Кобелек - Мадина Рахимбаева

Вечером Базаргуль специально пошла в казахскую столовую, чтобы расспросить о тарантасах. Руслан сидел с Мендетом.

– Ты пойми! Нельзя помогать всем, кто тебя попросит! – втолковывал он худенькому пареньку.

– Простите, что отвлекаю, – Базаргуль подошла к ним с глубокой миской коже. – Но мне очень интересно узнать, что такое «тарантас».

– Вот этот гений тебе сейчас все про них подробно расскажет, – презрительно указал подбородком на Мендета откинувшийся на стуле Руслан.

Тот, испуганно оглянувшись на него, начал монотонным голосом, будто читал лекцию для двадцатой за день экскурсии. Но постепенно оживился.

– По окрестностям можно кататься на тарантайках, – рассказывал он. – Это большая пуля на колесах с самой узкой вершиной впереди. Место водителя в середине, багаж можно складывать внутри по бокам. В случае, если багажа очень много, то предусмотрены места в полу. При этом пол немного приподнимается. А место водителя можно немного сдвинуть вперед. В кабине помещаются максимум двое человек.

– Чем активно пользуются некоторые товарищи, – расхохотался Руслан. – Продолжай, Медюня, ты не поймёшь.

– Или один взрослый и двое детей. Но детей в МЭРе почти нет. Во всяком случае, я их не видел, – Мендет нахмурился, припоминая, видел ли он детей на базе. – Они, наверное, живут за пределами базы, – он махнул головой, словно отгоняя от себя лишние образы детей сотрудников МЭРа. – Но это еще не все! Самая удивительная его особенность – парус! Когда нет попутного ветра или тарантайка не используется, парус убирается под пол снаружи кузова. Он хорошо помещается между колесами и землей. Но если ветер дует в пределах ста процентах от направления движения, то парус выдвигается вперед и занимает положение относительно водителя с таким расчетом, чтобы обеспечить максимальную скорость всему сооружению. А ещё на крыше есть панели солнечной батареи, а в полу – аккумулятор. Так что тарантас отвечает всей философии МЭРа – «альтернативные источники энергии у нас основные».

На этих словах Мендет гордо распрямился.

– О да, альтернативные источники всё для тех же товарищей на базе вполне основные, – продолжал веселиться Руслан. – А другие товарищи из-за этого на самообеспечении.

Базаргуль удивлённо посмотрела на истерику встревающего парня, а Мендет дальше продолжал как полномочный представитель солидной организации.

– Официальное название звучит многозначительно и громоздко: транспортное средство на ветровой и солнечной энергии – ТСВСЭ. Но между собой мы его называем именно тарантасом или тарантайкой. Нет! – поспешно сказал парень, увидев, как поднялись брови Базаргуль. – Они работают, нормально ездят. Это любя. Лучше наших тарантасов для степей и пустынь ничего нет. Кстати, самое удобное – это автопилот. Причем он ориентируется сразу по GPRS и ГЛОНАССу. Так здорово ввести координаты или выбрать любые из двадцати в памяти тарантаса и лежать себе, а он сам едет куда надо. Ночью вообще здорово! Солнечная панель сверху складывается, поэтому звёзды видно.

Руслан хотел добавить что-то ехидное, но увидел мечтательное выражение лица Мендета и осекся. Мендет заметил этот порыв, откашлялся и продолжил снова сухим менторским тоном.

– Сзади к тарантасу можно прикрепить прицеп. Получается более удлиненная версия. У него собственная панель с солнечной батареей и аккумулятором. Она соединяется с двигателем тарантаса. На таких развозят продукты и почту по отдельным домам сотрудников.

– Есть еще и отдельные дома? Разве не все живут в общежитии? У них тоже вахта? – удивилась Базаргуль.

– Нет, конечно! – раздраженно воскликнул Руслан. Получилось так, будто вопрос Базаргуль оказался не к месту. – Где, ты думаешь, живут шишки? В комнатёнках, что ли без окон и прозрачной крыши? Ха! Продолжай, Медюня.

– Для поездок по горам и холмам лучше квадроциклы на бензиновом двигателе. Но и этого старого друга модифицировали, – любовно улыбнулся Мендет, – сделали ему обтекаемую прочную кабину и добавили модели на метановой тяге. Когда наваливает много снега, то тоже катаются на квадроциклах.

– А некоторые умельцы вручную делают детали вражеским командам, – подал недовольный голос Руслан. – А вот скажи, Базаргуль, как женщина. Что вам надо вообще, а?

Мендет снова закрылся, будто черепаха хотел спрятать голову в плечи.

