Джулиус и Фелтон - Мария Александровна Дубинина

не глядя, сунул руку под подушку и извлек салонный снимок белокурой красавицы с сияющей улыбкой. – На обороте подпись «Мое сердце твое навеки». – Он так и эдак покрутил фразу на языке и сморщился, будто съел слишком много сладкого. – Смею предположить, тайная возлюбленная, иначе зачем прятать снимок?

Он тем же образом положил фотокарточку на место и замер в охотничьей стойке, уже мне знакомой:

– Тут что-то еще.

На свет появилась тонкая мягкая книжечка в черной обложке. Личный дневник, предположил я – и ошибся. Мне приходилось сталкиваться с подобными изданиями, и от них был только один вред: взять хотя бы чтиво, с помощью которого адвокат Картер оборвал жизни сразу двух девушек.

– Мальчик увлекается магией?

Джулиус не успел ответить. Дверь едва не слетела с петель, и в проеме возник сам Ричард Терилл-Диксон:

– Какого черта?! Что вы здесь делаете?

В отличие от меня, Олдридж сохранил спокойствие в сложившейся неприятной ситуации:

– Это ваше? А матушка знает?

Юноша нервно выхватил книжку и как был, в ботинках, растянулся на кровати, всем видом выражая презрение:

– Можете рассказать, мне плевать. Мне на всех вас плевать, слышите?

Я не умел вести беседы с трудными подростками, однако Джулиус не был настроен на долгий разговор:

– Вы хотели отомстить матери за то, что она пытается разлучить вас с дамой сердца?

Щеки Ричарда вспыхнули.

– Откуда вы… – Потом догадался о фотографии. – Может, и хотел, вам какое дело?

– И отомстили?

Юный Диксон опустил глаза, вдруг растеряв боевой задор:

– Нет… Не смог.

Джулиус кивнул и вышел.

Такое случалось, сказал он мне позже. Люди легко прибегают к помощи сил, им неподвластных, дабы удовлетворить свои низменные желания. Кто-то желал мести и творил ее. Бедный парнишка выбрал неверный путь.

Джулиус поприветствовал поднимающуюся по лестнице незнакомую женщину. Она была невысокой и крупной, с округлыми чертами лица и пухлыми белыми пальцами, цепляющимися за перила. Несмотря на кажущуюся мягкость, в женщине был характер, он чувствовался в цепком взгляде, коим она нас наградила.

– Доброе утро, господа. С кем имею честь?

Мы представились и, в свою очередь, узнали имя дамы. Ею оказалась Хелен Ларсен, сестра миссис Терилл-Диксон. Джулиус высказал желание немедленно побеседовать.

– А, детективы, – протянула миссис Ларсен насмешливо. – В таком случае пройдемте в мою комнату, чтобы вы лично убедились, что я не прячу там дамский пистолет или крысиный яд.

Лишним будет даже упоминать, насколько непохожими оказались сестры – сухая и чопорная Генриетта и саркастичная волевая Хелен.

Миссис Ларсен поведала нам в характерной насмешливой манере, как после смерти мужа сестра приютила ее у себя, «поделилась кровом и пищей», как высказалась сама Хелен.

– Можно сказать, я живу здесь из милости, слежу за домом, руковожу прислугой, веду бухгалтерию, но я благодарна Генриетте за доброту и понимание.

Я по-иному взглянул на чистый дом и ухоженный сад. Оказывается, вся эта красота – дело рук совсем не той сестры, что нам думалось.

– Вы только что вернулись, – прервал Джулиус. – Позвольте спросить, где вы были?

– Ночевала у старой школьной подруги. Она тяжело заболела, и за ней некому ухаживать, кроме меня.

– Часто гостите у нее?

– Довольно часто в последнее время. Это все?

Уточнив имя подруги, Джулиус пропустил служанку с охапкой свежих роз и откланялся. Я поспешил за ним.

– Вы видели эти розы, Филипп? – спросил он до странности жизнерадостным голосом.

– Конечно видел, я же говорил, их часто меняют.

– И вы, конечно, заметили, что время не совпадает с указанным вами в записях?

Я начал злиться:

– К черту розы, Джулиус! Подумайте лучше, что скажете миссис Терилл-Диксон о ее сыне.

– Что вы имеете в виду?

– Как это что? – я изумился непонятливости компаньона. – Ведь именно он повинен во всех покушениях.

Олдридж невозмутимо ответил:

– Не будем торопиться, мой друг, подождем утра.

Ожидание было мучительно. Я не видел Олдриджа с тех самых пор, как он зашел к миссис Терилл-Диксон и после, так ничего и не объяснив, вызвал такси и уехал. Несомненно, в его странной голове созрел план, однако посвятить меня в подробности он вновь не счел нужным.

С каждым часом мне становилось все тревожнее, к ужину я едва притронулся, гипнотизируя взглядом пустой стул Джулиуса. Часы безжалостно отсчитывали минуты.

Миссис Терилл-Диксон закрылась в кабинете мужа, и, когда я мерил шагами гостиную, появился Джулиус.

– Какого черта вы творите?! – Ярость буквально клокотала во мне. – Это нечестно! Вы исчезаете на весь день, будто так и надо, а потом выставляете меня дураком!

Вспышка гнева обессилила меня, к тому же я чувствовал, что перегнул палку: в конце концов, никто не пытался выставлять меня дураком, кроме, пожалуй, меня самого. Я одними губами прошептал:

– Простите…

Джулиус прошествовал к миниатюрному диванчику и тяжело сел. Я только сейчас заметил, как он устал.

– У нас есть два часа, насколько я могу судить по предыдущим случаям. Надеюсь, вы хорошо отдохнули, иначе нам всем несдобровать. А пока расскажите, что происходило в доме в мое отсутствие.

Мне нечего было сказать, кроме того, что миссис Терилл-Диксон не далее как четверть часа назад закрылась в своей спальне, а ее сестра ушла к подруге.

– А юный Ричард?

Его я не видел с ужина.

– Что ж, тогда предлагаю начать. – Джулиус энергично подскочил с диванчика, но я преградил ему путь:

– Одну минуту, компаньон, вы забыли посвятить меня в ваш гениальный план.

– Ах, это, – он недовольно прищурился. – Ваше любопытство не знает границ, Филипп. Объяснения могут подождать до утра?

– Нет!

Как донести, что это не просто любопытство, а инстинкт самосохранения? Я должен знать, что нам предстоит, чтобы быть полезным и в случае чего суметь за себя постоять.

Джулиус приблизился и доверительно взял мои руки в свои:

– Филипп, мы много пережили вместе за эти несколько месяцев. Неужели вы настолько не доверяете мне? Без нужных доказательств – грош цена нашему расследованию. Вы понимаете? – Я согласился. – Вы мой маяк и опора, я уже говорил.

– Постойте, но вы не говорили почему.

– Разве это имеет значение сейчас? Вы готовы играть свою партию вслепую? Делать то, что я скажу?

Мне такой план был не по душе, но я еще не выработал такую силу воли, чтобы отказать проникновенному взгляду умных карих глаз, блестевших так близко, что отвернуться не было возможности. Это чистой воды манипулирование и шантаж.

– Что я должен делать?

* * *

Часы пробили полночь. Я поправил беруши, даже не представляя, зачем они могут понадобиться. Тишина стала почти осязаемой, плотной, как вата в моих ушах. Джулиус поймал мой хмурый взгляд и ободряюще улыбнулся. Мы, на первый взгляд бесцельно, бродили по пустому спящему дому.

В такие