Симфония в миноре - Генри Стратманн

Воздух перед ним заколебался, появилась желанная чернота Перехода, Ловя ртом воздух и едва переставляя свинцовые ноги, он ввалился в Переход. Его поглотила пустота, и он погрузился в благословенное забытье без начала и конца…

РЕПРИЗА

Когда он проснулся, боль уже стихла, он обрел способность нормально дышать. Он находился в ярко освещенной уютной комнате и возлежал на чужой кровати.

– Не пытайся встать, Говард, — раздалось рядом с ним.

Он растянулся на простынях, благодарно улыбаясь. Антония присела на край больничной койки.

– По словам доктора Харрисона, операция прошла успешно. Скоро ты будешь, как новенький.

Она не выпускала его руку. Он видел облегчение в ее глазах и думал том, как коротка и хрупка жизнь. Настало время разобраться, что для него важнее. Он перестанет отдавать всего себя работе, убедит Антонию поступить так же и выкроит время, чтобы приманить счастье.

Внезапно на него навалилась усталость. Он был готов вечно смотреть глаза Антонии, но сон оказался сильнее.

– Ты ведь не оставишь меня, Антония? — успел пролепетать он.

– Никогда, Говард!

В голове зазвучали «Грезы» Шумана.

Очнувшись, он не увидел в палате Антонию. Медсестра, заглянувшая нему через несколько минут, рассказала, что он попал в больницу четыре дня назад.

Потом явился Великовски с просьбой описать события на венских улицах в конце 1852 года. Ему хотелось узнать мельчайшие детали, однако он отметал все вопросы Роббинса о смысле событий, твердя, что еще рано давать им окончательную оценку.

После ухода Великовски Роббинс попытался додуматься до всего самостоятельно, но потерпел неудачу. Несмотря на частые визиты на ТКЗ, о знания об истории тех стран, где он бывал, оставались отрывочными.

Следующим утром его навестил Харрисон.

– Выздоровление как будто идет нормально. Великовски просил передать вам, что сегодня в четыре часа состоится специальное заседание гуманитарного комитета. С точки зрения медицины, вам не возбраняется на нем присутствовать.

– О чем пойдет речь? О том происшествии на ТКЗ? Харрисон замялся.

– В общем-то, да. Великовски и его сотрудники начали анализировать ситуацию сразу после вашего возвращения. Сегодня утром он собирается представить свои предварительные выводы и предложения исполнительному комитету. В два часа он встречается с научным советом, а потом — с вами. — Его взгляд был полон сожаления. — Ходят разные с ухи о том, что он собирается сказать.

– Какие именно?

Харрисон встал и покачал головой.

– Я стараюсь оперировать фактами, а не домыслами. Это сильно упрощает жизнь.

До 16.00 оставалось несколько минут, когда две сестры помогли Роббинсу одеться и усадили в кресло-каталку. Санитар провез его по подземному тоннелю в главное здание института и минута в минуту вкатил в зал заседаний.

Все уже собрались. Роббинс занял последнее пустующее кресло, оказавшись между Биллингсли и Антонией. Та не ответила на его приветствие, глядя прямо перед собой. Директор тут же открыла заседание, не дав ему времени для выяснения отношений.

– Благодарю всех за участие в заседании, несмотря на столь позднее объявление. Как вам известно, во время своей последней транслокации на ТКЗ доктор Роббинс получил серьезное ранение. Пожелаем ему скорейшего выздоровления.

Слово было предоставлено Великовски.

– На протяжении последних пяти дней мои сотрудники активно посещали ТКЗ для изучения исторической аномалии, последствия которой испытал на себе уважаемый доктор Роббинс. Многие были ранены, причем несколько человек — смертельно. Благодаря их самоотверженности нам теперь известно, что на Транскосмической Земле разразилась катастрофа.

Все присутствующие посмотрели на Роббинса. Что случилось? Что он натворил?

Великовски продолжал:

– Не считая всплесков националистических настроений в различных германских государствах в предшествующее десятилетие, мы не обнаружили существенных отклонений в истории ТКЗ до 1848 года. В тот год наша история была отмечена несколькими народными и национальными выступлениями, которые угрожали, а иногда и в действительности приводили к изменению политического устройства во многих европейских странах.