– В смысле? – Базаргуль не поняла, как разговор перешёл на неё.

– От мужиков вам что надо? Перепихнуться без обязательств? А как же семья, верность?

– Руслан, я не понимаю, – Базаргуль растерялась.

– А, ты такая же. Вы все одинаковые.

Разговор как-то свернулся, и они разошлись по комнатам. Уже засыпая, Базаргуль подумала, что сближаться до душевных разговоров ещё рановато.

8

Базаргуль ни разу не была на поверхности с тех пор, как приехала. Она хорошо знала переходы между жилыми помещениями. Знала, как добраться до столовых. Но спустя три недели ежедневной работы она поняла, что очень давно не видела солнца. Самого настоящего. Базаргуль почувствовала себя Дюймовочкой, запертой у сварливой полевой мыши.

На следующий день, после того, как ей пришла в голову эта идея, она хорошо поела во время второго завтрака, а когда наступило время обеда, пошла за курткой, переобулась и помчалась на верхний уровень, там, где не так давно ее зарегистрировали. Можно, конечно, было дождаться вечера и попросить Руслана, но желание выбраться на поверхность оказалось слишком острым. Тем более, что вместе получилось бы выйти только после заката, ведь от обеда он вряд ли бы отказался.

В холле была прозрачная огромная крыша, сквозь которое ярко светило солнце, но не слепило. Удивительно, что в прошлый раз она ее не заметила. Впрочем, одернула она сама себя, когда она приехала, было раннее утро и валил снег.

Потолок был как огромный купол. Можно подойти к нижнему краю и посмотреть, что делается за стеклом. Когда Базаргуль так и сделала, то подумала, что это, скорее всего, не стекло.

Время обеда стремительно истекало, поэтому она помчалась на улицу, на ходу натягивая шапку и застегивая куртку.

Снаружи все было ослепительно белым и сверкающим. Базаргуль с непривычки зажмурилась. Огромное количество снега! Она сделала несколько шагов с крыльца – снег аппетитно захрустел.

Немного привыкнув, она пошла вокруг здания. Вернее, вокруг его крыши. Неподалеку от неё была ещё одна такая же. А за ней еще и еще… Они были раскиданы по всему пространству, которое открывалось перед ее взором. Сверкающие купола посреди ослепительно чистого снега! Будто Анлантида, утонувшая в белом океане и выдающая себя вершинами самых высоких обсерваторий. Она никогда такого не видела! Казалось, что сейчас вынырнет касатка, перепрыгнет через круглое препятствие и прорежет поверхность между ними своим плавником.

Базаргуль догадалась, что это все крыши тех зданий, которые уходят глубоко под землю и которые она уже более или менее изучила изнутри.

Такие конструкции были вполне объяснимы. Места много, ветер сильный, поэтому главное здание, все подсобные помещения, теплицы, общежитие, домики вокруг – все снаружи выглядят как полусферы. Ветру зацепиться не за что, сорвать такую крышу невозможно. И ветер без препятствий несется дальше крутить ветряки.

Базаргуль слышала, что когда-то давно в западном Казахстане в степи строили как в дубравах и березовых рощах квадратные дома с трубами, крылечками. Даже при небольшом порыве сносило все. И настил на крышах, и резные крылечки. И со всего размаху бросало на соседние дома.

Здесь же всё сделано по науке. Базаргуль вспомнила спортивный зал, где самое посещаемое помещение – тренажерный зал – было под самой крышей. Она там никогда не была днем, но, наверное, там так же, как и в холле регистрации – очень светло. Получается, что прозрачные крыши экономят электроэнергию на освещение в течение дня.

Базаргуль вдохнула, пока внутри не закончилось место. Будто умылась водой из родника. Воздух удивительно свежий. Конечно, в общежитии не душно, но всё равно чувствуется что-то искусственное. Она постояла немного, прикрыв глаза. Её щеки начало покалывать от мороза. Но солнце приятно грело через веки, просвечивая красным. Насладившись лучами, как подсолнечник на огороде, она посмотрела на часы. Оставалось буквально пять минут на то, чтобы дойти обратно, переодеться и приступить к работе. Поминутно Базаргуль никто не контролировал, но она привыкла быть пунктуальной. К тому же, ей совсем не хотелось, чтобы были какие-либо нарекания к её работе и дисциплине.

– До завтра, солнышко! – попрощалась она и пошла обратно по своим следам на снегу.

После трудового дня и прогулки по морозу Базаргуль решила, что одного коже будет мало. Поэтому вечером в казахской столовой она решила быть как настоящий кочевник.