Королевства Войны (ЛП) - Смедман Лиза

Проныра, висящий на верху, чувствовал, как лоза-убийца обвивается вокруг его руки и ползёт к шее. Он не осмеливался сорвать её, так как шум листьев, который бы последовал за борьбой, выдал бы его. Если повезёт, то Зверь решит, что он повернул обратно или использовал магию, чтобы скрыться.

Лоза-убийца оплела его шею. Прежде чем она могла бы начать затягиваться, Проныра подсунул под неё свободную руку. Он почти что плакал от боли, потому, что сжимающийся отросток выворачивал его и так сломанный палец и спригган призвал в свою ладонь слабый магический огонь. Лоза отпрянула от жара и ослабила хватку. Другой отросток оплетал его грудь, но с ним Проныра предпочёл не делать ничего.

Лютый волк зарычал на попавшегося в ловушку волка. Более низкий в иерархии зверь сжался, затем перевернулся, демонстрируя свой живот. Зверь задрал над ним ногу, в знак презрения, затем развернулся и зубами разорвал его брюхо.

Остальные волки смотрели и в полнейшей тишине наблюдали, как их опозоренный товарищ истекал кровью.

Зверь гавкнул на них, а затем перепрыгнул место, где были спрятаны ловушки. Половина стаи сделала тоже самое, остальные побежали в обратном направлении.

Проныра вздохнул с облегчением. Ещё несколько мгновений и волк внизу будет мёртв и тогда он сможет покинуть укрытие. Но пока он вслушивался в поскуливания умирающего оборотня, он почувствовал, как вонючие споры щекочут его ноздри. Он, как мог, боролся с порывом чихнуть, чувствовал, как его глаза стали влажными и горячими. Он морщил нос, чтобы избавиться от этого ощущения, но всякий раз оно возвращалось. Он душил свой чих и от усилий на его висках проступили капельки пота.

Как-бы там ни было, лоза-убийца выдавила из него: «Ап-чхиии!».

Маленький проблеск пламени, который он поддерживал в своей руке, рядом с шеей взорвался яркой вспышкой света. Пламя даже вспыхнуло в другой его ладони. Лоза убийца отпрянула, разжав свои объятия. Проныра полетел вниз, ломая ветки, отчаянно пытаясь схватиться за одну из них уцелевшей рукой. Он шлёпнулся на тропу, едва избежав одну из сокрытых под листвой ловушек.

Умирающий волк поднял взгляд, увидел Проныру и издал вой, перемешанный с кровавыми хрипами.

Ему вторил вой с двух концов тропы. Охота Малара приняла к сведению новости, что их добыча обнаружена.

Проныра выругался.

Год Фестивалей (-67 согласно летоисчислению Долин)

Проныра стоял перед домиком на холме, служившим оружейной с мечом в руке. Он наблюдал, как через деревню двигалась радостно распевающая процессия. Большинство хафлингов, нетвёрдой походкой семенящих за жрицами, были под мухой в следствии действия весеннего сыра. Однажды Проныра попробовал из любопытства этот твёрдый белый сыр, на спригганов, как ему показалось, он похожего действия не имел. Да и вкус его не впечатлил. Когда ему хотелось упиться до пены изо рта, он предпочитал старый добрый эль.

Как бы там ни было, сегодня ему было необходимо сохранять трезвость ума. Хоть хафлинги и были навеселе, но если бы Проныра стал мешкать, кто-то наверняка заметит, что дверь в оружейную осталась без присмотра.

Он сверлил взглядом возглавлявшую процессию жрицу, пытаясь понять, сколько же нужно жрать, чтобы так раздобреть. Её светлые волосы были распущены – верный признак распутной девки – а в ширь она была практически такой же как в рост, такая широкая, что не шла, а переваливалась. В одной её руке был щит, а в другой плетённый рог изобилия. Каждые несколько шагов она встряхивала рог и выбрасывала в воздух фонтан из виноградин. Хафлинги шедшие сзади радовались и смеялись, пытаясь поймать эти виноградины в рот.

-Красотка, правда? – сказал кто-то позади Проныры.

Спригган обернулся и увидел, как к нему подошел один из членов его отряда – он никогда не мог отличить одного от другого, уж не говоря о том, чтобы запомнить их имена. Он понял кто это, лишь когда хафлинг достал трубку из кармана жилета. Пафпайп – единственный из отряда, кто не морщил нос и не жаловался на запах, когда Проныра был поблизости. Спригган надеялся, что он не станет докучать ему слишком долго.

