расширил прореху в рубахе. Капитан не нежничал. Он резко положил руку на рану, вызвав у мужчины крик боли. Ира вцепилась в рукав Лэтте-ри, чтобы он не мешал врачу. Зелёные ручейки потекли в рану, будто до этого их сдерживала невидимая дамба. Доваль и сам вздыхал с облегчением, боль оставляла и его тоже. Закончив, он отвернулся.

– Доваль, спасибо, ты быть…

– Ирина. Хватит. Я рад, что сумел вам помочь, но искренне ненавижу себя за это. Уходите.

Он резко встал и направился в сторону своего шатра, сопровождаемый едва поспевающим следом Вакку.

Исцелённый воин полежал, прислушиваясь к ощущениям. Когда Лэтте-ри попытался помочь ему подняться, он отмахнулся и поднялся сам, недоверчиво ощупывая живот. Сделал несколько неуверенных шагов, переглянулся со своими спутниками, поправил одежду, и они в молчании пошли дальше.

Ира сдерживала слёзы. Подойдя к шатру, она приподняла полог, пропустила дайна-ви впереди себя и некоторое время смотрела в пустоту, вдыхая полной грудью запахи цветов, доносимые ветром с луга. Она собиралась с душевными силами, чтобы пережить поломанные отношения с хорошими людьми, и не только людьми, и начать разбираться с последствиями собственных поступков. Глубоко вдохнув несколько раз, вошла в шатёр, прикрыла за собой полог и обернулась.

Лэтте-ри. Она думала, что никогда больше его не увидит, и потому сейчас не могла наглядеться. С последней их встречи он помрачнел и выглядел уставшим сверх меры. Он тоже не спускал с неё глаз. Казалось, лишь они одни жили на его лице, сдвигаясь ровно настолько, чтобы не упустить её из поля зрения. Несколько раз Ира порывалась что-то сказать или спросить, дёргалась заговорить, но в итоге каждый раз замирала, не будучи способной подобрать слова. В голове множество вопросов, и она никак не могла выбрать из их числа тот, что был бы достоин прозвучать раньше остальных. Лэтте-ри спросил первым, повергнув её в шок:

– Ириан, мы пленники?

– Нет! – моментально ответила она, и её речь полилась спешно, стараясь догнать неведомую цель. – Нет! Не мой пленных быть. Вы есть мой гость, но быть плохо… Солдаты вы не любить. Они слушаться Илаера, она говорить, они слушаться я. Они очень-очень не любить, но я быть тут, они вы не трогать. Я думать не трогать. Да. Я так думать.

Она остановилась, набрала в грудь воздуха, поняв, что выглядит глупо, села на скамейку.

– Это очень долго история быть. Очень-очень долго быть. Я рассказать. Я и эта люди и эта эйуна ехать Каро-Эль-Тан. Вы мочь ехать мы. Я всё рассказать. Вы всё понимать.

Она снова вскочила, начала суетиться по шатру, не зная, к чему приложить руку, разбирая и раскладывая вещи, отводя глаза, чувствуя себя до ужаса неловко. Лэтте-ри поймал её за запястье. Ира дёрнулась и наконец-то посмотрела ему прямо в глаза.

– Ириан. Мы обязаны вам жизнью, – сказал он.

В этой фразе было всё. Она отвела глаза.

– И я ты быть обязана, Лэтте-ри. Очень много быть. Тогда. Под земля. Я очень рада быть, что мочь помочь. Садитесь вы… Тут мало место для сидеть… Тут кровать. Садитесь. Отдых… надо… и она снова без сил упала на скамью. Дрожь прошла по телу – вся эта ситуация хорошо дёрнула по нервам. Мужчины переглянулись и сняли своё оружие, отложив в сторону. От Лэтте-ри не укрылось, с какой опаской Ира смотрит на плеть, и он практически отбросил её. Он сел рядом с ней, а двое других дайна-ви аккуратно устроились на краю шкуры, что покрывала соломенную постель. Ира рассматривала новые лица, почему-то чувствуя, что ни один из них не будет на неё в обиде за такое внимание.

Первый воин, мечник, выглядел моложе начальника Утёса, классический представитель их народа, если не считать пепельных не в меру длинных волос, встречавшихся у них не часто, небрежно перетянутых куском коричневой кожи. Мужчина казался… Ира даже слово с трудом подобрала. Если брать того же Лэтте-ри, то у него была мужская фигура, сильно подпорченная худобой, этот же дайна-ви своим телосложением напоминал гибкую лозу. Такими обычно бывают юноши до того, как разойдутся в плечах и грудной клетке в период созревания, но спутник начальника уже давно перешёл границу совершеннолетия. Трудно сказать, что было причиной такой внешности: генетика или образ жизни. Между ним и Лэтте-ри проскакивало какое-то едва уловимое сходство, которое Ира пыталась поймать, переводя взгляд с одного на другого, пока её внимание не привлёк третий дайна-ви в шатре. Он как раз снял капюшон.

Наверное, так пялиться неприлично, но она ничего не могла с собой поделать. Мужчина был красив, примерно того же возраста, что и его тоненький товарищ. Он разительно отличался от спутников, да и вообще ото всех дайна-ви, что ей доводилось видеть раньше. Живые, подвижные глаза, не способные скрывать чувства. Лицо, не скованное каменной маской, яркая мимика, которую не надо «читать» по сторонним признакам. Волосы странного цвета, между каштановым и чёрным, лежащие на лопатках аккуратными волнами. «Дайна-ви с локонами? Это что-то новое!» Кожа чуть светлее, и на пол головы ниже рост. Солнечный зайчик, прыгнувший в шатёр из-за приоткрытого полога, привлёк её внимание к ещё одной детали: у спутников Лэтте-ри в левом ухе покачивались небольшие серьги в виде крохотного шарика, отсвечивающего перламутром. Ира впервые видела такие.