Химера - Кристин Раш

Но тогда никто ее не подхватил. А когда она оглянулась в этом агонизирующе долгом полете, то увидела Дара, перемолотого, поломанного, окровавленного, и поняла, что должна была взять его с собой, взять его в воздух, где было безопасно.

Там было безопасно.

А потом она приземлилась.

Дженни оперлась на краешек здания с такой сильной тошнотой, что ей пришлось глубоко дышать, чтобы удержаться. Тогда произошел второй удар, но не так, как ей запомнилось. Она летела, она приземлилась, а потом машина, вращаясь, врезалась в нее.

И все таки, она ползла к Дару.

x x x

Ей как-то удалось найти дорогу в свою машину. Она как-то доставила ее домой. Когда она вошла в дом, Седрик сидел возле двери, спиной к ней. Она подняла его, и держала, как ребенка, не обращая внимания на его извивы, держала крепко. Она отнесла его в спальню и легла на постель.

Он выскользнул из рук, неуверенно постоял некоторое время, потом улегся рядом, не касаясь. Он не был ребенком. Она это знала. Он не был ребенком и он не был котенком; Он не был человеком и не был котом.

Он был, по определению, гротескным монстром.

Но только потому, что с ним такое сделали, а не потому, что он сделал с собою сам.

Они не были слишком различны, он и она. Она тоже была гротескным монстром, с дополнительными частями, с которыми она не рождалась. Их с Седриком связывало - но не потеря, как доктор Причард хотела, чтобы Дженни это связывало с собакой - но ночными ужасами, недоверием к жизни, и убеждением, что жизнь идет не так, как должна.

Она погладила бок Седрика, разгладив его шкуру. Через секунду он вздохнул и придвинулся чуть ближе, повернув кошачью морду к свету.

Жизнь шла не так, как должна была идти и ничего не могло этого изменить. Безразлично, что она делала, ничего не могло измениться с того мгновения, когда рука Дара выскользнула из ее руки. Жизнь теперь была другой. И, как Седрик, она выбиралась из глубокой тьмы.

Это заняло у нее много времени, но она, наконец, готова. Готова повернуть лицо к свету.