Пафпайп указал погрызенным концом трубки на возглавлявшую процессию жрицу:

- Я ухаживаю за ней, - признался хафлинг.

Проныра посмотрел на жрицу ещё раз, пытаясь найти в ней хоть что-то привлекательное.

Пафпайп долго пожирал свою пассию глазами:

- Когда весенний фестиваль кончится, я собираюсь попросить Уиломету оплести со мной ветвь.

Проныра фыркнул:

-Убедись, что на конце этой ветви нет силков.

Пафпайп засмеялся.

Проныра вспомнил их первый патруль – как Плясун был вне себя, когда он проигнорировал предупреждение сержанта и пнул в сторону ветку. В следующее мгновение он обнаружил себя летящим вверх, ногами вперёд. Остальные участники отряда от души посмеялись, ловя монеты просыпавшиеся из его карманов, пока Хэдспладс не нашёл лежащий рядом заострённый кол. Милостью Тиморы, какая-то древесная крыса перегрызла растяжку, за которую он был привязан к ветке сверху; иначе Плясун оказался бы нанизанным на этот кол.

- Ты б с этим не тянул, - продолжал Проныра, пытаясь спровадить Пафпайпа. – Никогда не знаешь, когда они снова отправят нас в патруль.

- Патруль? Во время весеннего фестиваля? Маловероятно! – Пафпайп хмуро глянул в раструб своей трубки и вырвал пучок жёсткой травы, чтобы прочистить его. Он попытался продеть его в раструб, но не смог и отказался от этой затеи. Он достал мешочек c табаком и набил трубку, вырезанную в форме рога изобилия. Держа в зубах трубку, Пафпайп устремил на Проныру полный надежды взгляд.

Проныра щелкнул пальцами и поджог трубку. Хафлинг начал было рассыпаться в благодарностях, но Проныра перебил его:

-Эй, смотри! Они несут бокту.

Пафпайп повернулся так быстро, что едва не свалился. Он облизнулся при виде блюд, до верху нагруженных выпечкой с фруктовой начинкой. Забыв даже попрощаться, Пафпайп кинулся за угощением, оставляя на пути своего следования шлейф сладко пахнущего дымка.

Проныра покачал головой. Принимая в расчёт то, с каким усердие Пафпайп ел, к концу трёхдневного фестиваля он должен был догнать в объёмах свою суженную.

Проныра вытер пот со лба и снова встал в позу, подобающую для стража. Теперь, когда сезон дождей был позади, погода была жаркая. Скоро разлившиеся реки и липкие от грязи склоны гор уступят место жаре, от которой мозг превращался в жаркое и ежегодному месячному цветению деревьев-вонючек. Тогда-то и начнутся мучения Проныры. Исцеляющие снадобья помогут ему облегчить насморк, но не более; потребовался бы запас целой армии, чтобы помочь ему пережить сезон спор.

В конце концов, процессия скрылась из виду. Проныра открыл дверь позади себя и быстро проскользнув внутрь закрыл её на засов. Внутри оружейной царила освежающая прохлада, но было темно. Он убрал меч в ножны и стал ждать, пока его глаза привыкнут.

Он осмотрелся. Кругом было оружие: пращи и мешочки с камнями были развешены по стенам, мечи в ножнах стояли в стойках, кинжалы всех размеров были аккуратно выложены рядами на столешницах. Щиты, выстроившись словно обеденные тарелки, облокачивались на стены. Плащи-хамелеоны, предназначенные для стрелков и видимые не больше, чем тени, свешивались с балок.

Проныра направился к трём укреплённым сундукам в конце оружейной. Несколько поворотов его отмычки и смехотворно простой замок первого из них был открыт. Проныра откинул крышку и увидел дюжины стеклянных флакончиков размером с палец - отвратительные на  вкус зелья невидимости, используемые в патрулях, кроме того маленькие мешочки магической пыли, используемые для сокрытия тайников. Ценные, но их легко стащить и будучи в патруле. И даже ни намёка на исцеляющее зелье. Смысла тратить время на этот сундук не было. Он закрыл крышку, снова запер замок и перешёл к следующему сундуку.

Этот сундук был поинтереснее. Он заключал в себе некоторое количество мешочков, которые, судя по громыханию, когда он их ткнул, заключали в себе драгоценные камни.