Ностальгия - Игорь Ушаков

— Я ничего не отключал. Просто я сделал такую программу, что отец совсем, как живой: он может спорить, делает, что захочет, он может грустить и радоваться…

— Как ты этого достиг? Ведь в Библиотеке Образов нельзя заказать никаких отрицательных эмоций для образа супруга.

— Я ж тебе сказал, что я и не пользовался Библиотекой, я ввел все данные из архивов самого отца. Он только лишь бесплотный, но в остальном — это мой настоящий отец, каким он был, когда был жив.

— Значит, это что-то вроде души?..

— Называй, как хочешь. А что такое душа? Вот говорят душа — это то, что живет после смерти. Но после смерти жизни нет…

— А как же загробная жизнь?

— А кто про нее знает? Кто докажет, что она есть? Хотя… Я вот тоже не могу доказать, что ее нет. Я просто в это не верю. Но «верю — не верю» — это слабые аргументы… Это не аргументы вообще. По-моему, после смерти человек остается жить в сердцах и умах тех, кто их вспоминает, но он потом и умирает вместе с тем, кто его помнил.

Помолчав, Диана сказала:

— Борис, мне пора домой, а то Паутина обнаружит, что я слишком долго отсутствую…

— Хорошо, Диана, как-нибудь мы после работы залетим к тебе и я заблокирую все эти шпионские датчики, чтобы ты могла спокойно распоряжаться своим свободным временем.

Он открыл дверь Диане, та села в свой левитак, помахала ему рукой и полетела домой. Борис долго еще стоял у открытой двери, провожая взглядом светлый силуэт левитака, постепенно растворявшейся в ночной мгле.

Марк

Следуя совету отца, Борис отыскал в киберпространстве своего закадычного друга Марка, с которым связь оборвалась уже, наверное, с полгода назад. Видеовстреча друзей была переполнена эмоциями.

— Боря, дружище, твой отец — гений! Как же мы сами-то за всей этой бессмысленной текучкой забыли о самом главном — о простой человеческой дружбе?

— И не говори, Марик! Расскажи-ка про свое житье-бытье сначала.

— А что рассказывать? Каждый день одно и то же: работа, дом, виртуальная семья, сон, опять работа…День за днем одно и то же: от монотонности и скуки сдохнуть можно… С как ты?

— Я почти счастлив! Я тут сделал себе… Да, кстати, Марик, скажи-ка у тебя защищена Паутина от прослушки?

— Спрашиваешь! Не зря же мы с тобой в школе лучше всех были по программированию.

— Ну тогда я тебе расскажу свою тайну: я создал Образ Отца! Это так здорово! Он, как живой — я ввел в него все психологические и интеллектуальные данные из его личного архива, поэтому он совершенно не похож на этих голографических роботов.

— Молодец! А я вот живу с виртуальной женой. Получил месяц назад подтверждение, что мой «сексо-продукт» принят к воспроизводству, и через десять-пятнадцать лет я смогу общаться со своим ребенком. Честно говоря, я хотел бы, чтобы это была девочка: мне всю жизнь не доставало тепла и отзывчивости… А где ты работаешь, Борис?

— В Научно-Полицейском Бюро… А ты?

— Круто! А я — в Паутине ЖДУТ, заместителем главного программиста.

— Ах, это эвтаназия… Хорошая служба, нужная. Я очень рад, что мой отец не мучился перед смертью…

— Хорошая служба?! И ты всерьез в это веришь? Боря, очнись! Я недавно узнал, в создание какой ужасной программы я был вовлечен…

Марк замолчал, потер себе обеими ладонями виски и, будто очнувшись, начал не спеша, по-деловому рассказывать:

— Эвтаназия сама по себе — замечательная вещь, она позволяет терминально больному человеку умереть на последней стадии без болей, достойно, как и подобает. Однако, я узнал страшные подробности: программа эвтаназии ЖДУТ убивает здоровых людей… Да-да! Именно здоровых людей, которым еще жить да жить. Оказывается, в каждого из нас на восьмой день после рождения вмонтирован, кроме всего прочего, так называемый «датчик здоровья». Он постоянно контролирует физическое и психическое состояния человека. Как только уровень показателя здоровья кибера опускается ниже 90 %, на его левитак поступает команда, направляющая левитак с сего хозяином не домой, а в ближайший госпиталь. Система ЖДУТ всячески рекламируется в пропагандистских радио и телепередачах, это называется заботой о людях. Больных, действительно, подлечивают, и они продолжают работать «на благо нашей любимой родины» — Всемирного Сообщества Киберов.

Все бы, казалось, хорошо, но когда показатель здоровья падает ниже 50 %, кибера, вместо того, чтобы отправить на заслуженный отдых, направляют в госпиталь, где Служба Эвтаназии вкалывает ему смертельную дозу яда, после чего убитого кибера отвозят в Центральный Крематорий, где он и завершает свой земной путь… Вот какова твоя «хорошая и нужная» служба!..

— Да… Это страшно… Сейчас я вспоминаю: мой отец был в общем-то в прекрасной форме. Значит он просто стал «нерентабельным» для Паутины: слишком много хлопот с лечением, потерянное рабочее время…

— Да, Борис. Я не знаю, как, но с этим надо бороться!

— Марик! Как бороться? Ведь Паутина всесильна. Ну, что мы можем с тобой вдвоем? Правда, у меня есть друг — Диана, которая, я уверен, присоединится к нам. Но и борьба втроем — это чистое донкихотство, даже просто самоубийство…

— Согласен. Борьба, ты прав, практически бессмысленна. Но тогда есть другой путь: надо бежать из Паутины!

— Куда? На Марс? На Венеру? Да там и дышать нечем!

— Не ёрничай, Боря. Мы можем скрыться в одной из резерваций. Я думал и над этим. Честно говоря, я не хотел бы жить в джунглях или в тайге…

— Тогда остается Париж и Иерусалим. Но в Иерусалиме продолжают противоборствовать евреи и арабы. Это тянется уже так долго, что остановить их или помочь им жить мирно мы никак не сможем, а тогда остается только не мешать.

— Прекрасно! Не будем им мешать. Значит, остается Париж. План у нас такой: ты готовишь программу взлома электро-гравитационного колпака над Парижем, а я вношу в Паутину Эвтаназии информацию о твоей, моей и Дианиной смерти, чтобы нас не бросились искать ищейки-роботы. После этого мы втроем летим к Парижу, обесточиваем на несколько секунд электромагнитный колпак и через образовавшееся «окно» проникаем в зону Парижа, а там ищи-свищи ветра в Елисейских полях! Правда, подготовка к этому, по моим подсчетам, займет пару месяцев.

— Отличный план! Но мне надо посоветоваться с Дианой. У нее могут быть возражения или она просто не захочет участвовать — ведь она же человек, а не безмозглый кибер.

— Окей, договорились. А теперь залегли на дно. Никакого общения на случай, что если кто-то вдруг провалится, то это не навлекло бы беду на остальных.

Вовлечение Дианы