Роббинс слушал рассказ Великовски о событиях, смутно возникавших в памяти: о демонстрациях и бунтах в Вене и Берлине в марте 1848 года, заставивших королевское семейство Австро-Венгерской империи, Габсбургов, бежать из столицы и грозивших захлестнуть другое крупное германское государство, Прусское королевство. Вскоре после этого во Франкфурте была созвана Национальная конституционная ассамблея. Ее цель состояла в том, чтобы попытаться объединить все независимые германские государства — Пруссию, россыпь мелких княжеств и городов Центральной и Южной Германии, империю Габсбургов, организованную вокруг Австрии, а также Венгрию и большую часть Центральной Европы в единое государство.

Попытка провалилась. К 1849 году одержали победу реакционные группировки, отстаивавшие сохранение статус-кво. Первые успешные шаги по объединению Германии были предприняты только в 1860-х годах. Благодаря «реальной политике» прусского «железного канцлера» Отто фон Бисмарка его королевство объединилось в 1871 году с мелкими германскими государствами в Германскую империю, а прусский король Вильгельм I был провозглашен императором. Габсбурги шли своим прежним путем, но их Австро-Венгерская империя переживала упадок и прела; ее бессилие привело в 1914 году к началу первой мировой войны. Немцы Австрии никогда, за исключением периода с 1938 по 1945 од, не были частью нации под названием Германия.

– Такова наша история, — продолжал Великовски. — Такой она была до недавних пор и на ТКЗ. Наша история, разумеется, неизменна, зато история ТКЗ претерпела сильные изменения. Там в 1848 году Пруссия, мелкие германские государства и Австро-Венгерская империя объединились во Всегерманскую империю, а Фердинанд I Габсбург принял титул Императора всех германцев.

Столь ощутимая перемена в политической структуре Европы — появление в центре континента нового государства с населением семьдесят пять миллионов жителей, уступающего по размерам одной лишь России, — привела к совершенно иному историческому развитию. Событие, едва не стоившее жизни доктору Роббинсу в 1852 году, не происшедшее на нашей Земле, привело к едва не ставшему фактом захвату Вены, столицы новой империи, армией царя Николая I. Германские силы под командованием принца Альфреда фон Виндишгратца в итоге сумели отбить наступление, а спустя еще неделю одержали решающую победу над русскими в битве при Оломоуце. Французы под водительством только что возложившего на самого себя корону Наполеона III, воспользовавшись наступлением русских на Вену, тоже вступили в войну. Им сопутствовал успех: они нанесли немцам поражение под Кельном. После перемирия они принудили Всегерманскую империю уступить их Второй Империи всю территорию к западу от Рейна.

Франко-германская война 1868 года закончилась казнью Наполеона III. Французский трон занял германский принц. В 1878 году Германия вторглась в Россию; генерал по фамилии Мольтке нанес русским поражение, и на царский трон уселся член германской правящей династии.

С образованием в 1892 году англо-германской конфедерации вся Европа, Северная Африка и Ближний Восток попали под прямой или косвенный контроль Всегерманской империи. На протяжении следующих двух десятилетий она расширяла сферу своего влияния, подчинив всю Африку, а после кровопролитной войны с Японской империей — и Азию. К 1912 году повсюду, кроме стран Западного полушария, не являвшихся владениями формально независимых европейских государств, вроде Великобритании и Испании, на всей ТКЗ властвовал Pax Germanica.

Исключая изменения в структуре иммиграции в конце XIX века и не разразившуюся в 1898 году войну с Испанией, события в Соединенных Штатах до 1912 года были почти аналогичны нашей истории. В 1912 году Вудро Вильсон победил на президентских выборах, выставив антимонархистскую платформу. Она включала 10 пунктов, среди которых фигурировало освобождение порабощенных народов мира, победа демократии и право наций на самоопределение. Наступил сорокалетний период, когда США вели непрямую идеологическую борьбу с Конфедерацией, способствуя гражданскому неповиновению, терроризму и партизанским движениям, а также поощряя деятельность фронтов национально-демократического освобождения в границах Конфедерации. В начале 1950-х годов эта «холодная война» переросла, однако, в кризис после успешного вторжения США на Кубу и в Канаду и свержения поддерживаемыми Конфедерацией силами республиканского правления в Мексике и его замены монархией во главе с принцем из рода Гогенцоллернов.

Великовски перевел дух.